Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
- Вы с кем-то из пациентов уже успели подружиться, Григорий Александрович? - спросил Сиюминутов. Голос его заметно дрожал. По всему, главврач нервничал.
"Уж не хочет ли он меня завербовать? - подумал Григорий. - Глупо, если не сказать больше".
- Да так, лишь кое с кем успел познакомиться, - ответил он.
- У нас в бараке 13-бис проживает отец Максим. Очень, знаете ли, интересный молодой человек. Такой умница! Настоятельно рекомендую познакомиться. Не пожалеете.
- Спасибо, я непременно воспользуюсь вашим советом. - Орлов допил кофе, вопросительно взглянул на главврача. - Я могу идти?
- А может все же коньячка?
- Нет, спасибо.
- Тогда не смею вас больше задерживать.
Сиюминутов проводил Григория до двери, долго жал на прощание руку и, заглядывая в глаза, сказал:
- Заходите, Григорий Александрович, в любое время и без всякого стеснения. Сочту за честь побеседовать с вами.
Об истинных причинах своего странного визита к главврачу Орлов уже стал догадываться, когда вышел из административного здания и, вдруг, почувствовал слабость в ногах. Метров через тридцать он ощутил сухость и горечь во рту, тошноту и головокружение.
"Этот "ителлигент" меня отравил", - понял он и потерял сознание.
12. Чистилище.
Орлов стремительно летел в черном и бездонном пространстве. Время от времени мимо проносились какие-то странные желто-зеленые облака, да вспыхивала впереди ярко-голубая звездочка. Сознание, как никогда, было четким и ясным. Он понимал, что только-что на Земле он оставил свою бренную симпатичную оболочку, отравленную приятным во всех отношениях господином главврачом сумасшедшего дома, и теперь летит для определения своей дальнейшей судьбы. Не было ни сожаления, ни удивления, а лишь огромное чувство ответственности перед тем, что ждало его впереди. Даже мысли о Тане не причиняли ему теперь боли. Нет. Он был твердо уверен, что они обязательно встретятся. Если не в том прекрасном доме, который предлагаел ему Бог, то в каком-нибудь другом. Но встретяться. И будут жить долго и счастливо. В принципе, им будет хорошо вместе и в шалаше. Честно.
Но вот звездочка стала ярче, постепенно преврааясь в ослепительно-белый пучок света. Свет все расширялся и расширялся. Он обволакивал Орлова. вливался в него, наполняя душу великой радостью бытия. Движение замедлилось. Григорий оказался в каком-то прекрасном саду с вечнозелеными деревьями и необыкновенно яркими и крупными цветами. Они тянулись головками к Орлову, а лепестки дрожали, издавая едва уловимый шелест. Григорий поднял голову, ища солнца. Но солнца не было. Он увидел черно-феолетовое небо с мириадами звезд, и понял, что на планете нет атмосферы. Да, но где же источник этого необыкновенного света? Такое впечатление, будто его излучает сама планета.
Центральная аллея сада подходила к огромному, величественному зданию, выполненному в виде амфитеатра с выходящей вперед колоннадой из бело-розового мрамора. К зданию вела широкая гранитная лестница. У её подножия стоял высокий молодой блондин, заинтересованно смотрел на Орлова и улыбался. Свободная белая туника, широкими складками ниспадающая до земли и длинные, аккуратно подстриженные волосы делали его похожим на сенатора Свободного Рима.
- Здравствуйте, Григорий Алексадрович! - проговорил мужчина, продолжая улыбаться. - Мы давно вас ждем.
Орлов нисколько не удивился осведомленности мужчины. События последнего времени научили его ничему не удивляться.
- Здравствуйте! Простите, что заставил вас ждать. Но, можете мне поверить на слово, никакого злого умысла у меня не было... Извините, но с кем имею честь разговаривать?
- Я секретарь-распорядитель чистилища Лукреций Кар.
- Тот самый - римский поэт-философ? - Орлов когда-то увлекался древне-греческой и древне-римской философией и был знаком с трудами многих философов.
- Вы знакомы с моей поэмой "О природе вещей"?! - спросил удивленно Лукреций. Ему было приятно узнать, что на Земле все ещё его помнят.
- Читал. Но, как я понял, вы - материалист. А здесь материалистов не очень жалуют. Ведь так?
- Мне простили мои заблуждения. Они были искренними и, как вы правильно заметили, никакого злого умысла у меня не было. А это не считается тяжким грехом.
- Следовательно, и я могу расчитывать на снисхождение?
Лицо бывшего поэта-философа сразу стало замкнутым и официальным.
- Это мне неведомо. Мое дело - все подготовить надлежащим образом.
- Значит, меня будут чистить?
- Да, - кивнул Лукреций. - Процедура не очень приятная, но необходимая. Без неё невозможно продолжение жизни.
- Скажите, Лукреций, а откуда этот свет? Я, как не пытался, не смог найти светила.
- Это не свет, в вашем понимании. Это энергия - первооснова жизни. Однако, нам пора. Нас ждут. - Он повернулся и пошел вверх по лестнице. Орлов последовал за ним.
Пройдя через парадную дверь, они оказались в большом длинном зале, у стен которого на простых деревянных скамейках сидели многочисленные люди. Их лица были хмуры и озабочены.
- Кто они такие? - спросил Орлов Лукреция, кивнув на людей.
- Ждущие своей участи, - ответил тот.
- И сколько же им ждать?
- Как и положено - девять дней?
- А мы что же - без очереди?
- Так повелел Сам. - Лукреций воздел глаза к потолку. Но в его голосе, взгляде, жестах не было раболепия, а лишь уважение к Всевышнему.
В конце зала была ещё одна дверь, у которой стояли двое молодых мужчин в белых облегающих одеждах и коротких расшитых золотом накидках. Один из них распахнул перед Орловым и Лукрецием дверь и почтительно сказал:
- Прошу! Вас уже ждут.
И Григорий оказался в большом овальном зале, освещавшемся приглушенным матовым светом. Источника этого света также нигде не было видно. Слева Орлов увидел Дьявола, развалившимся в глубоком кресле и курящим трубку. Возле него хлопотала его свита, среди которой был и Бархан. Справа на низкой деревянной скамье сидел Бог с двумя архангелами. И Бог и дьявол сделали вид, что незнакомы с Григорием. Он не стал их в этом разубеждать. В центре зала стоял большой п-образный стол, за которым сидели какие-то люди. Их лиц, скрытых полумраком, Орлов не разглядел. "Это, вероятно, и есть тот самый Совет, о котором говорил Иисус, он и будет принимать решение", решил он. Огляделся, пытаясь увидеть самого Создателя. Но его нигде не было.
