Самое королевское убийство - Беннет Си Джей

Всадник бросил на королеву последний, короткий взгляд через плечо. Втроем они наблюдали, как Хью повернулся и галопом направился в самый дальний угол загона, где изгородь была выше всего. Преодолеть ее не было шансов. Всадник дважды хлестнул лошадь и наклонился вперед в седле. В двух шагах от изгороди он сделал отчаянный рывок, но задача была невыполнимой. Раздался тошнотворный крик, а затем на поле спустилась тишина.

Глава 33

– Мертв, мэм.

Сэр Саймон почтительно стоял по стойке “смирно”. Королева, сидя за карточным столом в гостиной в Сандрингеме, потягивала лечебный бренди. После случившегося продолжить путешествие в Ньюмаркет было невозможно. Сэр Саймон только подтвердил то, что она уже знала.

– Они сказали, смерть наступила мгновенно?

– Да, мэм. Обширная черепно-мозговая травма. – Сэр Саймон беспомощно пожал плечами.

Большую часть времени секретарь был невозмутим, поэтому легко было забыть, что за профессиональными манерами скрывается чувствительная душа.

– А лошадь? – спросила королева.

– В порядке. Ни царапинки, насколько мне известно.

– Ох, славно. – Она не хотела показаться бессердечной, но животное никого не убивало – по крайней мере специально.

Королева переживала за лошадь.

– Что мне непонятно, так это каким образом лорд Манди вообще там оказался? Разве он не должен был находиться под стражей? – поинтересовалась она. – Или хотя бы под присмотром полиции?

– Я поговорил об этом с констеблем. Они считали, что лорд Манди под присмотром. Каким‐то образом он выскользнул из дома, а когда его попытался остановить у ворот младший офицер, он просто заявил, что это его земля, он волен делать, что хочет.

– Но разве к этому моменту он не был главным подозреваемым в деле об убийстве?

– Полиция не хотела допустить ту же ошибку, что с Джеком Лайонсом. Они ждали, пока найдут тело, и даже при этом не были абсолютно уверены, кого из членов семьи необходимо арестовать. Излишняя осторожность, мэм. Главный констебль передавал глубочайшие извинения.

– Не в первый раз я из‐за него оказываюсь в гуще событий.

– Думаю, он это осознает. Когда я позвонил, чтобы узнать, что произошло, он предложил подать в отставку.

– О, да боже ж мой, – королева отхлебнула бренди, – он хороший полицейский. Вечно хорошие предлагают подать в отставку, а плохие остаются на местах. В любом случае, теперь у них есть тело. Буду ждать полного отчета.

Сэр Саймон пообещал передать ей рапорт, как только он будет готов. После такого дня он и сам с нетерпением ждал возможности налить себе стаканчик.

На следующее утро в “Рекордере” красовался эксклюзивный заголовок:

Второго февраля праздновали Сретение: полпути между серединой зимы и весенним равноденствием. Праздник отмечал сорок дней с рождения Иисуса, когда младенца внесли в Иерусалимский храм. С Рождества минуло почти шесть недель – приближалось окончание срока, который королева позволяла себе проводить в Сандрингеме. Это было драгоценное, восстанавливающее время – своего рода спячка. Она всегда думала об этих днях как о возможности насладиться тем, что нравится, чтобы следующие несколько месяцев отдавать то, что должно. Поместье было все тем же. На голой земле уже появились подснежники, и Сретение знаменовало день, когда их можно было внести в дом, чтобы украсить комнаты обещанием весны. Королева не была суеверна, но находила традиции успокаивающими: естественные приливы и отливы сезонов, повторение и обновление жизни.

Когда начальник полиции прибыл для объяснений, в библиотеке Сандрингема стояли две большие вазы с подснежниками. Прошло семьдесят два часа с момента извлечения тела из рва и внезапной смерти тринадцатого барона Манди. Констебль задавался вопросом, как Ее Величество воспримет новости. Она, должно быть, все еще оправляется после непростого столкновения на поле. События, о которых констеблю предстояло поведать, были трагичны, и он не хотел причинять королеве еще больше страданий, но это были ее друзья: она имела право знать. Поэтому он хотел рассказать все сам – чтобы сделать это как можно деликатнее.

Блумфилда провел в зал один из симпатичных молодых конюших, который сообщил, что королева уделит констеблю полчаса, а затем ей предстоит вернуться к гостям. Вскоре после этого в библиотеку вошли собаки, а за ними и одетая в клетчатые юбку и кардиган королева в сопровождении помощницы. Ее Величество выглядела на удивление бодро, отметил констебль, для женщины, которая прошла через такое испытание. Это обнадеживало. Блумфилд заметил также напускное безразличие помощницы королевы к конюшему, и наоборот, и мимоходом задался вопросом о том, кто еще знает об их любовной связи.

– Констебль, рада вас видеть, – сказала королева. – Пожалуйста, присаживайтесь сюда, к окну. Что вы можете мне рассказать?

Блумфилд не смог сдержать укола в сторону соперничающего отдела:

– Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такое в пятницу, мэм, – начал он, присаживаясь. – Наверное, вы были очень расстроены. Столичной полиции стоило работать получше.

– Монархи редко расстраиваются, констебль, – твердо сказала королева. – Меня уверили, что подобное не повторится. Хотя, должна сказать, я не ожидала встретить Хью.

Блумфилд понял, что его поставили на место.

– Кхм, да. Приношу извинения. Мне передали, что вы были очень снисходительны к нам.

– Перейдем к делу, – сказала она. – Скажите, что вам удалось узнать?

Констебль кивнул, благодарный за твердую почву под ногами.

– Насколько я понимаю, лорд Манди признался вам, что убил своего кузена. Должно быть, это было страшное потрясение.

– О да, разумеется.

– Причина вполне очевидна: Нед оказался отцом Валентина.

Странным образом, королева сочла своим долгом передать слова покойного:

– Пусть так, но сложно представить, что такой человек, как Хью, убьет за это Неда, – сказала она, с любопытством ожидая реакции собеседника.

Как и стоило ожидать, Блумфилд лишь отмахнулся:

– Это веский мотив, мэм. Хотя, справедливости ради, обычно мы не ожидаем такого от людей его… эм… возраста.

– У стариков тоже есть чувства, констебль.

– Полагаю, что так. Но обычно люди не ждут сорок восемь лет, мэм. Вот что сбило нас со следа, даже когда мы узнали о Валентине. Барон, очевидно, много думал в эти сорок семь лет. Убийство – это самая простая часть. Сложнее обеспечить себе алиби. Он, должно быть, работал над планом месяцами. Как только мистер Найт указал, что у нас нет реальных доказательств того, что Нед покинул особняк, все остальное встало на свои места. За исключением одного упрямого свидетеля. Но и это быстро разрешилось.

– Как же?

– Речь о миссис Кейплтон, мэм. Она из тех людей, на кого обычно можно положиться. Староста церковной общины, верный поборник Женского института. Она была непреклонна в том, что Манди провел с ней весь день. Но вчера она позвонила. К тому времени мы не знали, что с ней делать. Но ее замучила совесть – судя по всему, на нее повлияла проповедь викария. Манди наплел ей отличную историю.