Герои старого кино - Романова Галина Владимировна

– Витя, как мне показалось, что-то планировал, – нехотя проговорила Марина.

– Очередное дело?

– Ну… мне так показалось.

– А подробности?

– Ну какие подробности? Он хорошо шифровался, конечно. Но мне удавалось подсматривать и считывать его сообщения. А в сообщениях никакой конкретики, – пожала она плечами. – Клиент созрел… Клиент на месте… У клиента проблемы…

– А с кем он переписывался подобным образом?

– С братом, конечно! – зло фыркнула Марина. – Этот непорядочный человек, сделавший себе состояние на преступлениях Вити… Это он во всем виноват! Он же продолжал его дергать! Витя мог из постели сорваться по первому зову брата.

– Вы злились?

– Нет. Я не злилась. Я бесилась! – честно призналась девушка. – У нас с Витей впереди была целая жизнь. А этот… Паук! Ужасный человек!

– Чем же он так ужасен, Марина? У него легальный бизнес. Насколько мне известно, Валерий Апрелев никогда не был связан с криминалом и…

– Либо вас дезинформировали, майор. Либо у вас совершенно нет опыта!

Она резко повернулась к Вике. Лицо бледное, скулы заострились, глаза уже не казались нежными каплями горных озер. Они потемнели. И столько в них было незавуалированной ненависти, что Вика мгновенно перестала считать Марину мягкой и слабой. При неблагоприятном стечении обстоятельств – или чтобы удержать Витю в постели – она запросто могла бы придушить его.

– Валера был и оставался главным во всех Витиных преступлениях. Валера – мозговой центр любой операции с угоном. Витя был просто исполнителем.

– Ну… Судя по ходкам, Валера не очень хорошо все планировал. Брат-то попадался.

– Как признался мне сам Витя, попадался он тогда, когда самовольничал. Не придерживался регламента, если можно так выразиться. Но когда операцией руководил Валерий, все проходило как по маслу. Так было в преступном Витином прошлом. Но потом он завязал. – Марина неожиданно заплакала. – И собрался жениться. На мне! А этот гад вдруг снова к нему пристал.

– И что-то в этот раз пошло не так? – закончила за нее Вика, когда Марина, достав из кармана носовой платочек, принялась в него сморкаться.

– Я не знаю, что там и как пошло, – поморщилась она болезненно. – Но Витя точно не хотел с этим связываться. Он тосковал! Словно чувствовал, что что-то случится.

– А ваш отец? – вкрадчивым голосом начала Вика.

– А что мой отец?! – мгновенно отреагировала Марина, перебив ее. – Только его не трогайте! Он старый человек. Он болен. Дайте ему дожить на этой земле спокойно!

– А ваш отец не мог быть причастным к смерти вашего жениха? – словно не слыша ее, продолжила Вика. – Понял, что тот вас недостоин, что он не собирается прекращать преступную деятельность, и устранил его.

– Что за бред?! – на высоких нотах отреагировала Марина и попятилась. – Папа не мог! Ему это зачем?!

– Чтобы сделать дочь счастливой, – спокойно отреагировала Вика.

– Я была с Витей счастлива!

– До недавнего времени. Пока он снова не взялся за старое. Под руководством своего брата. С которым вы не смогли бы соперничать. И ваш отец…

– У меня больше нет на вас времени, – перебила ее Марина.

И ушла. Вика смотрела ей вслед и нашла, что кривые ноги заметны даже под широкими брюками. Прав был Валерий Апрелев, называя ее кривоногой.

Глава 6

Калинин бессовестно спал на пассажирском сиденье, разложив его почти горизонтально. А мог бы подсуетиться и кофе взять. Кофейный ларек находился в десяти метрах от школы.

Посмотрев на его приоткрытый рот с необъяснимой неприязнью, Вика пошла к ларьку. Взяла себе большой капучино, слойку с яблоками. И повернула обратно. Чудеса. Но Калинин уже выбрался из машины и с кем-то говорил по телефону.

– Выспался? – поинтересовалась она, подойдя ближе.

– Я не спал. Я притворялся, – заулыбался Калинин, убирая телефон в один из бездонных карманов куртки. – И видел, как ты на меня алчно смотришь.

Она онемела на минуту. Слойка встала в горле комом.

– Ты вообще, что ли?! – прошипела она возмущенно. – Не алчно, а с неприязнью. Умей разгадывать женщин.

– Умею, будь уверена. Вот ты, например…

Он снова полез в машину, опасаясь, что она, усевшись за руль, уедет без него.

– Недавно рассталась со своим парнем, поэтому убрала общую фотку в рамке в нижний ящик стола. Если бы в верхний, то была бы надежда на восстановление отношений. А нижний – это все, конец.

– Ты рылся в моем столе?! – Она чуть кофе ему на голову не вылила. – Я тебя придушу!

– Согласен… Манера убийства свойственна женщине. Затянуть ремень так, чтобы он не соскользнул с шеи, может и дама. Как тебе эта Марина? Могла она убить жениха из ревности или потому, что он ее решил бросить?

К таким резким переходам в разговоре она не привыкла. И на ответ ей понадобилось чуть больше времени. Слойку доела, кофе допила. Только потом сказала:

– Могла.

– О как! Дочь своего отца?

– В какой-то момент коготки выпустила. Когда я об отце начала ее расспрашивать. И она не так слаба и беспомощна.

– Страшненькая?

– Нет. Весьма пригожа. Но с Валерой враждовала. Тот, по ее мнению, брата снова сбивал на криминал.

– Я бы не стал делать такие выводы. Валера ведет честный бизнес, – покивал Калинин, доставая из кармана расческу.

– Даже не думай! – выдернула она ее у него из рук и забросила на заднее сиденье. – Виктор с ним в последние дни перед исчезновением постоянно переписывался. И речь все время шла о каком-то клиенте.

– Проверим, – пообещал Калинин и неожиданно ткнул ее локтем в бок. – Я не обыскивал ящики твоего стола. Просто увидел, когда ты лезла в нижний ящик. Фотка лежала изображением вверх. И да, я хотел спросить… Что тебя тревожит в этом деле?

Нет, ну как?! Она тщательно скрывала свое напряжение. Свою тревогу. А он заметил? Если заметил он, заметят и все остальные.

– Меня тревожит, что нет ни единой приличной версии, – ответила она сквозь зубы. – Сейчас вернемся в отдел, а докладывать нечего.

– Не-ет, майор Соколова! – пощелкал он языком и замотал головой. – Это что-то личное. Ты сделалась белой, когда я упомянул о двух залетных угонщиках. Спрошу напрямую: ты их знаешь?

– Нет.

Она резко дала газу, и Калинин едва не ударился головой о ветровое стекло.

– Эй, полегче! – возмутился он, но не очень убедительно.

И зачем-то лоб потер, хотя и не ударился ни разу. Вика поехала ровнее. При этом она старалась ни о чем таком не думать, раз Калинин так легко считывает ее мысли: опасный человек. Но он все равно спросил, когда они выезжали из школьного переулка на шоссе:

– Это очень близкий тебе человек? Тот, о котором я упомянул?

Калинин говорил с таким отстраненным видом, словно читал какую-то невидимую книгу.

– Это может быть твой жених. И по этой причине ты с ним рассталась? Фотка улетела в нижний ящик стола. А ты перед дилеммой: сдать любимого властям или нет? Душу и совесть в нижний ящик стола не спрячешь. Как поступишь, майор Соколова?

Она не хотела отвечать. Боялась, что голосом выдаст себя. И тогда он зацепится и начнет ее крутить. И она может проговориться. А ей нельзя! Потому что Вика была уверена: двое залетных гастролеров, подрезавших крутую тачку, предположительно у Витька из-под носа, – это ее племянник Степа и его друг. С другом она, правда, не была знакома, но наслышана.

– Он так крут, Викуся! Я с ним вообще ничего не боюсь, – восхищенно округлял глаза ее племянник.

Это когда она пыталась наехать на Степку, что не с теми людьми дружбу водит. Просмотрела, пустила ситуацию на самотек. И теперь этот крутой друг у нее первым в списке подозреваемых в убийстве Вити Апрелева. В том, что Степка не мог убить человека, она была уверена. Это его друг – мерзавец! Он сбил ее племянника с пути.

– Так что, Виктория Степановна, едем к твоему парню? – вклинился в ее тревожные мысли вкрадчивый голос Калинина.

– С целью?