Промзона - Латынина Юлия Леонидовна

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100

– А если я хотел убить тебя? – тихо выговорил Ахрозов.

– Меня? – Цой искренне удивился. – За что?

Он запрокинул голову и засмеялся, и смех его звучал почти по-мефистофелевски.

– За что? За Шалимовку? Извини, Сережа – мне был нужен этот комбинат. Nothing personal, как говорится. Он продавался на чековом аукционе, если ты помнишь. И мои заводы сидели без него на сухпайке. И когда я услышал, что банк тоже нацелился на комбинат, я пришел и сказал: ребята, зачем портить друг другу игру и тратить друг у друга деньги? Давайте вы возьмете мои ваучеры и вложите их от своего имени, а акции мы потом разделим поровну. А я обеспечу, чтобы на аукционе не было посторонних. И они взяли мои ваучеры и купили контрольный пакет за два с половиной лимона. Два с половиной миллиона долларов за ГОК, который выпускает в месяц окатыша на десять миллионов! А потом они пришли ко мне и сказали: ты знаешь, парень, мы передумали, вот тебе твоя доля деньгами, целых полтора миллиона, а ГОК будет наш.

Извини – у меня были партнеры, которые убивали за меньшее. Я Константин Цой. Меня не кидают, как лоха на пляже. Я шесть лет ждал, пока я отплачу этим уродам с процентами. И я не виноват, что ты попался у меня на пути. Когда ты выбирал работу, надо было помнить, что ты работаешь на кидалу.

Ахрозов сидел, уставясь в одну точку. Рука его автоматически протянулась к бутылке с водой. Он налил стакан и снова жадно выпил.

– Я мог посадить тебя два года назад, – сказал Цой. – За Наиля, который от твоих побоев месяц в больнице лежал. Я тебя не посадил. Я заплатил тебе те деньги, которые зажал банк. Ты знаешь, сколько я тогда дал за акции? Двадцать миллионов. Эти двадцать миллионов спас для банка ты и только ты. Тебе по праву полагалась половина. Тебе дали хоть копейку? Скажи, Извольский в такой ситуации заплатил бы деньги врагу, который стоил ему двадцать лимонов? Извольский отговорил бы Наиля, когда тот побежал в ментовку с заявлением?

– Извольский дал мне этот ГОК, – сказал Ахрозов.

– И когда он посмотрит эту пленку, он бросит тебя губернатору, как кость собаке. Ты для него даже не пешка, ты мусор на доске.

Ахрозов молчал.

– Кстати, о мелких одолжениях, – усмехнулся Цой. – Ты в своем Павлогорске заметил, что мы сменили в Оренбурге губернатора?

– И что?

– Между прочим, новый губернатор отдал нам в траст Карачено-Озерский ГОК. То есть принадлежат акции Макееву, а управляем ими мы. С правом выкупа.

Ахрозов вскинулся. Слова его прозвучали почти как крик.

– Акции не принадлежат Макееву! Они принадлежат мне! Я… я подам в суд.

– Подай. Я, например, готов сделать все, чтобы ты его выиграл.

У Ахрозова внезапно пересохло в горле.

– Ты врешь, – сказал он, – ты… ты не можешь… если я…

Ахрозов окончательно запнулся и кивнул на опустевший экран видеодвойки.

– Я рискну, – сказал Цой. – Я рискну там, где не рискнет Извольский. Потому что он не сотрудничает с убийцами.

– А ты – сотрудничаешь?

Цой пожал плечами.

– Ну, в сущности, что ты такого сделал? Прикончил подонка, который к тебе приставал? Я бы на твоем месте сделал бы тоже самое, только давно и через специально обученных людей. Жалко, конечно. Мы этого не планировали. Полезный был подонок, надо признаться. Со мной работал.

– С тобой всегда подонки работают.

– Ну, вот это преувеличение. Ты же будешь со мной работать?

– Я сумасшедший. Но не до такой степени.

– Ты конечно сумасшедший. И я догадываюсь, чем тебя вылечить.

– Чем? Электрошоком?

– Тебя можно вылечить, если сделать из менеджера – собственником. Давай меняться. Ты отдашь мне Павлогорск, а я тебе – Озерский ГОК. У тебя очень распространеная болезнь, поверь мне, Сережа. Просто симптомы слишком яркие.

– Меня все равно выгонят, – сказал Ахрозов, – я разругался с Черягой.

– Из-за чего?

Ахрозову было уже все равно, с кем быть откровенным – с собутыльником, с попутчиком в метро или палачом.

– Из-за девки.

Цой, запрокинув голову, расхохотался.

– Ничего… посреди драки не выгонят. Потом – да, потом – извините. Ты там слишком много мозолей поотдавил… Так что, – будем меняться?

Ахрозов молчал.

– Ты сделаешь на Павлогорке то, что предлагал тебе Анастас, – сказал Цой. – Взамен ты получишь свой старый завод. Он мне не нужен. Он не вписывается в структуру моего холдинга.

Ахрозов усмехнулся.

– Я не знаю ни одной вещи в России, которая не вписывается в структуру твоего холдинга, Константин Кимович. Ты охотишься на все, что потребляет газ, воду и электроэнергию.

– У тебя есть выбор?

Ахрозов, опустив голову, глядел сквозь радужное стекло стола. Под стеклом плавали серые рыбки пираньи.

– Нет, – медленно проговорил Ахрозов, – выбора у меня нет.

Черяга был у Извольского в десять утра.

За прошедшие несколько дней Извольский еще больше осунулся. Денис очень хорошо знал причину. Швейцарские врачи отказались делать операцию Ларочке – слишком велик риск, сказали они. Майя Извольская прилетела из Франции. Ее видели вместе со Степаном в одном из ночных клубов столицы.

Извольский рывком встал, обошел стол и навис над Черягой.

– Что у тебя там с Серегой?

– Ахрозова надо убирать, – сказал Черяга.

– Почему?

– Он не контролирует себя.

– В смысле?

– Он избивает людей. Когда выключили в первый раз свет, он охранника на подстанции чуть не убил.

Извольский смотрел на Дениса тяжелым, ничего не выражающим взглядом.

– У тебя есть эта девушка, Настя? – спросил Извольский.

Денис молча кивнул.

– Сережа напился и лапал ее, а она ему отказала?

– Да.

– И после этого он избил охранника на подстанции?

Денис молчал.

– Я бы в этой ситуации не только охранника избил, – сказал Извольский. – Я бы в этой ситуации еще и тебе по морде съездил.

– Дело не в том, что он его избил. Дело в том, что это не единственный случай. Он бил рабочих…

– Пусть не воруют.

– Он врезал Мансуру.

– Эта тварь заслужила не оплеуху, а то, что она получила от Самарина.

– Он…

– Хватит, Денис. Если мой лучший директор ухаживает за твоей девушкой, это еще не повод, чтобы я его увольнял.

– Если ты считаешь, что я использую свое служебное положение в личных целях, я могу написать заявление об оставке, – сказал Черяга.

– Я подумаю над этим предложением, – ответил Извольский.

Ахрозов приехал в офис около полудня. Его провели в переговорную и оставили там одного. В переговорной было прохладно и тихо, и в углу сонной мухой жужжал кондиционер.

Ахрозов плюхнулся в кресло, запрокинул голову и задремал. Когда Ахрозов открыл глаза, перед ним стоял Извольский.

– Ну что, хорошо погулял? – спросил Извольский.

– Хорошо, – внутренне содрогнувшись, ответил Ахрозов.

Извольский крякнул, подошел к Ахрозову и эдак обошел его слева направо, настолько, насколько позволял стол. Потом присел на краешек столешницы.

– Так что ты там тер насчет Дениски? Да еще по телефону?

Ахрозов молча махнул рукой.

– Так. Вижу, осознал. А что мне утром насчет тебя Денис предлагал, повторить?

– Не надо.

– Правильно. Не надо. Нехай сам Денис повторит, не хватало мне еще чужой хай пересказывать.

Извольский помолчал.

– Мало нам проблем в Павлогорске. Света нет, окатыша нет, на Дениса уголовщину вешают, – нет, ты подумай! Еще вы задрались! Как два кобеля! Из-за бабы!

Извольский наклонился к самому лицу Ахрозова.

– Ну ведь его баба, а? Он ее привез, он за ней в Черловск сорвался, ну ты скажи, куда ты полез? Ты ведь в дом чужой не полезешь, чего ты к бабе чужой прицепился?

– Я…

– Цыц!

Извольский встал и сердито заходил по комнате.

– Визгу на пол-Сибири, один другому в грызло дал, на аэродроме склоку устроили из-за «Мерса», как бабы из-за морковки! И какие из всего этого выводы?

– Выводы такие, что один из нас лишний.

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100