Танцующие наяды - Антонова Наталия

Дверь квартиры Гусинковых долго не открывалась. Наполеонов уже собрался было начать наяривать по ней кулаком, но тут-то она и распахнулась.

– У вас в квартире что, слышимость плохая? Мы уже… – начал было следователь, но умолк на полуслове.

На пороге стояла сногсшибательная платиновая блондинка с по-лисьи длинными зелеными глазами. При первом же взгляде на нее у Наполеонова отпала челюсть.

Заметивший эту досадную оплошность оперативник Ринат Ахметов тихонько шепнул ему на ухо:

– Товарищ капитан…

– Чего тебе?

– Челюсть… – только и ответил Ринат.

Следователь сердито зыркнул в его сторону. Потом достал свое удостоверение и развернул его перед глазами блондинки. Для этого ему пришлось привстать на цыпочки.

– Следователь, Александр Романович Наполеонов, – представился он и кивнул в сторону Рината: – Оперативник, капитан Ахметов. Представьтесь, пожалуйста, и вы.

Блондинка лениво повела наливными, как яблоки, плечами. При этом с них сползла ткань полупрозрачного пеньюара. Мужчины сглотнули слюну.

– Янина Аркадьевна Гусинкова, – почти что пропела роскошная женщина.

– Вам знаком Павел Геннадьевич Гусинков? – как можно строже спросил Наполеонов главным образом для того, чтобы унять дрожь в коленях. И тут, к счастью, ему вспомнилась Фаина Георгиевна Раневская, примеряющая забавную шляпку и произносящая при этом: «Красота – страшная сила!» Наполеонов невольно улыбнулся. Охватившая его оторопь исчезла без следа.

Гусинкова же решила, что улыбка Наполеонова адресована ей, и улыбнулась в ответ, показывая свои белые ровные зубы. «Чистый жемчуг», – подумал Наполеонов про себя с восхищением. Но первоначальное наваждение уже утратило свою силу над ним.

– Этот шалопай – мой пасынок, – услышали ответ женщины оба правоохранителя. – Так вы из-за Пашки пришли?

– Увы, – обронил Наполеонов, натягивая на лицо маску скорби.

– Допрыгался, – проговорила Янина Аркадьевна, не оценив его стараний.

– В смысле? – спросил следователь.

– Ну не знаю, – пожала плечами женщина, – натворил что-то.

– Например?

– Опять какую-нибудь дурочку обрюхатил, – сказала красавица.

– Вроде у него была постоянная девушка, – проговорил следователь.

– Одно другому не мешает, – отмахнулась роскошная мачеха утопленника.

– То есть претендент имелся? – продолжил выспрашивать Наполеонов.

– А то, – усмехнулась мачеха. – Не поверите, Пашка и ко мне подкатывал. – Она картинно закатила глаза, отчего они стали шире, и на миг обоим мужчинам показалось, что в них запрыгали бесенята и даже свесили свои ножки с копытцами. Но потом они оба убедились, что это ресницы, такие длиннющие, что так и хотелось поинтересоваться, настоящие ли они. Но это не борода Деда Мороза, и дернуть за них не представлялось никакой возможности.

– Почему не поверю? Верю, – подмигнул Янине Наполеонов. – Вы такая шикарная женщина. Я бы и сам хотел…

– Так что же мешает? – бросила она на него кокетливый взгляд.

– Честь мундира, – притворно вздохнул следователь. – При исполнении я.

– Жаль, очень жаль. – Гусинкова одарила его ослепительной улыбкой. – Вы как раз в моем вкусе.

Наполеонов вздохнул и, подражая ей, картинно закатил глаза. Наблюдавший за этой игрой Ринат подумал насмешливо: «Уж сказал бы, что мешает присутствие постороннего».

Но Наполеонов уже стал серьезным и попросил:

– Янина Аркадьевна, расскажите нам, пожалуйста, историю о той девушке.

– Тут и рассказывать особо нечего, – насупилась Гусинкова. – Погулял с девчонкой, навешал ей на уши лапши, скорее всего, жениться обещал, она уши развесила и забеременела. На аборт идти не захотела. Мы тут все чуть с ума не сходили! – Янина Аркадьевна прижала руки к голове.

– Сочувствую, – обронил Наполеонов. – Чем же дело закончилось?

– К счастью, ее напугали какие-то хулиганы – и она потеряла ребенка.

– К счастью? – удивленно переспросил следователь.

– Конечно, – не моргнув глазом ответила мачеха Гусинкова. – Я имею в виду для Пашки. Да и вообще… – Она неопределенно взмахнула рукой.

– Выкидыш? – хмуро уточнил Ринат. Он не сомневался, что хулиганы появились на пути девушки не просто так.

Наполеонов тоже не сомневался в том, что кто-то, скорее всего сам Павел, подстроил инсценировку нападения.

– Выкладывайте, что было дальше, – потребовал он.

– Ничего не было, – поджала губы мачеха Гусинкова. А потом сердито выговорила: – Знали бы вы, сколько денег пришлось Гене выложить.

– За что? – прикинулся непонимающим Наполеонов.

– В виде откупа, – закатила она снова глаза, но чертенята в них уже были не веселыми, а злыми.

– Сделайте одолжение, черкните адресок потерпевшей.

– С превеликим удовольствием, – отрезала Янина. – Но только учтите, если Пашка взялся за старое, то мы ему больше не помощники! Пусть сам выпутывается!

– Янина Аркадьевна, – сказал Наполеонов, не отводя глаз от лица женщины, – я обещаю вам, что ваш пасынок никогда больше вас не потревожит.

– Что вы такое говорите! – вскинула она красивые ухоженные руки. – Вы не знаете Пашу!

– Да, я знаю его недостаточно хорошо, – согласился следователь. – Просто у него теперь нет возможности досаждать вам.

– Вы что же, посадите его? Надолго? – В глазах ее промелькнула надежда.

– Покойников не сажают, – сказал следователь.

– По… – начала Янина и воскликнула: – Что вы такое говорите?!

– Павел мертв.

– Как то есть мертв?!

– Он утонул.

– Что он сделал? – Теперь глаза Гусинковой превратились в шары и чуть не выкатились из орбит. – Что вы такое говорите, – пролепетала она, – где он мог утонуть?

– Ваш пасынок регулярно посещал ночной клуб «Наяда». В бассейне этого клуба его и обнаружили сегодня утром.

– Паша хорошо плавал, – пролепетала женщина.

– Значит, ему помогли утонуть.

– Но кто?!

– Это мы и хотим узнать.

– Но мы с мужем ничего не знаем! В последнее время Паша практически не бывал у нас.

– А друзья у него были?

– Были. Такие же шалопаи, как и он сам, – ответила Янина Аркадьевна.

– Вы знаете их имена, фамилии?

– Знаю.

– Продиктуйте.

– Я лучше запишу.

Теперь Янина Аркадьевна напоминала поникший цветок, и Наполеонову стало жалко ее.

– Не расстраивайтесь так, – проговорил он успокаивающим голосом, когда она принесла ему исписанный лист бумаги.

– Я и не расстраиваюсь, – небрежно отмахнулась она от его утешений. – Мне Гену жалко.

– Гена это Геннадий Ипполитович Гусинков, ваш муж? – спросил следователь.

– Кто же еще! – тихо вскрикнула она.

– Где он сейчас?

– На работе, где же еще!

– У него ведь свой бизнес, – уточил Наполеонов.

– Да! У него свой бизнес! – В голосе женщины прозвучал вызов. – И что?

– Ничего. Ваш муж нужен нам для опознания Павла Гусинкова.

– Можно я сама его опознаю? – спросила Янина Аркадьевна. В ее взгляде ясно читалась мольба.

– Почему вы хотите сделать это сами? – спросил Наполеонов, заподозрив неладное.

– У моего мужа стенокардия, скачет давление. Я не хочу, чтобы потрясение при опознании сына убило его! Понимаете?!

– Понимаем, – ответил Наполеонов, – одевайтесь. Вас отвезут.

– Спасибо.

Пока женщины не было в комнате, Ринат сказал:

– Хороша Маша, да не наша.

– От таких Маш следует держаться подальше, – ответил Наполеонов.

– Это точно, – согласился Ахметов. – Хотя бы в целях собственной безопасности.

– Вот-вот, – проворчал Наполеонов, – сразу же видно, что вертихвостка. – Потом добавил: – Но мужа она, кажется, все-таки жалеет.

– Не знаю, – повел плечами Ринат, – или бизнес сберечь хочет. Сама-то, наверное, в делах ни бум-бум.

На этом их разговор оборвался, так как в комнату вошла Гусинкова и сказала бесстрастным голосом:

– Я готова.

Когда Янина Аркадьевна вышла из лифта вместе с полицейскими и как только за троицей закрылась дверь подъезда, консьержка сорвалась со своего места и, подбежав к окну, прижалась лбом к стеклу. «Точно! – озарило ее. – Арестовали!»