Повторение прошлого (СИ) - Терновский Юрий

Погорел побледнел, не понимая, что бы это вообще могло значить, как это все покойники, когда он сам всех их видел? Не он, а его друг сбрендил, лишившись миллиона, вот и несет околесицу.

— Ты внимательно их рассмотрел? — спросил тот.

— Темно было, мы с Кирой из-за книжки ругались, которую я потом у тебя под столом обнаружил. В самолете еще двое собачились, как и мы, остальные дрыхли. Мы садились позже, свет был выключен, люди спали, я их особенно и не рассматривал.

— А надо было, — упрекнул его Иван, — сейчас бы меньше было вопросов. Как вариант, что тебя отправляли в полет вместе с манекенами, чтобы их потом никто не искал. Думаю, что если бы тебя не сняли, а твоя подруга не сошла сама следом, то вы и в самом деле могли уже оказаться на каком-нибудь диком острове. Это же объясняет и истерику твоей подружки. Она просто в самый последний момент испугалась того экстрима, который сама же и заказала, связанного с ночным перелетом, предпочтя запасной сценарий развития событий, подала знак организаторам, объявив на весь салон, что тебя скоро снимут, а в самолете бомба, вот тебя и сняли.

— Хочешь сказать…

— Ты сам сказал, что все смахивает на розыгрыш. Я всего лишь, развил твою мысль, что тебе еще повезло, что ты никуда не улетел. Только представь, твоя стервочка якобы в истерике покидает «лайнер», а ты улетаешь и терпишь крушение где-нибудь в подмосковных болотах, на Канары уж точно бы тебя не потащили на этой развалюхе. Не пойму одного, зачем понадобилось подсаживать манекены под фамилиями действительных покойников? Могли ведь имена и фамилии просто взять с потолка.

— Ты меня спрашиваешь? Значит, подобная выдумка не прокатывала, нужны были настоящие паспортные данные, чтобы…

— Чтобы на борт протащить манекены? — рассмеялся Иван. — Супер!

Глава 29

На этом разговор и закончился. Про деньги Погорел даже не стал напоминать, ответ был известен. Позвонил Очкарину, чтобы напомнить, того за язык никто не тянул.

— Нужно пол ляма зелени, — начал он сразу же без обиняков, — буду квартиру продавать, другого выхода нет. От тебя же помощи, как я понял, тоже только на словах, как с козла молока. Все мы добренькие за чужой счет.

— Сказал же, что какую-то сумму я тебе достану, не кипятись, тысяч триста.

— Мне предлагают сразу же переписать на них свою хату, говорят, что оценят по максимуму и зачтут в счет долга. Миллионов пятнадцать потянет, а вот где остальные брать, ума не приложу.

— Кинут, ни в коем случае этого не делай, совсем спятил? — опешил Очкарин. — Пусти козлов в огород! Несмеяну не спасешь, и квартиры лишишься. Я бы вообще с этими похитителями переговоры не вел. Сдавай их в полицию и чем раньше, тем для них же лучше, меньше успеют гадости наделать. Ты пока квартиру на нее перепиши, раз решил от собственности избавиться, мой тебе совет, будет ей вместо страховки у братков, а доки спрячь в банковской ячейке.

— Это мысль! — ухватился Погорел за идею.

— А я о чем, не тяни с полицией. Ты не Рэмбо, она не расхитительница гробниц.

— Жаль, а то бы взял бы пулемет и пошел бы крошить сволочей, как петрушку на салат, а так все только сопли жую. Только сдается мне, что мои вымогатели действуют заодно с полицией. Приехали за мной на двух машинах, на одной и увезли меня, на другой Киру, хотя и говорят, что она сама к ним села. Сегодня, завтра, послезавтра — мне всего 72 часа на все про все осталось, чтобы решить все проблемы.

— Заяви в полицию уже на эту полицию, вся контора не может быть продажной. Начнется служебное расследование, может, что и расследуют. Шевелись.

— Посмотрел бы я на тебя на моем месте, как ты шевелился.

— Я и так уже на твоем, — усмехнулся Очкарин. — Отличное кресло, правда, немного скрепит под моей задницей.

— Смотри не вывались.

Бывший коллега что-то еще отвечал, но Погорел его уже не слушал, было ясно, что и этот тоже не очень-то спешил с финансовой помощью, хоть и обещался. Но он всегда был осторожным зверьком, поэтому пока все риски не просчитает, на реальную помощь можно не надеяться. Впрочем, может быть, он и ошибался. Никогда не думай о людях хуже, чем они есть на самом деле, пусть они сами тебе это докажут. Получалось, что деньги он должен был отдать на четвертый день, что прибавляло еще 12 часов, времени в обрез. Пятьсот тысяч долларов за три дня не соберешь! У него же в кармане было на данный момент всего… Как-то так получилось, что на черный день ничего и не скопилось: купил квартиру, сделал в ней ремонт, приобрел крутую тачку, на отпуск потратился. Где-то он читал, что один бизнесмен занял у другого 10 млн. долларов под свой бизнес и прогорел. Убил кредитора и сел, и таким вот образом решил все свои проблемы на много-много лет вперед. Погорел убивать никого не собирался, как и грабить банки, где хранятся эти чертовы бумажки, пылясь в сейфах, сложенные в ровные пачки, которых и нужна-то всего одна большая сумка, чтобы обменять ее на человеческую жизнь. Он услышал, как хлопнула дверь соседней квартиры, затем зашумел поднимающийся лифт, перекинулись лаем под окном собаки. Где-то и у кого-то все в этой жизни было хорошо. Прогремел поршнями давно уже забывший, что такое масло в моторе, грузовик, подвозивший продукты в местный магазинчик. Погорел столько раз хотел зашвырнуть пустой бутылкой в этот древний агрегат, подрабатывающий по утрам еще и внештатным будильником, а сегодня даже не среагировал. Все в этом мире относительно.

Переключаешься на более значимую проблему, и вот прежняя проблема тебя уже не волнует. Он прошелся отсутствующим взглядом по ничего не значащим уже вещам. Пылились любимые книги на полках, которые никто и никогда уже читать не будет, прочие сувенирные безделушки. Висела на гвоздике гильза от «макара», пуля из которой предназначалась Ивану, но попала в трубу отопления. Обоих тогда спас условный рефлекс Павлова, появившийся у стрелка от многочисленных дежурств в карауле. Спасло правило, что никогда оружие нельзя направлять на человека и щелкать, даже если оно не заряжено. Раз в год даже метла стреляет. И старший лейтенант Погорел всегда свято следовал этому правилу при получении перед дежурством и сдаче оружия после: извлекал обойму, взводил, направлял ствол в пол и щелкал. При получении же сначала щелкал и только уже потом вставлял обойму. И обязательно в пол, что и спасло. В самый последний момент перед тем, как нажать на спусковой крючок пистолета, он отвел его ствол в сторону и вниз, И только после этого уже нажал на спусковой крючок. Пуля пробила кожух батареи и «влипла» свинцовой кляксой в трубу, не причинив той никакого вреда. Чего нельзя было бы сказать о пробитом на вылет сердце друга, куда и был первоначально нацелен ствол. Баловались в караулке, Иван — дежурный по части, заявился с проверкой в караулку, где Погорел был начальником караула, и решили посоревноваться, кто кого раньше прикончит. У дежурного по части это лучше выходило с разряженным оружием, а у начальника караула лучше получилось с заряженным. Уже после того, как они наигрались в дуэлянтов, где секундантом выступал помощник начальника караула, считающий до трех. Обойма была вставлена в рукоять, оружие поставлено на предохранитель и помещено в кобуру. И после этого Иван стал учить «салагу», как надо правильно все делать, чтобы быстро и ловко стрелять. Начальник караула повторил все правильно, как его только что и научил дежурный по части. Одной рукой он извлек пистолет из кобуры, большим пальцем снял его с предохранителя, другой рукой взвел, когда поднимал, навел на сердце и… Выстрел в тесной каморке прогремел, как гром среди ясного неба!

Но это так… «счастливый» эпизод из прошлой жизни, чуть не приведший к летальному исходу. Погорел снял гильзу со стены и нацепил себе на шею. Повезло раз, повезет и сейчас! Затем уселся за письменный стол и уставился в пыльный монитор ноутбука, хотел включить его, но передумал, вместо этого протянул руку к экрану и провел по нему пальцем по кругу, добавил еще парочку точек и кривых штрихов, вот и получилась смеющаяся рожица с носиком. Ножки, ручки, огурец, всем врагам пришел писец. Стер рисунок ладонью с экрана, включил комп и вошел в интернет. Через пятнадцать минут не очень сложной работы перед ним на столе лежала распечатка телефонов компаний, занимающихся недвижимостью. Несколько первых фирм, куда он позвонил, его предложением почему-то не заинтересовались, цена не устроила, но вскоре он все же нашел то, что искал. В седьмом по счету агентстве его квартирой заинтересовались. И даже изъявили желание сразу же приехать и оценить его недвижимость, чтобы завтра же уже и выкупить. Эти про цену даже не спрашивали. После чего Погорел снова набрал Ивана, но тот уже не ответил. Клянчить деньги было бесполезно, просто хотел поддержать друга в трудную минуту. Иметь собственный банк и быть на мели — это же надо было до такого дожиться. Телефон молчал. И со второго и с третьего раза, не отвечал и его домашний. Тогда Погорел принялся обзванивать всех своих должников. С них можно было получить в общей сложности тысяч 50 или даже 70 тысяч долларов, что уже хорошо. Не безрыбье, как говориться, и рак — тоже соловей! Он даже сам удивился, как много денег у него было роздано по мелочи без всякого счета, тысяча долларов одному, две тысячи другому, семь третьему, а в результате набежала кругленькая сумма. Должники на звонки откликались сразу, но тоже без особого энтузиазма, как только разговор заходил о деньгах. Некоторые из них уже и забыли вовсе, что кому-то должны, пришлось напоминать. Брать чужие деньги всегда легче, чем отдавать потом свои. «Старик, да я бы с радостью, — откликнулся первый же, кому он дозвонился. — Но сам в долгах, как в шелках. Даже квартиру продал, живу на съемной, уж извини» — «Все нормально, не парься». Второй: «Жену везу на операцию в Германию». Третий: «Строю дом в Малаховке, все в кредит. Зашился так, что беру ссуду в одном банке, чтобы погасить в другом…». Четвертый: «Прости друг, помню, что когда-то ты меня выручал, но сейчас не могу. С радостью, но сам снова на мели. Штука баксов устроит?» Пятый так и не отозвался, зато обнадежил шестой, что через три месяца у того обязательно найдется свободных пару миллионов, но не сейчас. Седьмой вообще был в запое, в трубку плакала его жена, вполне некогда успешный малый, пока не подсел на стакан, сами виллу продавали, чтобы рассчитаться с долгами. Ну и так далее… По мелочи не отказывались, но когда речь заходила о более значимых суммах, то сразу же давали задний ход. Пытался занять сам у некоторых, по нулям. Ему так и заявляли, что не дадут, так как он в данный момент не кредитоспособный безработный. Худо-бедно, но послезавтра где-то около 30 тысяч в американской валюте он должен был наскрести после всех этих неприятных разговоров. Еще 17 тысяч долларов хранились у Киры дома. С падением курса рубля она все рубли перевела в валюту, подсчитав убытки, и зареклась еще когда в будущем связываться с рублями. Ключи у него были. Какую-то сумму можно было выручить за акции газовиков и нефтяников, тысяч пятнадцать, не больше. И на этом все, больше денег не было. Получалось, что даже с удачной продажей квартиры, ему требовалось еще…