Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
Ей казалось, что Алексей Снегирев ее мнения не разделяет и поэтому спокойно пьет чай со вчерашними бубликами. Которые согрел для нее и для себя за две минуты в микроволновке южнокорейской фирмы «Самсунг».
Эсфирь Самуиловна была фронтовой медсестрой, и, как участнице войны, какое-то германское солдатское братство к Рождеству прислало благотворительную помощь – пятьдесят марок.
– Мы, победители, вынуждены принимать эти подачки! – переживала тетя Фира. – И от кого! От тех, кто уничтожил миллионы людей, кто топтал своими фашистскими сапогами нашу землю!
– Тетя Фира! Разве нынешние немцы виноваты, что мы живем хуже их?
Эсфирь Самуиловна спорить не стала, она и сама помнила, как они в первый послевоенный год удивлялись, глядя из окон госпиталя на пленных немцев. Пленные немцы в сорок шестом году восстанавливали соседнее здание, разрушенное фашистской бомбой. И пленные так работали, словно мечтали получить звание Героя Социалистического Труда. А еще, едва отстроили стены, как сразу высадили изумительный цветник, который радовал глаз следующий год после их отъезда. И хирург Ной Авраамович, шатаясь от усталости после трудных операций, направляясь домой и проходя мимо этого цветника со своей женой Клавочкой и с нею, тогда еще молодой Фирой, всякий раз повторял:
– Удивительная нация! Ведь так умеют работать! Ну зачем им понадобилась эта война?!
По-видимому, слишком много людей сразу явилось получать пособие, за которым уехала тетя Фира, потому что гостья, которую звали Ксения, уже пришла, а хозяйки все не было. И Алексей развлекал ее разговорами.
Ксения была из разряда тех молодых женщин, поглядев на которых, обычно говорят с некоторой жалостью: «Зато душа у нее хорошая». Она навещала тетя Фиру не слишком часто, но не так уж и редко. И уже несколько месяцев назад было такое: тетя Фира позвала ее к себе, а сама куда-то уехала, предоставив квартиранту возможность развлекать гостью. Алексей даже заподозрил: уж не собирается ли заботливая тетя Фира устроить счастливую судьбу одинокой дочке своих покойных друзей, а заодно и одинокому квартиранту.
В тот раз он терпеливо выслушивал рассказы Ксюши про знаменитого экстрасенса Парамонова. Ее записала на утренний сеанс в бывшем кинотеатре «Октябрь» подруга.
– Представляете, Алеша, многие женщины просто не могут жить без этих лечебных сеансов! Каждую неделю приезжают, чтобы зарядиться его энергией.
– А если он вдруг уедет или в отпуск уйдет, как же тогда они?
– Ну я не знаю… Я пока только на один сеанс сходила и то чувствую себя как на крыльях. Наверно, он позаботится как-нибудь… Жалко, что туда мужчин не принимают, а то я бы и для вас взяла билет…
– Не ходить бы вам к этим экстрасенсам!.. Уж если чувствуете такую необходимость, зашли бы в церковь, в синагогу, в мечеть. Там по крайней мере безопасно… Так сказать, давно запатентованное средство.
– Я ходила. И в церковь зашла, и в синагогу пробовала.
– Ну и как? Что почувствовали?
– Ничего! Почувствовала, что все это – чужое, не для меня. А после сеанса доктора Парамонова вышла такая счастливая, какой давно не была!
– Говорят, после героина тоже ходят под кайфом. И тоже недолго.
– Алеша, я же вам серьезно… Он ведь не просто так с улицы, он – академик, вице-президент Академии наук.
Ксения тогда даже слегка обиделась, и Алексей заговорил совсем о другом.
Лечебные сеансы вроде бы ей и в самом деле помогли, даже стала она намного красивее.
Хотя, когда однажды стала рассказывать тете Фире про свою квартиру, которую приватизировала, чтобы перевести в Фонд психического здоровья все того же доктора Парамонова, Алексей и тут не удержался, встрял:
– Вы хоть этого не делайте, Ксюша! Честное слово, дольше проживете.
Он имел в виду старушек, которые несколько лет назад передавали свои квартиры фондам, в обмен на пожизненную прибавку к пенсии плюс «телевизор в подарок», а потом их после схода снега стали находить в лесках вдоль загородного шоссе. И даже что-то такое про это сказал.
Но тут даже тетя Фира слегка рассердилась:
– Алешенька, там же были настоящие уголовники, их потом по телевизору показывали! А здесь – медицинский специалист с высшим образованием. Пусть Ксюшенька делает все так, как ей велит сердце!
Похоже, что к тому времени тетя Фира уже потеряла надежду превратить двух одиноких людей в счастливую пару. Тем более что Ксюша и так вся светилась от счастья.
Она и в этот раз была такой.
– Алеша, мне так хорошо! Представляете, я хожу и мне петь хочется. Честное слово! Жалко только, что тетю Фирочку не увидела. Я в пансионат уезжаю, Алеша. Как поселюсь, сразу позвоню. Может быть, она ко мне за город приедет. А что? И вы, Алеша, если сможете, вместе с тетей Фирой.
Эсфирь Самуиловна всего на пять минут разошлась с ней. Оказывается, она очень хотела угостить Ксюшу с Алешей фирменными булочками со сливками, какие делают только в «Метрополе» на Садовой. Она ведь как-никак получила целых пятьдесят немецких марок. И все ждала в пирожковой напротив Гостиного, когда наконец вынесут новую партию этих замечательных булочек…
– Ой, тетя Фира. Придется вам их положить в холодильник и дня через три везти за город в Ксюшин пансионат!
– Что вы, Алеша, сбитые сливки столько времени не выдерживают. Их надо сразу есть, свежими. Поэтому вы уж мне помогите… А для Ксюши я новые куплю, я теперь богатая…
В четырнадцать ноль-ноль Парамонов принял корреспондента.
Корреспондент вызвался писать о нем сам. Парамонов сначала собирался ему отказать – опасно связываться с незнакомым человеком. Но корреспондент продолжал названивать.
– К тому же вам будет небезынтересно узнать, что я на городском телевидении начинаю цикл передач «Маг и я». Думаю, не так уж плохо – стать первым героем, – убеждал он. – Вы не представляете, сколько другие платят за несколько минут подобной рекламы! Ведь это такая раскрутка – в самый прайм-тайм!
– У меня-то ощущение другое: это я вам нужен для вашей раскрутки, – отшучивался Парамонов, но в конце концов сдался.
Корреспондент оказался шустрым молодым человеком лет тридцати, он писал для нескольких центральных газет и одновременно делал передачи на телевидении.
