Этюд на холме - Хилл Сьюзен "Susan Hil"

Жалость к себе и неудовлетворенность разъедают сердце, в котором она всегда собиралась сохранять позитив, оптимизм и благодарность.

Когда она добралась домой, у нее зазвонил мобильный.

– Это Кэт. Я хочу проверить этого парня сама. Не можешь продиктовать мне его номер?

– А что, если он узнает, что ты врач?

– Не узнает. А даже если так, то что из этого?

– Возможно, тебе придется немного подождать, он утверждает, что его график полностью забит.

– Пусть у нас обеих будет больше времени на то, чтобы нарыть информацию. Я хочу пойти туда, зная абсолютно все, что можно найти, про нашего хилера.

Была уже почти полночь, когда Кэт позвонила своему брату.

– Я так и думала, что ты еще не лег.

– Я домой пришел только полчаса назад.

– А я на дежурстве, так что нет смысла рано ложиться – или ложиться вообще, раз уж на то пошло. Сай, ты занимаешься чем-нибудь в Старли… официально?

– Вроде того. Мы делали там подомовый обход позавчера, искали информацию по той пропавшей девочке, Дебби Паркер. Но там ничего.

– Да, я знаю, что она ходила туда на терапию. Она была моей пациенткой.

– Она твоя пациентка… Я предпочитаю оставаться оптимистичным.

– Не встречали ли ваши ребята парня, который называет себя хилером?

– Кем-кем?

Она пересказала ему историю Карин.

– Это для меня что-то новое. Я могу проверить, видели ли его наши люди. Они ходили по домам, были абсолютно везде. Но, во всяком случае, у меня нет сведений, что Дебби Паркер ходила к нему. Она предпочитала парня в синем халате, который называет себя Дава.

– Она говорила мне о Даве. Слушай, Сай, этот доктор Гротман, или Энтони Орфорд, или как там его зовут, – он опасен. По целому ряду причин его нужно выкинуть из бизнеса.

– Ты была совершенно права, что спросила Карин, не дал ли он повод обвинить себя в любого рода домогательствах, но не похоже, что дал.

– Ты не можешь взять его за что-то другое?

– Например? Он не нарушает никаких законов. Ты сама знаешь, что кто угодно может выступать как практик альтернативной медицины, без образования, без квалификации, просто табличка на двери – и ты в деле. Нет никаких правил. Если мы сможем доказать, что он действительно брал инструмент и кого-то вскрывал, мы, конечно, его арестуем. Но он это делал?

– Это просто ловкость рук.

– Он утверждает, что оперирует людей… ведь так он пишет в своих проспектах?

– О, я думаю, он слишком умен, чтобы делать проспекты.

– А откуда он берет пациентов?

– Слухами земля полнится. Люди говорят о его чудесах.

– Как долго он уже в Старли?

– Недолго. Карин попробует выяснить, где он был раньше.

– И почему он оттуда ушел. Я наведу завтра кое-какие справки, но если судить по тому, что ты мне сейчас рассказала, мы его даже допросить не имеем права. Кто-то должен прийти к нам с официальной жалобой.

– Черт, если честно, меня это просто выводит из себя. Только подумай о тех людях, которых он дурачит, и о деньгах, которые гребет. Подумай о действительно жутких болезнях, с которыми люди идут к нему, вместо того чтобы обратиться к нам.

– Кое-что мы можем сделать… Какой второй лучший способ, кроме как натравить на него полицию? Или, может, даже самый лучший?

– Без понятия.

– Пресса. Взять репортера, который сможет сыграть пациента, а потом хорошо порыскать в Старли. Десять к одному, что им не удастся взять у него интервью, он для этого слишком хитрый, но если хороший журналист потрудится и доберется до его грязного белья, то оно тут же будет вывешено на всеобщее обозрение.

– И у тебя есть на примете кто-то, кто мог бы заинтересоваться?

– О, так точно. – Кэт расслышала улыбку в голосе своего брата. – Я как раз знаю подходящего человека. У тебя есть ручка?

Рэйчел Карр приезжала в офис к восьми каждое утро. Она уже давно выяснила, что репортеры утренних новостей всегда вылавливают самых жирных червей, выползших ночью, и не собиралась давать коллегам возможность побить ее на этом поле. А еще было весело кататься на «Мазде» по полупустым дорогам. В десять минут девятого движение уже разливалось по городу, и спешащие мамаши школьников портили ей все удовольствие от дорогой игрушки. Так что когда Кэт Дирбон позвонила, она сразу взяла трубку, и через несколько секунд разговора ее адреналин уже зашкаливал.

Утро еще было в самом разгаре, когда Рэйчел уже получила зеленый свет от своего редактора, сделала пару звонков людям, у которых могло быть что-то по этим хилерам, и договорилась о личной встрече с ним самим. Когда ей сказали, что его график расписан на ближайшие шесть недель, она слезно пожаловалась на острую боль и страшные страдания, упомянув о подруге, которая рассказала ей о чуде, которое доктор сотворил с ней, и без конца твердила, что он ее последняя надежда.

– Подождите минуту, пожалуйста.

Девушка на другом конце провода вернулась через двадцать секунд и сказала, что она может устроить Рэйчел прием в полдень пятницы на этой неделе.

– Доктор Гротман всегда пытается приберечь немного времени для тех, кто испытывает сильную боль.

Рэйчел благодарила ее долго и эмоционально.

– Возможно, потребуется небольшая дополнительная оплата из-за корректировки графика.

– Я не возражаю, я заплачу любые деньги, мне неважно, сколько это стоит. Спасибо вам огромное.

Она положила трубку и сразу отправилась в интернет, набрав «Доктор Чарльз Гротман Хилер» в Google.

Сайт, который нашелся, уже давно не обновлялся. Доктор Чарльз Гротман, он же Брайан Орчмонт, рекламировал там свои услуги, которые оказывал в клинике в Брайтоне. Кроме его фотографии на сайте еще были выдержки из писем с благодарностями, восхвалениями и рекомендациями от излечившихся пациентов и расписание приемов. Когда она позвонила по указанному телефону, автомат сообщил ей, что такого номера не существует. Рэйчел подумала немного, а потом вспомнила про Дагги Хоттона, который был старшим репортером, когда она только начинала, а потом перешел в «Брайтон Аргус».

Ее перевели прямо на него.

– Рэйчел Карр, конечно, я помню. Чем ты теперь занимаешься?

– Главный репортер в Лаффертоне. – Она понадеялась, что ее никто не слышит.

– Здорово.

– Но я не останусь здесь навечно.

– Следующая остановка, значит, «Дэйли мейл»?

– А ты гляди в оба.

– Чем я могу помочь?

Она начала рассказывать, но он уже оказался в курсе дела.

– Боже, даже не говори мне ничего про этого нашего хилера. У нас на него есть куча всего, но он как-то умудряется всегда выходить из ситуации королем – ну, более или менее. Значит, теперь он в твоих пенатах. Удачи.

– Я провожу расследование. Не можешь мне дать по нему какую-то выжимку?

– Конечно. Он скользкий тип, Рэйч. Будь осторожна. У него нюх на журналистов, и если что, он сразу кричит: «Клевета!» – как резаный поросенок. Еще он призывает себе на помощь самых разных людей, благодарных пациентов, которым он спас жизнь, ну ты знаешь. У нас лежит гора писем.

– Что случилось?

– Мы бросили это. Слишком сильная негативная реакция. Кроме того, он не делает ничего незаконного. Он очень, очень осторожен.

– Отличный отчет, Дагги, я твоя должница.

– Замолви за меня словечко в «Дэйли мейл», когда окажешься там. Это будет в самый раз.

Тридцать три

Единственный раз, когда Сэнди Марш пропустила работу, был день, когда пропала Дебби. С тех пор она приходила рано и уходила поздно, потому что находиться в квартире было невыносимо и потому что на работе она отвлекалась от мыслей о Дебби на приличное количество времени.

Сегодня она пришла в светлый открытый офис без перегородок в самом начале девятого и не рассчитывала, что здесь появится кто-то раньше чем через полчаса. Но Джейсон Вебстер был здесь, и он аккуратно выставлял несколько нарциссов в вазу на столе Сэнди. Все просто невероятно к ней относились, особенно Джейсон, это место превратилось для нее из офиса в настоящий дом, полный заботы и внимания. Люди брали на себя какую-то часть ее работы, приносили ей кофе, каждый раз приглашали ее пообедать вместе на перерыве, а часто и поужинать у себя дома, чтобы ей не пришлось проводить вечер в одиночестве в своей квартире, только если ей самой этого не хотелось.