Двенадцать рождественских убийств - Даннаки Сара

Если не ошибаюсь, технолог находился на грани того, чтобы разрыдаться.

Оставив чету Пекамс в баре, пока Чарли беззастенчиво заигрывал с молодой официанткой, мы направились обратно к подъемникам. По пути Пол казался еще более молчаливым, чем обычно, а в какой-то момент, проходя мимо киоска с рекламой уроков сноуборда, внезапно с такой яростью пнул пластикового пингвина в солнечных очках, что они улетели в снег. После чего выругался себе под нос, вытащил их, вернул на место и похлопал гладкую черную голову в качестве извинения.

– Проклятый Чарльз Пекамс, – пробормотал технолог, засовывая руки в карманы, и ссутулился, пока мы шагали по направлению к своему шале. – Из всех идиотов именно он объявился тут и все испортил.

– Довольно… громкоголосый молодой человек, – осторожно заметил я.

– Громкоголосый? – Пол резко затормозил. Его обычно спокойные карие глаза горели мрачным огнем. – Проблема не только в этом. Он превратил мою школьную жизнь в ад. И хотя унижал не только меня, именно я чаще всего становился предметом насмешек. Прозвище «Душбой» приклеилось ко мне с первого же года обучения. Пекамс утверждал, что от меня исходит запах химикатов, и вскоре так меня называли уже все, даже преподаватели, которые обожали золотого мальчика Чарли. Когда к завершению школы начали готовить тот идиотский выпускной альбом, то его фотографию в форме команды по регби и с полосой окровавленной грязи на щеке подписали «Победитель по жизни». Мою же, сделанную в двенадцать лет, взяли из базы данных библиотеки и поместили под заглавием «Душбой: его изобретение взорвет мир». Пекамс схватил мой экземпляр и вычеркнул часть букв, так что осталось «его рвет», считая это забавным. – Пол снова пнул, но на этот раз просто сугроб. – А теперь переписывает историю, объявляя нас друзьями. И даже приглашает за свой стол и вместе прокатиться на лыжах. Видимо, не может допустить мысли, что кто-то способен его превзойти. Так вот, не бывать этому. Завтра с самого рассвета я поеду спускаться по непроторенным трассам. Пускай попробует меня найти.

На следующее утро тоже стояла великолепная погода для катания на лыжах. Верный своему слову Пол покинул шале еще до того, как мы с Недом проснулись и сами отправились на склон, решив в этот раз попробовать тот, что посложнее. Но не дойдя до подъемников, я понял, что забыл перчатки и поспешил за ними, потому что Нед обещал меня подождать. На крыльце нашего домика возилась Хейди. Она никак не могла отпереть дверь и, заметив меня, с облегчением улыбнулась. Горничная была по-настоящему красивой девушкой и в то утро повязала на шею платок почти такого же ярко-голубого оттенка, что и ее глаза. Хм, кажется, я отклонился от темы.

– Не тот ключ! – воскликнула Хейди. – И ситуация повторяется уже не впервые. Наша управляющая отелем eine Dummkopf [6]! Перепутала связки и дала мне ту, что открывает туалет, а не от кладовки. И вот теперь то же самое с вашим шале! – Она покачала на пальце небольшой ключ с синей биркой. – Каждый номер отмечен своим цветом, но распорядительница вечно их меняет. Как все упомнить? – Горничная пожала плечами. – Но теперь, когда вы здесь, мистер Кек, все хорошо.

Я с трудом удержался, чтобы не поправить ее: в конце концов, из-за произношения фамилия прозвучала почти как нужно.

Рой сделал паузу, внимательно наблюдая за слушателями. Ему показалось или вязальщица действительно ухмыльнулась? Как бы там ни было, сейчас она выглядела абсолютно серьезной, поэтому он продолжил:

– Я впустил горничную и ожидал, что она сразу же пройдет на кухню или займется уборкой, но вместо этого Хейди упала на один из стульев за обеденным столом и закрыла лицо ладонями.

– Да ладно, не все так плохо. Мы не возражаем, если ты просто быстренько наведешь чистоту, чтобы компенсировать потерянное время.

Она посмотрела на меня заплаканными глазами, щеки раскраснелись. Затем склонила голову набок и вздохнула.

– Дело не только в ключе. Вам когда-нибудь казалось, что жизнь слишком сложная, мистер Кек?

Я замялся. Потому что никогда так не считал, если говорить по правде. Несмотря на недавний развод и сомнения в смене карьеры, мне всегда везло. А даже если и имелись какие-то жалобы, то озвучивать их было бы довольно лицемерно, если принять во внимание, что я мог позволить себе роскошный горнолыжный курорт. Поэтому я просто спросил, связаны ли проблемы мисс Бергер с отелем. Она покачала головой.

– С работой все хорошо. Пусть наша управляющая и идиотка. Здесь я по крайней мере могу проводить время с вежливыми и благодарными англичанами… Ага! – Хейди пошарила в сумке и вытащила знакомую картонную коробочку, добавив: – Которые ценят мое печенье.

Как я подозревал, дома дела обстояли иначе, если вспомнить злобный характер бармена, которого Чарли назвал мужем Хейди.

Словно прочитав мои мысли, она сказала:

– Mein Mann, er ist… [7]С ним часто… – и запнулась, подыскивая слово, – сложно. Да, именно. Но я сейчас здесь по работе и сделаю ваше шале чистым и красивым. Увидимся позднее, за Abendessen.

– За ужином? – переспросил я, не испытывая уверенности насчет наших планов на вечер, потому что оставил все детали на усмотрение Неда, как обычно.

– Мистер Пекамс в шале «Эдельвейс» пригласил вас всех к себе, nein? Я приготовлю специальный пир по-альпийски и с большим удовольствием. Господин Чарльз очень добрый и обаятельный. Да?

Пол проявил непреклонную решимость отказаться от ужина у Пекамса.

– Ни сегодня, ни когда-либо еще.

Весь день технолог успешно избегал встречи с Чарли на горных склонах и пришел в ужас, когда Нед подтвердил, что мы трое приглашены на ужин в шале «Эдельвейс».

– Я сделаю себе сэндвич или доем круассаны, которые остались с утра, – отрезал Пол. – Обойдусь как-нибудь.

– Хейди будет готовить и накрывать на стол, – заметил я.

Он отвел взгляд.

– И обещала особый ужин по-швейцарски…

– Нет, – твердо стоял на своем Пол. – Помните, как Пекамс с теплом отозвался об обедах в школе?

– Вчера Чарли действительно говорил, что очень весело проводил тогда время.

Технолог покачал головой и открыл рот, но не сумел выдавить ни слова. Затем все же взял себя в руки и произнес:

– С тех пор у меня проблемы с употреблением пищи. – Он опустил глаза на свои ноги в полосатых носках. – Особенно на публике. Частично поэтому я выбрал нынешнюю профессию. – На его губах появилась грустная улыбка. – Из-за попыток рационализировать процесс приема пищи. Со временем ситуация улучшилась, но все равно… Нет, я не могу снова пережить те пытки.

Тем вечером, сидя за столом в шале Пекамсов, я понял, что Пол принял мудрое решение не приходить. В его отсутствие Чарли осыпал нас историями о своих розыгрышах над одноклассниками в школе и позднее над однокурсниками в университете – такими же тихонями, как Пол, в качестве жертв. Большинство шуток включало жеваную бумагу, наполненные водой презервативы и брошенных за воротник слизней. Мы с Недом тоже сначала хотели отклонить приглашение, но наш компаньон уговорил нас пойти, чтобы усилия Хейди не оказались потраченными впустую.

Должен признать, что я, как и мои товарищи, не сумел устоять перед ее обаянием, несмотря на более чем пятнадцатилетнюю разницу в возрасте, хотя и не тешил себя иллюзиями, что она сочтет меня привлекательным в мои-то годы. Однако по сравнению с ее мужем… И должен добавить, что дело происходило в начале девяностых, когда мои волосы еще оставались при мне.

Вот только вскоре стало очевидно, что, хотя Хейди приветливо общалась со всеми, особо теплые отношения завязались между ней и хозяином шале Чарли. Причем он не флиртовал открыто, как в случае с официанткой из бара. Нет, это смотрелось как нечто более серьезное, отражавшееся больше в недосказанном и несделанном. Горничная не бросала на него томных взглядов из-под ресниц и не улыбалась ему, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках, а он не поддразнивал ее и не отпускал двусмысленные фразочки, которые она вряд ли бы поняла. Вместо этого воздух звенел от разлитого между ними напряжения, когда они на мгновение встречались глазами или обменивались репликами приглушенными голосами.