Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
— И ты с эти чудом общался? — удивился Андрей. Он знал, что «петухи» на зоне самые презираемые существа — это закон. А такие старые воры, как Хан, всегда чтили законы.
— На зоне, конечно, нет. А вот после… — Хан задумался, что-то припоминая. — В каком же году это было? В девяностом, кажется. Да, пожалуй, или в восемьдесят девятом. Короче, больше пятнадцати лет прошло с тех пор, как я видел Гуню в последний раз. А тут приехал я в одну колонию, где сам когда-то парился, одного человека проведать. Сижу, свиданки жду. А тут влетает в помещение расфуфыренный мужичок с химией на голове, с легким макияжиком, а в руках кучу коробок держит. Торты, думаю, что ли? Потом присмотрелся я к ним и заметил, что через прозрачное окошечко просвечивает бабья рожа с открытым красным ротищем — это куклы резиновые были. Штук десять. Брюнетки, блондинки, рыжие, одна чернокожая, короче, на любой вкус дамочки. Такие надувные секс-игрушки в те годы считались диковинкой и жутко дорого стоили. Их Гуня в подарок зэкам привез. Оказалось, он шефство над своей бывшей зоной взял. Жрачку таскает, сигареты, чай. И все бесплатно…
— «Петушок» разбогател?
— Его, как потом выяснилось, один из тюремных «мужей» и на воле не забыл. Помог чем мог. А мог он многое. Например, купить своему дружку несколько ларьков. Купил. Гуня стал вином и сигаретами торговать. Но не лежала у него душа к примитивному торгашеству, поэтому Гуня продал свои ларьки и приобрел коммерческую сауну. С джакузи, бассейном, массажистом и девочками. Сам я там не раз бывал — как в Москву приезжал, так к Гуне. Отличное заведение. Главное, закрытое. То есть никаких пришлых, только свои. А значит, ни мусоров, ни их стукачей.
— Этот Гуня до сих пор сауну держит?
— Теперь не только ее, у него еще и ночной клуб, и казино, и своя студия звукозаписи. Через его заведения тонны бабок отмыты… Для воров он по-прежнему сявка, но сявка полезная — когда денежки прокрутит, когда девочек, начинающих моделек или певичек, на закрытую вечеринку привезет, иной раз компроматик на какого-нибудь зарвавшегося чиновника подкинет… И братве хорошо, и Гуня собой гордится, считает, что его в воровской среде за своего держат. — Хан сунул в рот еще одну конфетку и сладко зачмокал. — Слышал бы ты, как он обрадовался, когда мой голос по телефону услышал! О! Как же, сам Хан к нему обращается!
— Он слышал о Хазаре?
— Не только слышал, он его знал! Не очень хорошо, шапочно, но все же…
— И что Гуня рассказал о нем?
— Первый наш разговор состоялся утром. Я спросил о Хазаре, он мне ответил, что знаком с таким, что тот несколько раз приходил в его клуб. Всегда с красотками. Чаще с одной и той же, блондинкой, которую представлял своей женой и ассистенткой, но как-то явился сразу с тремя, все как на подбор — конфетки, но совершенно разного типа. Одна миниатюрная, черноволосая смуглянка, очень живая, очаровательная, вторая пышнотелая, синеглазая, похожая на куклу, третья высокая худощавая, со светлыми волосами и классическими чертами лица…
— Кара, Даша и Рита.
Хан кивнул головой, соглашаясь, и продолжил:
— Это он мне сообщил в первом разговоре. То есть ничего конкретного Гуня сказать не мог. А вот через час (за это время он успел кое с кем связаться) появились новые сведения. Оказывается, Хазар, который в Москве появился совсем недавно и будто бы из ниоткуда, в столице не только по кабакам шастал. Еще и делом занимался…
— Оружием торговал?
— Нет, с этим бизнесом, он, как видно, завязал… Хазар помогал очень богатым людям решать их проблемы.
— Не понял… Какие проблемы?
— С конкурентами, с надоевшими родственниками, с неверными женами…
— То есть через Хазара нанимали киллеров для устранения личных врагов?
— Нет. Это слишком грубо. Хазар не так работал… — Хан открыл мини-бар, достал из него бутылку красного вина и две стаканчика. — Представь, к нему приходит человек, которому кто-то мешает жить. Это может быть кто угодно: конкурент, надоевший партнер, давний враг, богатый, но жадный родственник, любовник жены или жена, которая развода не дает… — Он жестом предложил Андрею вино, но тот отказался, мотнув головой. Тогда Хан налил ему минералки. Они чокнулись стаканчиками и выпили. — Конечно, всех их можно замочить, но можно просто убрать с пути.
— Каким образом?
— Шантаж, дискредитация, подстава — все подходит! Зачем, например, убивать партнера, если его долю унаследует законная супруга или сын? Глупо это! Лучше сделать так, чтобы человек отдал свой пай или продал по бросовой цене…
— Но мокрухой Хазар не занимался?
— Гуня сказал мне, что на одного человека Хазар точно заказ принимал. Вроде бы он слышал от кого-то (у Гуни тьма знакомых, он в них путается), будто этот кто-то заплатил пятьдесят кусков за то, чтобы его давнего недруга исключили из мира живых. То есть помочь ему сдохнуть, и желательно, чтобы он перед смертью помучился… Там была какая-то застарелая вражда. Кто-то кого-то двадцать лет назад под арест подставил, а теперь их жизнь вновь схлестнула, и на сей раз, как в старом добром «Горце», должен остаться только один… — Хан наполнил свой стаканчик, вновь его опорожнил. Он пил не меньше литра в день, так как считал, что хорошее вино продлевает жизнь. — Больше ничего конкретного Гуня не знает, единственное, в чем он уверен, Хазар предупредил о том, что за срочные заказы не берется. Зато деньги вперед требует… Но гарантию дает стопроцентную.
— Это все?
— Пока все. Но Гуня пообещал мне, что за день узнает имя заказчика, свяжется с ним и все узнает. Как узнает, тут же позвонит…
— И сейчас ты хочешь проникнуть в дом Хазара, чтобы… Ты сказал, там можно найти что-то важное. Что?
— Если Рита была его ассистенткой, то в доме, где она последнее время жила и который покинула в спешке, могут остаться архивы.
— Какие еще архивы?
— Ну откуда я знаю какие? Какие-то… Ведь они должны были где-то хранить кассеты, снимки, пленки, диски… Раз шантажом занимались, значит, делали записи. — Хан стукнул в стекло, чтобы ему открыли дверь. — Компьютер у них должен быть, аппаратура. Все это надо посмотреть…
