Идеальные - Хакетт Николь

Луи вышел из ванной как раз в тот момент, когда разговор внизу переместился. Селеста услышала характерный скрип табурета по твердому дереву и поняла, что через пару секунд услышит характерную поступь дочери по лестнице.

– Луи. – Селеста повернулась лицом к мужу. Его щеки пошли розовыми пятнами, хотя Луи лишь сбрызнул их водой. – Мы должны проверить Беллу на аутизм. Я помню, ты хотел бы выждать еще какое-то время. Но я, правда, думаю, что с дочкой что-то не так. Я это чувствую, понимаешь?

На миг Луи отвел глаза в сторону. И Селеста подумала, что он запротестует. «Хватит ли мне мужества настоять на своем?» – пронеслось в голове. Но муж не стал возражать. Вместо этого Луи медленно кивнул.

– Ладно, – сказал он. – Ладно, хорошо. Возможно, ты права.

Глава 45

Холли

Спустя две недели

Даллас, штат Техас

Сидя в жестком ротанговом кресле в новом кафе под названием «Жемчужина» в районе Бишоп-Артс, Холли поджидала Робин Синклер. Прошло два дня после похорон Алабамы, и она не имела ни малейшего желания куда-нибудь выбираться. Но когда утром ей позвонила Робин и пригласила пробежаться, Холли поспешила предложить ей альтернативу – ланч в «Жемчужине» (потому что бегать наперегонки с Робин ей хотелось еще меньше).

Был уже почти час, а именно в это время они условились встретиться. Но без пяти минут первого Робин позвонила и извинилась за опоздание.

Холли заерзала в кресле, приподняла сначала одну ягодицу, потом другую, стряхнула с кожи кусочки пальмовых стеблей. Ротанговое кресло выглядело шикарным, но сидеть в нем было чертовски некомфортно.

Холли отпила глоток воды из своего стакана, уже начавшего запотевать. Официантка усадила ее за столик возле окна над дверью, упиравшегося в потолок и стиравшего границу между крытым обеденным залом и патио. Колебательный вентилятор над плечом Холли создавал приятный ветерок, успешно борясь с послеполуденной духотой.

В десять минут второго, наконец, появилась Робин. Она влетела в кафе, почти задыхаясь.

– Я дико извиняюсь! – воскликнула она, явно взволнованная.

Холли встала и помахала ей рукой. Они быстро обнялись, а потом Робин повесила сумочку на спинку свободного кресла, а Холли снова опустилась в свое. Она заметила, что Робин изменила прическу. Раньше она всегда стягивала волосы в хвост – как правило, большим бантом или резинкой. А сейчас они обрамляли ее лицо мягкими волнами, лишь слегка касаясь плеч. На встречу Робин пришла в белом топе с круглым вырезом и на тонких бретельках, с губами, накрашенными малиновой помадой, которую Холли предпочла бы избегать, будь у нее такие же зубы, как у Робин. И тем не менее общий эффект получился приятным. Даже очаровательным.

Да, Робин Синклер выглядела очаровательно, признала Холли.

– Я была у стоматолога, – пояснила Робин, указав пальцем на рот. – Проторчала там дольше, чем думала.

– Не переживай, – сказала Холли.

– Я просто раздосадовалась на себя из-за того, что заставила тебя ждать.

– Не так уж долго я и прождала.

Робин улыбнулась; ее недавно отбеленные зубы показались Холли чересчур большими и яркими в контрасте с помадой.

– Ты уже сделала заказ?

– Еще нет, – опустила глаза Холли. – Хотя склоняюсь к вот этому салату с горошком.

Несколько минут Робин и Холли молча изучали меню. Холли пыталась сообразить, сколько калорий содержалось в веганской фермерской заправке – больше или меньше, чем в обычном соусе из уксуса и растительного масла. К тому моменту, как к их столику подошла официантка, чтобы принять заказ, Холли для себя решила: веганская заправка, может, и была менее калорийной, но уж точно относилась к пище, от которой толстеют. И вместо салата с горошком заказала домашний салат с тофу, жареным на гриле, и гренками. К ее раздражению, Робин заказала себе сэндвич с сыром пименто на гриле, который раздражил ее только тем, что на слух звучал красивее и вкуснее, нежели салат Холли.

– Сдается мне, – заговорила Робин, наклонившись вперед, – что ты все еще восстанавливаешься после вашей поездки. – На ее запястье розовела резинка для волос примерно такого же оттенка, как и губная помада. Перед глазами Холли вплыла розовая (как малиновая жвачка) куртка Алабамы Вуд, соскользнувшая в ледниковую расщелину за день до ее исчезновения.

Она сделала большой глоток воды.

– Да, признаюсь, я порядком выдохлась.

– Не сомневаюсь, – понимающе кивнула Робин.

Воцарилась недолгая пауза. Холли понимала, что слово за ней, но так и не смогла ничего сказать. Хотя почувствовала, как заколебалась Робин, явно ожидавшая от нее уточнений.

Наконец Робин не выдержала.

– Меня так шокировала новость об Алабаме Вуд. – Оттянув резинку, Робин принялась вращать ее вокруг своего тонкого запястья. – Я увидела статью о ней в Фейсбуке. Это так печально.

Холли знала о написанных статьях, но ни одной из них не читала.

– Да, печально, – невнятно пробубнила она.

– А ты знаешь, что с ней случилось? Ну, куда она ехала, когда слетела в воду?

Холли помотала головой. К горлу подступила тошнота. Ужаснувшись тому, что ее может вырвать на глазах у стольких людей, она усиленно закашлялась, пытаясь подавить приступ.

– Нет, я ничего такого не знаю, – сипло проговорила она.

– Я дико извиняюсь, Холли, – повторила Робин уже во второй раз за встречу. Ее округлившиеся глаза действительно приобрели извиняющееся выражение. – Вы были… близки с Алабамой? – Голос Робин прозвучал достаточно искренне, чтобы Холли на несколько секунд задумалась над ее вопросом.

– Все не так просто, Алабама была сложным человеком, – услышала она свой ответ, который Робин восприняла с очередным серьезным кивком.

А Холли подумала о Селесте Рид, которая сказала то же самое на пляже: «Алабама была сложным человеком». Как будто это она ответила на вопрос Робин устами Холли. Только в устах Холли эти слова прозвучали как еще одна ложь.

Внезапно Холли захлестнула такая волна усталости, что она поразилась. Как же она устала врать! Ложь так изнуряла…

– Алабама хотела со мной подружиться, а я, по правде говоря, вела себя с ней как сука, – добавила Холли, и сама озадачилась: «Зачем я все это рассказываю Робин?» – Наверное, именно поэтому я так тяжело все это переживаю. Я хочу сказать… То, что случилось с Алабамой, конечно, ужасно… Но меня еще мучит… должно быть, это чувство вины. – Взгляд Холли переметнулся от Робин на стену за ее плечом.

Стена была окрашена в модной технике «мокрый немецкий кирпич» и декорирована плетеными горшками с вьющимися суккулентами и золотистым потосом – или дьявольским плющом, как его называют в народе. Вперив взгляд в свисающие плети одного из растений, Холли стала ждать реакции Робин. Хотя сама не знала, какой именно реакции ожидала или даже хотела.

– Я тебя понимаю, – сказала Робин, и Холли было приятно это услышать, хотя она всерьез усомнилась в том, что Робин понимала все, что творилось в ее голове. – Не думаю, что я тебе это рассказывала, – продолжила Робин. – Но ты ведь знаешь о проекте «Джози»? Благотворительном фонде, куда идут средства от наших забегов? – Холли кивнула, хотя она ничего не знала об этом благотворительном проекте, за исключением названия. – Его начали мои школьные друзья в наш выпускной год. Мы назвали его в честь одной девочки, вместе с которой учились – Джози Саммерлэнд. Она покончила с собой, когда мы ходили в предпоследний класс.

Холли – удивленная – вновь перевела глаза на Робин, но теперь уже взгляд той устремился куда-то вдаль, над головой Холли. Робин улыбалась, но какой-то вялой, грустной улыбкой, не соответствовавшей остальному лицу. «А она, вообще-то, сознает, что улыбается или нет?» – озадачилась Холли.

– Ох, – произнесла она, почувствовав себя глупо, – я и не знала, что ты училась вместе с Джози.

Она не знала и того, какие благотворительные акции осуществлял этот фонд, но умолчала об этом, не пожелав показаться Робин полной дурой.