Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Покойник, вероятно, Мудролюбов. Жора заглядывается на едущую в иномарке девчонку и прекращает полемику.
– И чего ты с нашей Валерией Павловной собираешься делать? – я возвращаю его к рабочей теме.
– Труп мужа надо искать. Без трупа даже не стоит пытаться колоть. Нет трупа – нет убийства. Но я знаю, где он.
– Брось ты! Откуда?!
– Я, в отличие от некоторых, не на хозяйкин халатик пялился, а квартирку внимательно осматривал. И кое-что выглядел.
– Ногу, что ль, отрезанную?
– Нет, не ногу… Там в ванной, в самом дальнем углу, мешок с цементом, а кафель на полу свежеукладенный. Швы новенькие, только застыли. И чистенькие, как после «Комета». Я, думаешь, только в белье копался? Под кафелем труп. В полу. Зуб даю! – Голос напарника, несмотря на «Мартини», тверд, как зрелый грецкий орех. – Плохо, крови нигде не заметил, хотя если его придушили кушачком от халатика, то крови и не будет.
– Прятать покойника у себя в хате? – возражаю я, – это не эстетично. Запах, насекомые… Опять таки по суеверным причинам.
– А куда его еще девать? Из хаты не вытащишь, внизу тетка на вахте сечет, охранники по двору ползают. А цементик и запахи проглотит, и червячков и, тем более, суеверия.
Мы сворачиваем с правительственной трассы на заброшенную улочку и через минут пять швартуемся возле родного отдела, огороженного высоким забором с незатейливыми рисунками и надписями, типа «Скажи наркотикам – нет!». Вдоль забора фланирует постовой Егоров, отпугивая любителей рисования автоматическим оружием и матерными выражениями, в которых необыкновенно силен. В дверях сталкиваемся с представителем южных народов, сержантом Гасановым по прозвищу Снегурочка. Он борется с преступностью, занимая должность завхоза. Внешне Гасанов похож на Лучано Паворотти, только талия раза в два пошире, да лысина попросторней. Мужик он не злой, хотя и жадный, и мы с ним не конфликтуем. Перед Новым годом Шишкин велел найти двух добровольцев – поздравлять детей сотрудников в образах Деда Мороза и Снегурки. С Дедом проблем не возникло, подписался любитель халявной выпивки Вася Рогов, но Снегурка, это, извините, нонсенс. Потом всю жизнь не отмоешься от голубой краски. Единственная женщина в отделе – секретарша Зинаида, дама пенсионного возраста на Снегурочку походила, как Жора на буддийского монаха. Поздравление могло сорваться, но выручил Гасанов, не боявшийся насмешек, связанных с размытыми границами сексуальной ориентации. Усы, правда, сбрить отказался. Парочка получилась улетная. Дедушка Мороз, ростом метр шестьдесят, с вечно красным клювом и запашком изо рта, внученька с усами и характерным, неистребимым акцентом… А когда, после пятого поздравления Вася передвигаться самостоятельно уже не мог, Гасанычу пришлось взять его миссию на себя. «Зыдыравствуйте, что, не жидали, да?» В одном адресе, действительно не ждали, ошиблись мужички дверью. Но хозяйку быстро откачали, даже «Скорая» не успела приехать…
– Билеты лотерейные покупаем, да? – Гасаныч протягивает нам пачку, – юбилейные, ко дню милиции.
– Обалдел? – возмущается Георгий, – до дня милиции пол года.
– Началство саказало, кито не возьмет добровольно, тому их в зарплату выдадут. Вмэсто дэнег.
– И сколько брать надо?
– Не меньше пяти. По червонцу.
– Мы с министерством в азартные игры не играем.
– Зато оно сы вами сыграет…
– Ты б лучше душ починил, второй год сломан. А у меня обильное потоотделение, – Георгий демонстрирует темные пятна подмышками, – стыдно людей принимать.
– А сауну с бассейном тэбе нэ надо?
– У соседей, между прочим, не только сауна, но и тренажерный зал.
– У соседей работают люди, которые умеют решать вопросы, – без акцента отвечает Гасаныч и направляется к гаражу.
Закуток, где раньше был душ, мы теперь используем в качестве камеры, которую называем скрытой. Желающим не всегда хватает места в основной, при дежурной части. Жора кивком приглашает меня в свой кабинет. Укушенный куда-то смылся, кабинет пуст.
– В общем, братишка, – Жора скидывает ботинки и вытягивает ноги, – пол ломать надо. Но прежде как то вдову выманить и ключи раздобыть. Ты это на себя и возьмешь.
– Какую вдову?
– Как, какую? Мордолюбову. И вдовой она стала на собственных глазах.
– Ты чего, пол втихаря ломать собрался?
– А кто ж открыто даст?
Георгий, как всегда прав. Открыто не дадут, причем дело даже не в прокурорской санкции на обыск, ее то, как раз, получить не сложно. Дело в деле. Уголовном. Чтоб получить санкцию, надо возбудить уголовное дело по факту убийства. «Глухое», естественно, дело. А кто ж даст показатели портить? Начальство фантазиями не страдает и рассуждает трезво. «Ты, что, милай? Какое убийство? Да твой пропавший у шмары какой-нибудь дохнет или от бандитов бегает, а ты – убийство! Вот найдешь труп, тогда и возбудим! Если мы по каждому потеряхе будем убийства возбуждать, нас обзовут криминальной столицей мира!» Придется, как говорит Жора, лопатой, вместо скальпеля…
– А ключи? – вновь пристаю я, – как прикажешь ключи раздобыть?
– Способов много, надо просто выбрать оптимальный. Можно, например, вызвать Мордолюбову сюда, под благовидным предлогом обшмонать и изъять ключи. После ты с ней часок, другой покалякаешь, мне и хватит.
– Какой еще благовидный предлог? Валерия Павловна, мы подозреваем, что у вас в сумочке героин, извольте показать…
– Ну, почему, героин?… Можно патроны…
– Сам обыскивай. Покалякать, я с ней покалякаю, хотя не знаю о чем, но в сумку не полезу.
– Хорошо, есть другой вариант. Просто посадить ее на три часа в скрытую камеру. Вон, науськать Егорова, а он к мертвому прицепиться может.
Слово «прицепиться» было сказано Жорой в иной, более народной вариации, я слегка сглаживаю острые углы…
– Пойдет вдова снова за пельменями, а Егоров к ней и прицепится. А пока она в камере за мелкое хулиганство или неповиновение сидит, я полик в ванной и вскрою.
– Такую женщину в камеру? Как ты можешь, Георгий?
– Она мне не женщина, она – подозреваемая.
– А консьержка? Ее тоже в камеру?
– Да она дрыхнет без просыху!
