– Но почему ей не сказать открытым текстом, что ее муж врет? – спросил инспектор.
– Она ведь сказала, что боится его, разве нет? И, кстати, сказала это просто и ясно. Ты говорил, она упрямо повторяла, что нашла Офера в его комнате и что Офер сестру не трогал. Вы просто решили, что стоит поверить версии отца, а не тому, что рассказывает мать.
Илана на его звонок не ответила. Авраам оставил ей сообщение, в котором сказал, что ему необходимо срочно с ней переговорить. Весь мир пошел кругом. Ему захотелось немедленно влезть в машину, поехать в участок, вернуться к делу и к деталям видеозаписи, привести Рафаэля Шараби в следственную камеру и допросить его заново. Сделать это самому. Но Авраам не был готов расстаться с Марьянкой. Он стоял напротив нее, повернувшись спиной к городу.
– Ты не можешь уехать, – сказал инспектор.
– В понедельник мне на работу.
– Бросай работу.
– А дальше что?
Авраам мог все бросить. Так и так ему не хотелось возвращаться на работу. В тот вечер, когда он вышел из участка, инспектор пообещал себе, что это, наверное, последнее его расследование.
– Тебе нельзя увольняться, – возразила Марьянка. – Разве ты не помнишь, как сказал мне, что даже когда ты не полицейский, ты все равно полицеишь?
А может, теперь уже можно? Инспектор снова присел возле девушки на скамейку.
– Не вздумай сломаться из-за какого-то одного дела, – сказала она. – Я понимаю, каким оно было тяжелым. А кроме того, расследование еще не окончено. Помнишь, ты рассказывал мне, что всегда можешь доказать, что следователь ошибается? Что настоящее решение отличается от того, что плавает на поверхности? Ну и вот, так оно и случилось.
– В жизни такого не бывает. Только в детективах, – возразил Авраам и понадеялся, что ошибается.
В его воображении Офер вернулся, пристроил свой заплечный ранец на скамейке в городском сквере и положил на него голову.
Мужчина закрыл глаза.
Небо потемнело.
Они зашли в квартиру, чтобы сложить чемоданы Марьянки, и поехали в аэропорт.
Авраам Авраам пообещал, что постарается продлить свой отпуск и приехать к ней – может, уже через два дня, а может, через три.
Они сжимали друг друга в объятиях – так, будто никогда больше не встретятся. Но это было не так.
Они встретились.
