Хрустальная гробница Богини - Володарская Ольга Геннадьевна

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70

Всплеск ярости улегся так же неожиданно, как возник. Выкрикнув последнюю фразу, Элена резко замолчала, а секунд через десять возобновила свой рассказ уже в привычной спокойной манере:

– Так в бесплодных попытках прошел год. Ты была все так же недоступна, и это удесятеряло мою ненависть к тебе. Это почти то же самое, что безответная любовь. Чем более холоден к тебе объект, тем сильнее чувства. Ведь именно недосягаемость их распаляет… – Элена помолчала. – Потом ты уехала на полгода в Рим. Я не могла последовать за тобой, так как не имела средств ни на дорогу, ни на жизнь в Италии. Я трудилась в скорняжном ателье закройщицей, получала немного, но держалась за это место, потому что мне нравилось работать с мехом. Я его чувствовала, поэтому мои изделия были самыми лучшими. Со временем я начала сама разрабатывать модели. Шила их из обрезков, оставшихся от клиентов, комбинировала с кожей, тканью. Получались изумительные вещи. Их оценили многие мои заказчицы и теперь просили не просто обрезать вытертые края или перекроить вышедший из моды ворот, а создать нечто новое. Я не отказывала. Бралась за любую работу. И не только из-за денег. Мне хотелось сделать себе имя – среди клиенток были и весьма известные личности, – чтобы БОГИНЯ, узнав обо мне, пожелала иметь шубу от Елены Грановской (от Ани я к тому времени отказалась, а к Элене еще не пришла), ведь БОГИНЯ всегда была неравнодушна к мехам… – Она бросила на Эву хмурый взгляд из-под сведенных бровей. – Не припоминаешь это имя – Елена Грановская?

– Нет, – не очень уверенно протянула Эва.

– А меж тем однажды ты назначала ей, то есть мне, встречу. Тебе очень понравился полушубок твоей коллеги – манекенщицы Кристины, и ты попросила ее свести тебя с модельером. Та согласилась, но в день нашей предполагаемой встречи тебя неожиданно пригласили в Питер на презентацию, и ты упорхнула, тут же позабыв обо мне… Не предупредив, не извинившись! После я несколько раз звонила в твой офис, напоминая о себе и пытаясь назначить новую встречу, но ты все время была в разъездах, а потом пришло лето, и новая шуба тебя уже не интересовала, как и я… – Ее взгляд стал еще тяжелее, а пальцы, сжимающие пистолет, нервно задергались. – Когда я поняла, что упущен единственный шанс, то впала в страшную депрессию. Даже на работу перестала ходить, и меня уволили. Но мне было все равно, ибо я утратила надежду, а в этом случае потеря работы – ничто! – Ее пальцы перестали дергаться, они впились в рукоятку с такой силой, словно хотели ее раздавить. – Не знаю, что бы со мной стало (скорее всего, я сошла бы с ума или совершила какую-нибудь глупость – например, уподобилась бы И-Кею), если бы не Дэвид Рэдрок… – Элена улыбнулась одними губами, но улыбка эта не сделала ее прежней милой секретаршей, которая была так симпатична Эве, казалось, сходство утеряно навсегда. – С этим пожилым англичанином познакомила меня постоянная клиентка. Ее муж работал в британском посольстве, и она часто бывала там на вечеринках. На одной из них она попалась на глаза миллионеру Дэвиду Рэдроку в изготовленной мною горжетке. Дэвид пришел в восторг от моего творения и возжелал привезти своей английской женушке нечто подобное. Моя клиентка тут же просекла, что со старикана можно слупить хорошие деньги (она потребовала комиссионных), и привела его ко мне домой…

Закончив последнюю фразу, Элена надолго замолчала. Но только Эва подумала, что рассказ не возобновится, как она вновь подала голос:

– Дэвид влюбился в мои работы… – Пауза. Такая же продолжительная, как и предыдущая. – Потом в меня.

– А вы в него? – зачем-то спросила Эва, хотя знала ответ заранее.

– О, ты его не видела! Он был жутким уродом. Старым, вонючим уродом с такой сутулой спиной, что я при первой встрече приняла его за горбуна… Но он был очень богат! Его состояние оценивалось сотнями миллионов фунтов. Но главное – он не имел детей. Жена у него, правда, была. Такая же старая пердунья, как он. Только Дэвид имел отменное для своего возраста здоровье, а его Элизабет (в семейном кругу Лизи) страдала от сердечного недуга…

– То есть Дэвид бросил свою больную жену ради вас?

– Нет. Конечно, нет. Он сразу меня предупредил, что ни за что не оставит супругу. Типа, она всю жизнь с ним, не способным иметь детей, прожила, посвятила себя ему, развод ее убьет, а ей и так немного осталось… – цедила она уничижительно. – Я сделала вид, что восхищена его благородством и готова ждать, пока он не овдовеет. Дэвид от моего самопожертвования офигел и на радостях взял меня с собой в Англию. Там он мне купил маленький домик и небольшую скорняжную мастерскую. Именно тогда родилась моя первая коллекция…

– И что было потом?

– А потом умерла его жена. От сердечного приступа. Через полгода после ее похорон мы поженились.

– Она умерла своей смертью или ей помогли? – заподозрила неладное Эва.

– Лишь чуть-чуть.

– Как это?

– Я всего лишь сказала ей правду. О нас с Дэвидом. А она… – Тяжкий, наигранный вздох. – Она не выдержала этого и умерла!

– Но зачем? Ведь она и так скончалась бы…

– Когда? Через месяц, три, пять? Через год? Или вообще никогда! – На сей раз никакой игры – ярость была натуральной. – Да если она доскрипела до семидесятилетия, то могла бы, с ее беспроблемной жизнью и лучшим лечением, протянуть и до восьмидесяти! А у меня каждый месяц на счету…

– Дэвид не заподозрил?

– Нет. Я была вхожа в их дом. Как личный модельер семьи. Элизабет мне симпатизировала, мы часами дули чай на веранде, а Дэвид млел от этой идиллии… – Элена зло усмехнулась. – За чаем все и произошло! Я нашептала Лизи о наших взаимоотношениях в тот момент, когда Дэвид отдавал распоряжение слугам. – Улыбка стала шире, растянувшись чуть ли не до ушей, и Эве стало жутко от ее вида. – Потом мы поженились, и я стала очень богатой. Дома по всему миру, личный самолет, яхта, эксклюзивные автомобили. Дэвид баловал меня. Задаривал стотысячными побрякушками, нарядами, произведениями искусства. Но все это мне было не нужно, я мечтала об одном – вернуться в Россию, чтобы довести до конца дело, ради которого я, собственно, и стремилась стать госпожой Рэдрок. Я начала жаловаться на скуку и очень натурально тосковала по родине. Дэвид не мог смотреть, как я страдаю, он купил для меня разваливающуюся фирму «Дары Севера» и квартиру в Москве, а для себя дом в «Горном хрустале» (его легкие стали пошаливать, и врачи рекомендовали ему переселиться в горы). Наконец мы перебрались в Россию. Первое время все было нормально. Мой муженек не жаловался, не просился домой, не сдерживал меня в расходах, а единственное, чего требовал, так это ласки. Ему нравилось, когда я чмокала его в лысинку и некоторые другие места, которые благодаря «виагре» кое-как шевелились. В общем, жили мы в согласии до того момента, как я не привела в дом Антона… – И вновь при воспоминании о сыне ее лицо преобразилось, став мягким и нежным, почти таким, как раньше, – видимо, только Антон возрождал в Элене человеческие чувства. – Как-то в канун Нового года я в компании английских кумушек из благотворительной организации попала в один детским дом… До этого мы посещали в основном столичные и подмосковные, а тут решили углубиться в провинцию, и когда выбирали, куда именно поехать, я вспомнила о родных местах. В поселке, соседствующем с моим, был детдом, убогий, бедный, вот туда я кумушек и притащила… Увидев диковинных кукол, покемонов, спайдерменов, детдомовцы ринулись к нам и стали вырывать игрушки из рук. Только один мальчик остался в стороне. Самый красивый и гордый. С брезгливой улыбкой он смотрел на товарищей, не делая ни одной попытки приблизиться к «рогу изобилия». Когда же я подошла к нему сама и протянула «тетрис», он качнул головой и отвернулся. Как маленький принц, униженный подачкой… – Элена зажмурилась, вспоминая, и продолжила рассказ, не разлепляя век – она не боялась Эвы, видя, как та слаба. – И вот тут я вдруг поймала себя на странном ощущении… Мне показалось, я откуда-то его знаю. То есть в его лице, осанке было что-то знакомое… Я не могла понять что, пока взгляд мой не уткнулся в зеркало, висящее на стене. В нем отражались я и тот мальчик, и мы… Мы были очень похожи! Неужели ты, Эва, этого не заметила? – Эва молча качнула головой. Жеста этого Элена видеть не могла, так как глаза ее были закрыты, но она будто ее мысли прочитала и протянула задумчиво: – Странно… А между тем он просто моя копия… Особенно у нас мимика похожа, но тут я следила за своим лицом, чтобы вы ничего заметили, пока я не сказала сама… И ведь не заметили! Хотя как можно было не обратить внимания на то, что у него мои уши, скулы, глаза… Особенно глаза, поэтому он их и закрывал очками… Знала бы ты, как я счастлива, что в моем сыне нет ничего от его отца, он пошел в меня… – Элена стряхнула с себя оцепенение и продолжила повествование: – Когда я заметила наше сходство, я растерялась. Я не знала, что думать! Я была уверена, что мой сын умер, но в то же время какое-то шестое чувство подсказывало мне, что этот детдомовский мальчик – частичка меня… И я пошла к заведующей, желая узнать о нем. Она сказала, что мальчика зовут Антон Бачков (фамилию ему дали врачи, которые спасли его, вынув из мусорного бачка), ему двенадцать с половиной, он очень умен, силен, ловок, но диковат, не идет на контакт ни с одним потенциальным усыновителем. С ребятами тоже не находит общего языка. Они не любят его за высокомерие и нежелание подчиняться авторитетам. Из-за этого на мальчика не раз нападали старшие товарищи и били так, что на его теле и голове до сих пор остались шрамы… – Элена открыла глаза и, поблуждав ими над Эвиной головой, остановила их на щели в потолке. – Больше всего остального меня, конечно, поразил возраст Антона. Ему было ровно столько, сколько было бы моему сыночку, останься он в живых… Совпадение? Быть может… Но как тогда объяснить наше поразительное внешнее сходство и непреодолимую тягу друг другу? Ведь не только я, но и он ко мне потянулся… Как только я перестала навязывать ему подарки, а завела простой разговор, он так охотно пошел на контакт, что педагоги просто диву дались… Никому до меня не удалось найти с Антоном Бачковым общего языка… – Элена, прикусив губу, улыбнулась. Улыбка получилась чуть кривоватой, такой, какая частенько блуждала по лицу Антона. Оказывается, у них действительно была похожая мимика. – Я стала навещать мальчика регулярно. Я узнала его и полюбила. Уверенность в том, что он мой ребенок, крепла во мне с каждым днем. Но сомнения все равно нет-нет да одолевали меня. Я давно перестала верить в чудеса, а это было бы самым настоящим чудом! Когда же мне надоело мучиться неизвестностью, я решилась сделать анализ ДНК. Результат меня потряс! Оказалось, я являлась его кровной родственницей на девяносто девять и девять десятых процента… Антон действительно был моим сыном! Выжившим, несмотря ни на что!

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70