Исправление настоящего (СИ) - Терновский Юрий

Босяткин побледнел.

— Какие еще деньги.

— Те самые, — усмехнулся Погорел, — реквизированные тобой у Холмогорской мафии.

— Нет никаких денег…

— Как и топлива в баках, а самолетик все летит и летит, даже не думая разбиваться. Не такой уж он кретин, твой племянник, чтобы дать нам улететь. Ему нужны трупы и больше ничего, бабки у него уже есть.

— Только мозгов нет, — вздохнул летчик, — чтобы до них добраться.

— Не отстает твой безмозглый, — проговорил Погорел, наблюдая за джипом, черной букашкой двигающимся по извилистой ленте в том же направлении, что и они, удаляясь все дальше и дальше от дымящегося пожара.

— Уходят золотые погоны, — довольно промурлыкал Босяткин, забирая все выше и выше под самые облака.

— Сейчас еще стрелять начнут, — предположил Погорел.

— Не начнут, — хихикнул пилот.

— В самолете деньги, — прошептала на ухо своему похитителю Кэт. — Иначе бы не хихикал.

— Свихнулся, вот и хихикает.

— Кто сгорит, тот не сгниет, — неизвестно от чего продолжал радоваться летчик, который по идее должен был бы больше всех трястись за свою шкуру. Нацепила на моську маску и стала американкой, сняла — и снова стала сама собой. А иначе как еще госпожа Клинова вернется в этот мир из затянувшегося отпуска. Алик в масках мастер, чтобы никто ничего не заподозрил.

— Намек на бойню в Холмогорске? — смекнул Погорел.

— Скрывать нечего, ты и сам догадался — кивнул пилот, — нам отсюда или на тот свет всем вместе, если не договоримся, или к новой жизни, каждый по своей дорожке. Алик на Хэллоуин такие смастерил нам искусственные моськи с Арменом, что никто так и не определил, кто из нас кто, пока мы маски не сняли. Было весело, страшно стало потом, когда мне в этой маске пришлось стрелять, а бедному Арменчику умирать, но сам виноват, жадность фраера сгубила.

— Копать себе могилу — дело сугубо индивидуальное, — подытожил Погорел. — Так ты деньги все же ему давал на тендер?

— Конечно, — закивал Босяткин, забыв уже, что не так давно утверждал обратное.

Кэт покрутила пальчиком у веска, и Погорел полностью с ней согласился. Только кто в этом мире не сумасшедший, все остальные давно бы уже закидали его камнями.

— Вот и здесь Алик воспользовался своим умением, чтобы скрыть лицо артистки, — пояснил летчик. — Все же знали, что она попала в аварию, поэтому маске на ее лживом лице никто и не удивился.

— Так легко сделать маску, что следствие до сих пор уверено, что холмогорский стрелок устроил всю эту разборку и сам застрелился?

— Более чем… — откашлялся Босяткин, — иначе полиция меня давно бы уже повязала. Крышу заело, я про это уже рассказывал, как делать маски. Хорошую маску можно склеить за месяц, плохую — за неделю. В данном случае устраивала плохая. Память она потеряла, ты сама-то в это веришь? — взглянул он с усмешкой на Кэт. — Потому и покушение на себя придумала, чтобы все концы в воду. Альберт сам бы разве до такого безумия додумался — стать живой мишенью. Здесь покрепче воля нужна…

Некоторое время летели молча.

— Сажаю машину и разбегаемся, — произнес наконец Босяткин, уставившись куда-то в одну точку впереди себя, от веселого настроения которого не осталось и следа. — Вы меня не видели, я не видел вас. Делить нам нечего… Полтора миллиона долларов из кабриолета, закопанные в лесу, они ваши, как хотите, так их и делите. Сам дурак старый, решил проверить своего дорого племянничка на вшивость. Не думал, конечно, что он еще и тачку угробит ради них, но сам виноват, чужого добра никому не жалко. Отродясь дома никогда не держал такой налички, а здесь якобы понадобилась для покупки нового самолета. Вот я ему сказал, чтобы держал гараж под замком и близко никого к нему не подпускал. Змееныш и смекнул, как можно под общий шумок стать чуточку богаче, для чего и подговорил своего громилу поехать встречать гостью не на старом, а на новом авто. Поэтому он так ловко и подрезал тогда на дороге американку, чтобы уж никто не выжил, включая и телохранителя. Который по плану должен был ее убрать уже после аварии, замаскировав убийство под травмы, несовместимые с жизнью. Не знаю, как он это собирался проделать, кулачище у него ого, проломал черепушку и все, да бедняга сам чуть не получил несовместимость с жизнью. Очухался, правда, быстро и даже самостоятельно успел выбраться из горящей машины, но бабки из багажника к этому времени уже проморгал. Уверен, что он про них даже не знал. Хорошо бы, что бы и сам сгорел, чему Альбертик был несказанно рад, но не вышло. Не сгорел, отморозок, и уже скоро взял моего хитрозадого родственничка за жопу.

— А можно без этого? — поморщилась Кэт.

— Без проблем… Так вот, когда этот урод взял всеобщего любимца пройдоху за задницу, тому ничего уже не оставалось, как поджать свой собачий хвост и согласиться на сотрудничество. Не знаю, что уж он там этому тупоголовому наобещал, все равно обманет, но сами видели, тот при нем теперь вернее самого верного пса, только и ждет момента, чтобы сожрать лгунишку.

— А куда девалась пассажирка? — спросила Кэт.

— Куда же девалась с места аварии американка, обгоревшего трупа которой в кабриолете так и не нашли, не знает никто. Кроме нашей Катеньки, конечно, — тут же позлорадствовал рассказчик. — Была где-то рядом, видимо, машинка припрятана специально на этот случай, чтобы загрузить ее тело туда и отправить восвояси, а самой занять ее место где-нибудь рядом с разбитой тачкой. Не так?

— Погорел, — взмолилась Кэт, — двинь этому психу еще раз в ухо, я устала слушать весь этот бред. Придумывает на лету всякую чушь и сам же во все это верит.

— От свихнувшейся слышу… Ты ждала поблизости, когда произойдет авария и помогла выбраться из горящей машины телохранителю, потом вы вытащили американку, чье место ты быстренько и заняла неподалеку от разбитого кабриолета, якобы без сознания. Ты же сообщила ему и про сумку, что вытащил из багажника Альберт, а его с американкой вытаскивать не стал, что сгорит, то не сгниет. Потом, конечно, пожалела, но было уже поздно, тупица уже заглотил наживку, взвалил на плечо американку и скрылся в кустах, где его уже поджидала припрятанная тачка. На все ушло не более минуты, так что даже водитель перевернутой фуры ничего не смог заметить, сам пока приходил в себя после кульбита, вы уже дельце и обтяпали. Ему осталось только доставить артистку в ближайшую клинику, что добросовестный человек и сделал. А телохранитель проследил, не совсем дурак, чтобы и здесь не кинули, и сообщил место ее нахождения ошарашенному Алику, что сам жив и американку еще в больницу пристроил, чтобы тот даже не догадался, что перед ним русская. Намекнул и про сумку, что не мешало бы поделиться. Представляю себе его стресс, — усмехнулся Босяткин. — Племяш-то думал, что всем кранты, что американка сгорела, а про артисточку можно было уже и забыть, в ее услугах больше не нуждались, эта вообще к сумке из багажника никаким боком. Все так замечательно сложилось и вдруг на тебе, спустя всего несколько дней после аварии жив подонок и даже не в коме. Но что еще хуже, не только жив, но и знает о вытащенной из багажника сумке. Жива, черт бы ее задрал, и американка.

— Ты же сказал, что громила не знал про деньги в багажнике, — заметил Погорел хоть и маленькую, но очень важную неточность разговорившегося летчика.

— Про сумку ему напела Катька, пробки достань из ушей, — сплюнул Босяткин себе под ноги, — заметившая из кустов, как Альберт вытаскивал ее из багажника. Пьяная, блин, пьяная, а это от глаз не ускользнуло.

— За это ее и прицепили к батарее в тайной комнате? — полюбопытствовал Погорел.

— Военные все такие тупые? — вытаращился на него Босяткин. — Не знаю, кого ты там видел, если вообще видел, посторонних баб в доме не держу, чтобы еще и прицепленных к батареям.

— А если кто без твоего ведома пристроил дамочку?

— Издеваешься? В моем доме и без моего ведома?

Погорел не стал настаивать на своем, понимая, что от этого товарища он правды все равно не добьется.