Чувство реальности. Том 2 - Дашкова Полина Викторовна
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
– Погодите, я не понял, эту подругу, Светлану Анатольевну, пускать, или нет? – спросил доктор и опять нетерпеливо взглянул на часы.
– Ни в коем случае, – сказала Маша.
– Вы думаете... – Франкенштейн охнула и покачала головой. – Этого не может быть, она так заботится о Галине Дмитриевне, они дружат с юности, Галина Дмитриевна к ней очень привязана, всегда ее ждет, нельзя же совсем лишать ее общения с близкими, ее муж слишком занят, чтобы навещать ее часто.
– Пожалуйста, никого, кроме мужа, – сказал Арсеньев, – и гуляйте теперь где-нибудь в другом месте, подальше от забора, поближе к охране.
Перед тем как покинуть больничный парк, Маша все-таки решилась подойти к старой яблоне, притронулась ладонью к шершавому стволу, взглянула вверх. За открытым окном палаты, на третьем этаже, сквозь решетку маячил зыбкий силуэт.
– Нет статьи, – пробормотал Арсеньев, когда они сели в машину, – нет никакой статьи. Конечно, графологическая экспертиза подтвердит, что дарственная надпись на книжке сделана Лисовой. Но это ничего не даст. В принципе можно попробовать сто двенадцатую “умышленное причинение вреда здоровью”... – он закурил и взглянул на Машу. – Почему вы молчите?
– Думаю.
– О чем?
– О зеленой тетради в клеточку. Там, наверное, были подробные воспоминания об утонувшей девочке Любе. Описывались ее любимые вещи: томик Есенина, кукла, открытка. Конечно, невозможно было достать именно эти предметы, но серый сборник Есенина пятьдесят девятого года издания наверняка выходил огромным тиражом, точно такой был даже у нас, в университетской библиотеке. Она могла купить в букинистическом магазине. Куклу и открытку, конечно, достать сложнее.
– Старые открытки тоже продаются в букинистических магазинах, – задумчиво кивнул Арсеньев, – а кукол образца шестидесятых я видел у старушек на окраинных барахолках. Да в общем, и наборы открыток, и старые книги можно купить на барахолках. Выбор огромный. Ладно, поехали к Рязанцеву, спросим, что за зеленая тетрадь и куда она подевалась.
– Это надо у Лисовой спрашивать. Но она не скажет. Скорее всего, она уничтожила дневник Галины Дмитриевны, предварительно выучив его наизусть.
Ступив на крыльцо веранды, они услышали низкий вкрадчивый голос:
– Женя, ну еще ложечку, за мальчиков, сначала за Димочку, чтобы прошла его аллергия...
Рязанцев сидел в кресле, всклокоченный, сонный, с опухшими красными глазами. Перед ним стояла Лисова, с фарфоровой миской и ложкой.
– Ты же знаешь, я не люблю сметану, отстань, – он отворачивался, брезгливо морщась.
– Доброе утро, – сказал Арсеньев, – Светлана Анатольевна, объясните, пожалуйста, куда делась зеленая общая тетрадь в клеточку?
– Какая тетрадь? – сердито рявкнула Лисова. – Вы не видите, Евгений Николаевич завтракает?
– Приятного аппетита, – сказала Маша, – Евгений Николаевич, вы должны знать, что ваша жена не пыталась покончить с собой. Таблетки, которые она пила, были действительно экстрактом валерьянки. А на чердаке просто перегорела лампочка, и Галина Дмитриевна встала на табуретку, чтобы вкрутить новую. Вешаться она не собиралась.
– Погодите, погодите, что за бред! – помотал головой Рязанцев, отстраняя ложку со сметаной.
– В прямой эфир вам звонила Светлана Анатольевна, – сказал Арсеньев, – она же подкинула мобильный телефон в больницу Галине Дмитриевне.
– Женя! – крикнула Лисова дурным голосом. – Это провокация! Надо вызвать охрану!
– Так, я не понял, что происходит? – откашлявшись в кулак, глухо спросил Рязанцев. – Светка, это ты звонила мне в прямой эфир? Ты?
– Женечка, ты же сам всегда боролся за справедливость и говорил, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь! – Лисова выразительно взмахнула ложкой, и брызги сметаны полетели Рязанцеву в лицо, но он как будто не заметил этого и бесстрастно повторил:
– Ты звонила мне в эфир?
– Кто-то должен был сказать тебе правду, и не просто сказать, а так, чтобы ты осознал. – Она поставила на стол миску, положила в нее ложку, достала из кармана фартука бумажную салфетку, серую и мятую, и принялась вытирать ему лицо.
Рязанцев резко оттолкнул ее руку, схватил телефон и набрал номер.
– Егорыч?! – крикнул он в трубку – Где ты, мать твою? Да, срочно! – он отбросил аппарат.
– Евгений Николаевич, вы поняли, что ваша жена Галина Дмитриевна не пыталась покончить с собой? – тихо обратилась к нему Маша. – Эта женщина, – она кивнула на Лисову, – выкрала ее дневник, зеленую общую тетрадь в клеточку, прочитала историю про утонувшую подругу...
– Про убитую подругу! – закричала Лисова. – Женя, все эти годы ты жил с убийцей! Я пыталась восстановить справедливость, оградить тебя и детей от этого кошмара! Нельзя жить с убийцей! Она больна, Женя, она опасна!
Рязанцев никак не отреагировал. Дрожащими руками схватил пачку сигарет, но тут же отбросил и тихо, жалобно застонал:
– Ты звонила мне в эфир! Ты опозорила меня на всю страну!
– У меня не было другого выхода, иначе ты бы меня не выслушал, я много раз пыталась тебе сказать правду, но мне не давали, ты все время так занят, до тебя не докричишься...
Послышался топот. На веранду влетел взмыленный начальник охраны.
– Что здесь происходит? Рязанцев указал трясущейся рукой на Лисову и медленно произнес:
– Егорыч, убери ее отсюда, и чтобы больше я ее никогда не видел, никогда, ты понял? Это она звонила мне в прямой эфир.
– Я так и думал, – кивнул Егорыч, – я вас предупреждал.
– Женя! Опомнись! Ты остаешься совсем один, тебе не на кого будет опереться, опомнись, Женя! – повторяла Лисова, пока Егорыч выволакивал ее на улицу. – Пустите меня, я должна собрать вещи!
Арсеньев и Маша молча наблюдали, как Егорыч и охранник, ожидавший у крыльца, потащили Светлану Анатольевну к воротам. Рязанцеву, наконец, удалось закурить, он сидел, отвернувшись к стене, и над его головой поднимался слоистый дым. На диване, в углу, осталась валяться книга Шарлотты Бронте “Джен Эйр” в мягкой обложке, заложенная посередине пробитым троллейбусным талончиком.
– Евгений Николаевич, вам надо забрать жену из больницы, – сказала Маша, когда затихли крики Лисовой, – она поправится дома, не скоро, но поправится. Ее нельзя колоть психотропными препаратами, они ее искалечат, ей нужны только покой и любовь.
– Пожалуйста, оставьте меня, – не поворачиваясь к ним лицом, Рязанцев помотал головой, – я хочу побыть один.
– А вы не хотите узнать, что на самом деле происходило в вашей семье, с вашей женой все эти годы? – спросил Арсеньев.
– Потом. А сейчас уйдите.., нет, стойте. Маша, вы должны подумать, как лучше организовать прессу. Надо дать несколько жестких материалов о происках моих тайных недоброжелателей и завистников, чтобы обязательно был упомянут этот идиотский звонок. Список журналистов возьмите у Феликса. Все, спасибо. Я позвоню вам.
– Феликс Нечаев задержан по подозрению в убийстве Виктории Кравцовой, Томаса Бриттена и еще одного человека, – сказал Арсеньев.
Рязанцев наконец соизволил повернуться к ним лицом:
– Феликс? Это ничтожество? Погодите, вы сказали, он убил еще одного человека. Кого же?
– Проститутку с подмосковной трассы. Рязанцев закрыл глаза, погладил свои небритые серые щеки, словно хотел проверить, на месте ли харизма, и спросил растерянно:
– А зачем он убил проститутку?
ЭПИЛОГ
В семь вечера Маша все-таки ужинала в ресторане, но не со Стивеном Ловудом, а с Саней Арсеньевым.
– Где же он раздобыл пистолет? – спросила она, когда они уселись за столик.
– Нашел в багажнике “Фольксвагена-гольф”, под запаской. И счел это особым знаком, поскольку машина была от Вики, решил, что она ему как бы вручила это оружие.
– Он только в трех убийствах признался?
– Пока да. А что?
– Так. Ничего. Каким же образом к нему попала машина Кравцовой?
– Она ее купила за восемь тысяч, а потом увидела шубу тоже за восемь тысяч, о которой мечтала всю жизнь, и решила быстро продать машину.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Похожие книги на "Чувство реальности. Том 2", Дашкова Полина Викторовна
Дашкова Полина Викторовна читать все книги автора по порядку
Дашкова Полина Викторовна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.