Зеркальная игра - Чейз Джеймс Хедли

Когда они спустились вниз, он поставил ее на ноги и сказал:

— Стой здесь и не смей кричать, иначе я перережу тебе глотку!

Он пошел обратно за чемоданом.

Страх сжал Дафни сердце, она окаменела. Было темно и тихо, слышались лишь шаги Джина, который, подхватив наверху ее чемодан, стремительно спускался вниз. Весь мир, еще недавно такой близкий, оказался где-то далеко. Ей еще никогда не было так страшно...

А если бы она вскрикнула?

Его глаза гипнотизировали ее.

— Ступай,— сказал он и схватил ее за руку, под локоть,. увлекая вперед и прямо в угол. Там Джин приподнял камень, поросший мхом, затем повернул ключ, и тут же часть стены отодвинулась, как дверь. Большие стальные петли заскрипели и заскрежетали. Ногой он придержал дверь и грубо пихнул Дафни вперед, прямо в черную бездну...

— Нет! — крикнула она.

Но было слишком поздно. Он подтолкнул ее, и она пошла пошатываясь. Пол был ровный, и она не упала, сумев сохранить равновесие, ее губы сжались. Она по-прежнему не издавала ни звука. Единственный луч света падал откуда-то сзади, а сейчас и он пропал. Тень от Джина падала на пол, длинная и черная. Когда закрылась дверь, стало темно, не было и проблеска света.

— Прошу вас, отпустите меня отсюда,— умоляла Дафни,— отпустите, пожалуйста, ради бога!

Он не отвечал. Дафни услышала какой-то странный звук. Она не смела даже пошевелиться... Джин взял большой керосиновый фонарь с огромным фитилем, который был со всех сторон покрыт копотью. Потом зажег свечу, вставленную в пивную бутылку, и поднес к ней фонарь. Фитиль медленно, нехотя разгорелся, и Джин опустил на фонарь колпак. Огонек пламени сначала был совсем маленький и все уменьшался, будто собираясь совсем исчезнуть. Но потом постепенно разгорелся, и свет стал ярким.

Дафни смогла рассмотреть его лицо, вялое, но со сверлящими глазами. Потом заставила себя отвести от него глаза и заметила в углу старый тюфяк, покрытый одеялом. Он, видимо, служил постелью. Возле тюфяка — прямой стул, несколько коробок, стены обклеены газетными вырезками, большинство из них изображало девушек в купальных костюмах.

Дверь была снабжена огромным железным засовом и несколькими внушительными задвижками. Дафни не знала, что помещение это когда-то принадлежало банку. Сводчатые стены и потолок, толщиной не меньше двух футов, совершенно звуконепроницаемы. В углу стоял большой шкаф, как крепость внутри крепости.

— Садись! — приказал Джин.

Она не двигалась.

— Я не желаю с тобой церемониться,— решительно продолжал Джин.— Ты для меня ничто, вбей себе это в голову. Мне нужен твой муж, а также деньги, которые он взял из дома Роусона. Но пока ты здесь, делай то, что тебе говорят, я не люблю повторять дважды.

Дафни подошла к столу и села, плотно сдвинув колени, хотя как на женщину Джин не обращал на нее никакого внимания. Он сдвинул на затылок шляпу и вытащил из кармана обтрепанного плаща пачку дешевых сигарет «Жимолость». Закурил, положил пачку обратно. Курил он странно: не выпускал дым ни через рот, ни через ноздри — можно было подумать, что он поглощает весь дым, будто бы дышит им.

— Ты здесь останешься до тех пор, пока я не получу то, что мне надо,— сказал он,— вот и все.— Последовала короткая пауза, потом он задал вопрос: — Знаешь, куда он дел деньги?

— Нет!

— Уверена?

— Да. Уверена. Я не знаю ничего о деньгах. Я не знаю вообще, что он сделал! — Она замолчала, глядя на мужчину, который со скептическим выражением лица изучал ее, двигая в углу рта сигарету с тлеющим кончиком.— Я же говорю вам, не знаю! Он позвонил мне по телефону и сказал, чтобы я встретилась с ним на Трафальгарской площади...

— Ты с ним встретишься в другом месте, если только он станет разумно себя вести,— холодно произнес Джин и сделал по направлению к ней движение.

Она резко отшатнулась, хотя он не намерен был причинить ей какой-либо вред, и движение это вовсе не было угрожающим. Джин просто опустил руку вниз и вытащил из-под ее ног чемодан. Затем набросил ей на плечи ременную петлю и отошел поближе к фонарю. Там он стал вынимать вещи из чемодана, и каждый раз, как он что-либо извлекал, он бросал на нее быстрый взгляд.

В глазах его мерцал отблеск от фонаря.

Кошелек, пудреница, конверт с пятьюдесятью одним фунтом внутри. Он открыл конверт, заглянул внутрь, медленно вынул деньги. Пощелкал по пачкам большими пальцами обеих рук, и впервые губы его изобразили что-то похожее на улыбку. Джин поставил чемодан на пол и пересчитал деньги, как клиент банка, усомнившийся в честности кассира. Он вслух произносил цифры, и в тишине страшного помещения звучал его негромкий шепот: — Двадцать семь, двадцать восемь... сорок девять, пятьдесят, пятьдесят один.

Сейчас его губы слегка приоткрылись, очевидно, он был очень доволен. Свет фонаря сиял на его физиономии, когда он повернулся лицом к Дафни. Казалось, что у него во рту совсем не было зубов; и рот и лицо походили на маску, совершенно ненатуральную, будто бы на добродушного человека взвалили обвинение в убийстве.

— Откуда ты это взяла?

— Это... это мне прислали...— прошептала Дафни.

Он ничего не ответил и направился к ней, пощелкивая пальцем по пачке банкнот, и только этот звук раздавался в тишине. Джин остановился на расстоянии одного ярда от нее, он все еще улыбался. Но поскольку огонь находился сзади, его лицо казалось плоской черной маской. Только глаза сверкали...

— А кто прислал?

— Я не знаю!

— Ты лжешь мне! — уверенно произнес он, и улыбка моментально исчезла, как будто выключили свет.

— Нет! Нет! воскликнула она.— Честное слово! Сегодня утром эти деньги прислали по почте, и я не знаю, кто. Майк сказал, что ему потребуются деньги, и я сунула их в чемодан...

То, что она сказала, было, видимо, ему неприятно. Несмотря на темноту, она заметила, что выражение его лица изменилось. Он стоял не двигаясь, не трогая денег и не издавая ни звука, только смотрел ей прямо в глаза. Она думала, что уже узнала, что такое страх, но сейчас... Раньше она никогда подобного ощущения не испытывала —- это был ужас, способный, казалось, превратить ее кровь в воду, она чувствовала себя рядом с этим человеком слабой и совершенно беспомощной.

— Скажи это еще раз! — приказал он.

— Я не знаю, кто эго прислал! — прорыдала она.

— Повтори снова!

— Я не знаю, кто это послал, это чистая правда, пакет доставили по почте. Я не знаю, кто его отправил. Майк сказал, что ему нужны деньги, вот почему я и привезла их...

Дафни знала, что не сумела повторить все в точности, ей казалось, что он нарочно мучает ее, причиняя страдания, и удивилась, когда он вдруг отошел в сторону. Настолько удивилась, что в первый момент даже и не почувствовала никакого облегчения, Он снова принялся пересчитывать деньги.

— Когда он сказал, что ему нужны деньги!

— Когда звонил по телефону, сегодня днем.

— Он сообщил еще что-нибудь?

— Нет. Я имею в виду, не о деньгах. Он... он просил, чтобы я захватила мой паспорт, но...— Дафни не могла продолжать.

Джин снова повернулся к чемодану и извлек из него все, что в нем находилось. Он спросил ее при этом только об остальных деньгах: в кошельке было десять фунтов, а пятнадцать — в конверте, который дал ей Миклен.

Джин был удовлетворен и совершенно преобразился.

Но казалось, что какая-то мысль не дает ему покоя. Он задумался. Потом положил в чемодан все, кроме денег, которые убрал в потертый бумажник и запихнул в карман пальто. Затем извлек изо рта сигарету, успевшую превратиться в почерневший окурок, бросил его и растоптал.

— Это только начало,— произнес Джин.— Все еще впереди. Когда появится Моллоу, он мне сообщит, куда дел остальные деньги и почему не может ими воспользоваться. Пока он этого не сделает, ему никуда не деться, так же как и тебе.— Губы Джина раздвинулись в страшной, как бы беззубой усмешке: — Будто в мавзолее, верно?

В Ярде Роджер Вест просмотрел все материалы, относящиеся к делу, но это не много ему дало. Наибольшее внимание он обратил на сообщение, посланное со специальным курьером из Хула, но там не было ничего нового.