Солотчинский призрак (СИ) - Попова Анна Сергеевна

Произнося все это, Железманов был уверен, что старуха возмутится, начнет кричать, и выгонит его из своей комнаты. Но, к его удивлению, Сабанеева молчала. Видимо, за этот день что-то изменилось в ее сознании. Потом она отвернулась к окну и, не поворачивая головы, произнесла:

– Возможно, Вы правы. Мне раньше казалось, что все мои родственники представляют угрозу моему покою, но сейчас, когда я осталась почти одна, я стала понимать, что тот покой, который мне казался таким желанным, не такой уж приятный. Даже поговорить не с кем.

Железманов спускался по лестнице дома Сабанеевых с легким сердцем. Кажется, и в этом вопросе что-то получилось. Тут его окликнули:

– Петр Андреевич, – в гостиной стоял Павлик. – Вы уезжаете насовсем?

– У меня служба, я не могу не ехать. Ты не волнуйся, я порекомендовал твоей бабушке моего товарища в качестве твоего гувернера. Он хороший, тоже любит Дюма и Жюль Верна, научит тебя хорошо плавать.

– А Вы ко мне больше не приедете? У меня через неделю день рождения.

– Ты хочешь меня пригласить?

– Да, я был бы очень рад, если Вы приедете.

– Я приеду, обязательно. Вот увидишь.

Петр был уверен, что обязательно выполнит обещание. Он даже стал прикидывать, какой подарок подарить имениннику, пожалуй, роман «Граф Монте-Кристо» будет в самый раз.

Через три дня канцелярский служащий суда сообщил Петру, что его вызывает председатель суда.

– Зачем это? – обалдело произнес кандидат на судебные должности и посмотрел на Зазнаева.

– Не знаю, – пожал плечами служащий, – но велел не задерживаться.

– Петь, я тоже не знаю. Вроде ругать тебя не за что. Ты давай иди быстрее, сказано – не задерживаться, – поторопил Иван.

Железманов пошел на второй этаж и с замиранием сердца переступил порог кабинета председателя суда.

– Заходите, господин Железманов, присаживайтесь, – судя по тону, председатель не был сердит.

Петр Андреевич присел на краешек стула у стола председателя.

– Как служится? Вы уже работаете у нас больше года. Я бы хотел от Вас самого услышать, как Вам служба? Не разочаровались в работе судебного следователя?

– Нет, наоборот, мне нравится. Конечно, не все получается.

– Да? А мне хорошо отзывались о Вашей работе. Ваша идея пожить в доме подозреваемых вообще оказалась очень удачной, ведь Вы помогли господину Зазнаеву установить очень важные факты.

Железманов облегченно вздохнул. В глубине души он очень боялся, что его сейчас отругают за отсутствие в суде более недели.

– Что Вы скажете, если мы порекомендуем Вас на самостоятельную работу? Мне кажется, что Вы к ней уже вполне готовы.

– Да? – недоуменно спросил кандидат на судебные должности.

– У нас появилась вакансия судебного следователя.

– В Рязани?

– Нет, в Касимове. Тамошний следователь вынужден подать в отставку по состоянию здоровья, увы, чахотка. Думаю, что это очень неплохое начало для Вас.

Когда Железманов вернулся кабинет Зазнаева, то вид у него был убитый.

– Что случилось? За что-то отругал? – всполошился Иван Васильевич.

– Нет, наоборот, хвалил.

– Тогда что?

– Мне предложили должность судебного следователя в Касимове. Председательствующий уверен, что я готов к самостоятельной работе, – подавленным голосом ответил молодой человек.

– А ты считаешь, что нет?

– Да нет, я так не считаю, – пожал плечами молодой человек и огорченно отвернулся к окну.

– Тогда что? По мне это просто замечательная новость. Ты многое умеешь, знаешь. Я думаю, что ты просто создан для следственной работы. Тебе давно пора работать самостоятельно.

– Просто мне не хочется уезжать. Я тут уже обвыкся, к тебе привык, к этому городу, даже к Василию. Теперь надо обустраиваться на новом месте. Мы не сможем видеться. Касимов – это не Солотча. Далеко.

Это было истинной правдой. Касимов находился почти так же далеко от Рязани, как Москва. Более 200 верст. Это сейчас можно доехать за три часа. В начале ХХ века ехать надо было целый день.

– Надеюсь, ты не отказался? – осторожно спросил Иван Васильевич.

– Конечно же, согласился.

– Ну вот и молодец, – облегченно выдохнул Зазнаев. – Если бы отказался, я бы первый тебя дураком назвал. От таких предложений не отказываются.

– Да я понимаю. Просто я очень привыкаю к людям, к месту, я как наш кот Василий. Мне год назад было тяжело расставаться с нашими университетскими товарищами, сейчас с тобой и с теми, с кем я подружился в Рязани.

– Ну, нельзя же всю жизнь просидеть в кандидатах на судебные должности, тем более тебе. У тебя явно склонность к этой работе. А вакансия следователя в Рязани вряд ли в ближайшее время отроется. Да даже если откроется, то тебе она не светит, принято на должность следователя в губернском центре переводить следователя из уезда, то есть с опытом работы. А Касимов хороший город. Купеческий, богатый. Красивый, стоит на высоком берегу реки. Тебе как художнику будет там, чем полюбоваться.

– Да понимаю я это все, – произнес Петр, но голос был невеселый.

– Не грусти, будем писать друг другу письма. А Василия ты можешь завести на месте.

Петр стал готовиться к отъезду. Пока шла официальная переписка с министерством, где кандидатура обсуждалась и утверждалась, молодой следователь готовился к отъезду: собирал вещи, прощался с друзьями и знакомыми. Конечно, он сдержал обещание и съездил в Солотчу еще раз на день рождения Павла. Подарил мальчику роман Дюма, которому именинник был несказанно рад. И даже вместе прошлись к Лысой горке.

Стоя на высоком берегу Старицы и любуясь видом на заливные луга (акварель так и не написали), Петр рассказал мальчику о предстоящем отъезде, но пообещал:

– Я напишу тебе, ты сможешь писать мне, если захочешь.

– Обязательно захочу. Петр Андреевич, а как Вы думаете, что в этой жизни самое главное?

– Мне кажется, что самое главное – это найти свое место в жизни и ему соответствовать.

– Это как?

– Так. Вот я следователь. Значит, я должен быть готовым в любое время выехать на место происшествия. Даже ночью, даже если у меня день рождения. А вот учитель. Он должен каждый день много читать, быть готовым искать ответ на любой вопрос. Он должен быть терпеливым, чтобы ошибки ученика не раздражали его. И вот если человек не может этого делать, если ему это очень тяжело, то он не должен занимать это место, он должен искать другое место в жизни. Может быть, на нем ему будет легче. А еще очень важно везде и во всех ситуациях оставаться человеком. Помогать, кому трудно, быть готовым чем-то жертвовать ради своего родного или друга.

Когда возвращались в имение, Павел неожиданно вспомнил:

– Ой, а у нас еще одна новость: дворник Василий Жуков сделал предложение Дуне! Сказал, что хватит бобылем ходить, а лучшей жены ему не сыскать. На Покров будут свадьбу играть.

Через две с половиной недели все формальности были улажены, кандидатура Петра Андреевича Железманова на должность судебного следователя по Касимовскому уезду была утверждена, и Петр поехал на пристань, чтобы отправиться к новому месту службы (до Касимова он решил ехать на пароходе, так удобнее).

На пристани коллегу провожал Зазнаев.

– Не горюй, Петр. И там ты привыкнешь. Я уверен: мы с тобой еще не раз встретимся, не раз вместе поработаем. Самое главное, помни то, чему я тебя учил: наша главная задача не бумаги отписывать, а содействовать торжеству справедливости. Никогда не останавливайся перед трудностями, всегда иди в своем поиске до конца, пока не будут разрешены малейшие сомнения. Тогда все будет в порядке.

Впрочем, перед отъездом Железманов сделал еще одно дело. Он, наконец, прочитал дело об убийстве в Солотчинском монастыре в XVIII веке. Просидел целый день, с трудом продираясь через особенности почерка той эпохи, но прочитал. Не было никакого государственного заговора, который якобы предотвратил монах. Все просто и банально: один монах напился и спьяну ударил доской своего товарища, от чего тот скончался. Словом, чисто русское убийство, хоть и в монастыре. Призрака Солотчинского монастыря никогда не было, о чем Петр поведал историку Яхонтову перед отъездом.