Воспитание бабочек - Карризи Донато

Но вся одежда девчачья.

В углу сундука нашлось нижнее белье. Боясь, что снова начнут стучать, Аврора поскорее сменила трусики и выбрала кофту в ромбик с заплатками на локтях и темно-красные фланелевые брюки.

К ее удивлению, вещи подошли ей по размеру.

Чтобы переодеться, она сняла тюлевые крылья, но потом снова надела. Их вес успокаивал ее: как будто ее кто-то обнимает.

Закончив, она тут же вернулась под кровать, в свою норку, и на этот раз для удобства прихватила с собой покрывало и подушку. С полным желудком и в чистой одежде она начала задаваться вопросами, которых пока что избегала.

Который час? Часики «Свотч», которые она всегда носила на запястье, с нее сняли, и Аврора почти потеряла ощущение времени. Что с ней уже случилось и что происходит теперь? Первой ее мыслью было, что, возможно, она здесь по собственной вине и за что-то наказана. Почему никто до сих пор ее не разыскал? Это казалось совершенно необъяснимым.

Вопросы сменяли друг друга. Но после каждого в голове оставалась только пустота. Впрочем, возможно, она сможет хотя бы выяснить, где находится.

Аврора примерилась к световому окну.

Она снова выбралась из импровизированного убежища, но быстро поняла, что до подоконника не дотянется. Потом ее посетила идея: сняв распятие с табуретки, служившей тумбочкой, Аврора передвинула ее к окну, встала на нее и как можно дальше вытянула шею.

Ничего не поделаешь: ей все еще не хватает роста, ничего не видно.

Аврора не сдавалась. Огляделась в поисках чего-нибудь такого, что можно положить на табуретку, чтобы добавить себе росту. Возможно, сгодятся книги на полках. Она взяла три и забралась на стопку.

И все равно не смогла разглядеть ничего дальше внешнего парапета.

Она поднялась было на цыпочки, но потеряла равновесие и рухнула на пол. Несмотря на ковролин, грохот от падения вышел ужасный. Аврора и не предполагала, что выйдет так громко. Опасаясь, что теперь у нее будут неприятности, она не обратила внимания на боль и тут же повернулась к двери, нервно прикусив губу. В ожидании.

Вопреки ее молитвам, это снова произошло. Тук. Тук. Тук.

На сей раз вместе со страхом внутри у Авроры возникло новое, неожиданное чувство. Злость. Мама всегда говорила, что Аврора — девочка, способная преображаться в мгновение ока. Например, за долю секунды из покладистой стать несносной.

Аврора поняла, что у нее есть два варианта. Либо опять спрятаться под кроватью, как испуганный зверек. Либо воспользоваться своим гневом, чтобы открыть проклятую красную дверь.

Она решила выбрать второе.

Повернув латунную ручку и распахнув дверь, Аврора тут же отступила на шаг назад. В том числе и затем, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте. Перед ней стояла стена тьмы, в центре которой угадывался силуэт человека.

Он был одет в черное с головы до ног, даже ботинки черные. На лицо натянута балаклава, но без прорезей для глаз, носа и рта. И все же незнакомцу удавалось видеть и дышать.

Он двинулся вперед, на чердак, а Аврора продолжала пятиться.

Судя по походке, перед ней был человек, хотя она не была уверена. Под маской мог скрываться кто угодно, даже чудовище. На гнома он точно был непохож. Но откуда ей знать? Она никогда не видела гномов, только на иллюстрациях к сказкам.

Ее внимание тут же привлекла одна деталь. На руках у безликого незнакомца были черные резиновые перчатки, и он держал в них вещь, при виде которой Аврора сразу перепугалась. Она знала, что это не имеет смысла. Но сейчас этот обыкновенный предмет, виденный тысячу раз, вселил в нее необъяснимый страх, какого она никогда раньше не испытывала.

Щетка для волос.

Безликий незнакомец прошел мимо Авроры и сел на пол перед настенным зеркалом. Он устроился к ней спиной, но, судя по наклону головы, наблюдал за ней в отражении.

Аврора не знала, что делать, хотя и догадалась, чего он от нее ждет. Затем она, впрочем, поняла, что выбора у нее нет, а потому послушно подошла и села между ним и зеркалом.

И закрыла глаза. А вскоре безликий незнакомец начал расчесывать ей волосы при лунном свете.

Хотя он и старался не задевать ее крылья из синего тюля, Авроре все равно было больно. Она к такому не привыкла. Когда мать пыталась причесывать ее дома, девочка сопротивлялась, потому что расчески и щетки застревали в ее светлых кудряшках. Обычно это перерастало в ссору, и все заканчивалось капитуляцией Серены.

Но на сей раз Аврора терпела пытку молча. Каждый раз, когда щетка запутывалась в ее волосах и рвала их, по ее щеке скатывалась горячая слеза.

В комнате слышался только шорох щетки. Потом Аврора начала тихонько всхлипывать и шмыгать носом. Она ничего не могла с собой поделать. И тут случилось кое-что очень странное. Аврора заметила, что не только она издает эти звуки. Она нерешительно оглянулась, украдкой взглянула на незнакомца позади себя и, увидев его, на мгновение растерялась.

Балаклава, закрывавшая его лицо, промокла на уровне глаз. Девочка поняла, что безликий незнакомец плачет.

Все последующие дни ритуальное причесывание повторялось. Незнакомцу уже даже не нужно было стучать. Каждый вечер Аврора открывала дверь и устраивалась перед зеркалом. Вскоре он приходил, чтобы попытаться ее расчесать.

Всегда в темноте. И всегда без единого слова.

Почти все остальное время Аврора проводила под розовой кроватью. Она знала, что прятаться почти бесполезно, ведь он сообразит, где ее найти. Но ее это все-таки успокаивало.

Вдобавок она постоянно спала.

Она уже удивлялась, почему все время такая усталая. Ей вспомнилось, как ветеринар посоветовал ее матери подмешать лекарство Гасу в корм, чтобы тот незаметно для себя его съел. И теперь заподозрила, что незнакомец подсыпал что-то в еду, которую она находила перед собой при каждом пробуждении.

Туалета на чердаке не было — только горшок, который исправно опорожнялся, пока Аврора глубоко спала. Таким же образом у нее появлялись чистое белье и одежда — возникали в зеленом сундуке, как по волшебству. Кроме того, раз в день она получала кусок мыла, полотенце и тазик с теплой водой для мытья.

Каждый раз, когда девочка открывала глаза, ее что-то ждало.

Со своим тюремщиком она встречалась только на закате, но после того первого вечера незнакомец больше не плакал. Иной раз Аврора была почти готова задать ему какой-нибудь вопрос. Например, когда она сможет вернуться домой. Но всякий раз не решалась от страха услышать ответ.

Ею все больше овладевало смирение. То ли потому, что таковы были обстоятельства, то ли из-за какой-то уловки — например, снотворного.

Очень скоро Аврора погрузилась в состояние вечной вялости.

Ясность ума она не потеряла и по-прежнему чувствовала опасность, но все мысли как будто замедлились, а все эмоции притупились.

К примеру, долгое время ей не хотелось прикасаться к любым предметам на чердаке, не считая одежды в сундуке. Игрушки она игнорировала, хотя с их помощью могла бы хоть как-то развлечься. Аврора держалась подальше от кукольного домика, лошадки на колесиках, кухни, швейной машинки, семейства плюшевых мишек и жуткой куклы с белыми волосами, которая таращилась на нее ледяными глазами из кресла-качалки. Ее не интересовала коллекция животных из коры, и ей не было любопытно ни узнать, какие истории скрывают книги на полках, ни проверить, как работает деревянный волчок на шнурке.

Но однажды она решила вылезти из укрытия, чтобы хотя бы рассмотреть эти вещи вблизи. Так она сделала открытие, которое заставило ее задуматься.

Похоже, всеми предметами в детской кто-то уже пользовался.

Авроре хотелось обратиться за подтверждением к безликому незнакомцу, но она понимала, что вопроса не задаст. Точно так же, как она никогда не жаловалась, когда тот пытался привести в порядок ее светлые кудри. Под конец, сколько-то раз проведя по ним щеткой, он всегда пытался собрать ее волосы синей бархатной заколкой. Ему никогда это не удавалось, но он не сдавался и спустя день предпринимал новую попытку.