Этюд на холме - Хилл Сьюзен "Susan Hil"

– Я планирую. Я сталкиваюсь с множеством проблем. Иногда я жду месяцами. Бедную Дебби Паркер я ждал очень долго.

– Айрис Чатер? – Она услышала свой собственный голос, и он был странный, искаженный, как будто звучал с другого конца старинного телефона.

Эйдан Шарп наклонил голову.

– Ты права, – сказал он, как будто действительно сожалея, – конечно, ты права по поводу этого. Тут плана не было. Я пошел против всех моих инстинктов. Это было глупо. Это было неправильно. Но я не убивал ее. Она умерла от сердечного приступа, и я оставил себе тело. Я рискнул, и, как это часто бывает, это оказалось оправданно, но с тем же успехом этого могло не произойти.

– Вы имеете в виду… что вам жаль?

– Нет, нет, не так. Я сожалею, что действовал по воле случая. Но если бы это была не миссис Чатер, то это был бы кто-нибудь очень на нее похожий. Пожилая женщина была следующей в списке. Я дошел как раз до этого момента в своей работе. Как мне может быть жаль?

У Фреи кружилась голова, от страха и от дикого ощущения, как будто она сама погружается в сумасшествие, запертая с безумцем в его собственном замкнутом, но при этом удивительно упорядоченном ментальном мирке. Как ему может быть жаль? Как он мог быть таким легкомысленным, чтобы действовать по воле случая? А если бы это не сработало? Это же какие могли бы быть последствия для работы всей его жизни, какая же это глупость… Конечно, она была согласна с ним?

– Ты очень неразговорчива, Фрея. Ты на себя совсем не похожа. Я ожидал целую лавину вопросов – неудобных вопросов, возможно, любопытных вопросов, но не этой тишины. Ничего из того, что я сказал, не заинтересовало тебя? Ты кажешься какой-то отстраненной.

Но вопросы у нее были, они бились, словно стая летучих мышей, о стенки ее черепа, метались из стороны в сторону, отвлекая ее. Она хотела выпустить их, озвучить их, заставить их утихнуть, но сейчас она не в состоянии была открыть рот. Каким-то образом она полностью сконцентрировалась на том, что она должна была сделать и как и в какой момент.

– Может, я выпью еще немного твоего превосходного виски?

Эйдан Шарп немного наклонился вперед и вытянул руку.

Внутри мозга Фреи зажегся свет. Сейчас, сказала она себе, сейчас. Давай. Давай. Давай.

Пятьдесят

– Да, – закричал Нейтан. – Да-а-а-а-а-а! – и запрыгнул на обеденный стол.

– Спускайся, ты, идиот, – но Эмма смеялась.

– Не, я сейчас затащу тебя сюда, и мы будем танцевать. Я хочу танцевать, Эм. Куда мы можем пойти танцевать?

– Спускайся – и мы никуда не пойдем в это время ночи.

– Ну как так?! Я хочу танцевать… – И он начал по-дурацки отплясывать чечетку, размахивая руками в воздухе.

Эмма сказала да. Он знал, что так и будет, но до смерти боялся, что нет, он был уверен, что она только и мечтает о том, чтобы выйти за него замуж, но в то же время ждал, что она спустит его с лестницы. Он подождет, думал он, он не будет спрашивать ее сейчас, она только приехала после долгой дороги, она устала, он подождет до выходных. Или до следующих. Или до праздников.

Она кинула свои сумки и пошла прямо в душ. Через десять минут, когда она вошла на кухню с влажными волосами, завязанными в узел, и в своем старом велюровом спортивном костюме, он отвернулся от раковины, в которой мыл руки, и сказал:

– Эм, я очень, очень хочу жениться на тебе. Ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – сказала она и направилась к холодильнику, чтобы взять бутылку газировки.

– Ты что?

Она подняла глаза.

– Ты можешь открыть пробку? Я никогда не могу с ними справиться. Я сказала да.

Это случилось пару часов назад, но Нейтан все никак не мог оправиться от нахлынувшего на него возбуждения, удивления, восторга и недоверия. Он стоял на столе с поднятыми вверх руками.

– Король! – закричал он. – Да-а-а-а-а!

– Спускайся!!!

Он легко спрыгнул на пол.

– Нат, заткнись, там люди под нами спят.

– Откуда ты знаешь, что они спят?

– Потому что они ложатся в десять часов, а сейчас уже за полночь.

– А, ну да.

– И я тоже засыпаю.

– О нет, ты не заснешь, ты выйдешь за меня замуж. Мы не можем вот так все бросить.

– Я не собираюсь ничего бросать, я выйду за тебя замуж, только не сейчас.

– Давай пойдем на улицу и найдем какое-нибудь место… Разбудим кого-нибудь.

– Не говори глупостей.

– У тебя нет никого из приятелей, кто бы сейчас уходил со смены?

– Нет, все мои приятели либо спят у себя в кроватях, либо работают. Как и твои.

– Точно, мы можем пойти в участок. Или в больницу.

– Они нам спасибо не скажут. Мы можем сказать всем завтра утром.

– Давай тогда просто сходим выпьем.

– Куда?

– Мы что-нибудь найдем.

– Ничего легального мы точно не найдем.

– Эй, знаешь что, у нас есть та бутылка шампанского, которую ты выиграла в лотерею.

– Сейчас уже слишком поздно начинать, от него ужасное похмелье.

– Нет, если выпить совсем чуть-чуть, а мы выпьем совсем чуть-чуть, потому что мы им поделимся.

– С кем?

– Я скажу тебе, с кем. Знаешь, кто навел меня на все эти «выйдешь ли ты за меня?» мысли?

– Ты хочешь сказать, что это была не твоя идея?

– Да, но я просто как-то сам до нее не доходил.

– Я заметила.

– Я и не знаю, когда дошел бы, если честно, тут то одно то другое, и ты знаешь, какой я застенчивый.

– Что-что?

– Да, вот так, на самом деле я очень застенчивый человек. Это сержант Грэффхам заставила меня задуматься об этом. Я не помню, почему это всплыло, – как-то в связи с этими пропавшими женщинами, видимо. Только она сказала не тормозить с этим, и насела на меня, все говорила, какая ты у меня хорошая… и каким я буду хорошим мужем, и все такое. Правда, ты ей обязана, Эм.

– Я не забуду ее поблагодарить.

– Ты можешь сделать это сейчас, мы пойдем прямо к ней. Мы будем танцевать рядом с ее домом и возьмем с собой эту бутылку. Пошли!

– Нейтан, не будь дураком. Ты не можешь просто вламываться в дом к своему сержанту и будить ее.

– Ой, да она еще не спит, она никогда не ложится раньше двух часов ночи, она сама мне говорила, и к тому же она сегодня поет на каком-то вечернем концерте в соборе, так что точно еще немного посидит и выпьет.

– Скорее завалится в постель.

– Не… Давай я потолкаю твой велосипед.

– Не надо меня толкать. Ты уверен насчет этого, Нат? Я не знаю…

Но Нейтан схватил ее руку, бутылку шампанского и вытащил ее за дверь.

На улицах было тихо и спокойно. Их велосипеды издавали бархатистое шуршание, проезжая по сухому асфальту.

– Чувствую себя как в детстве, когда делаю что-то такое вот глупое, как когда сбегаешь, пока мама с папой думают, что ты в постели.

– Ты никогда не говорила мне, что так делала.

– Я много о чем тебе не говорила. С чего бы?

– Потому что я коп. Ты будешь женой копа. Накладывает кое-какие обязательства.

Они лихо объезжали углы узких улочек, совсем не натыкаясь на людей, только время от времени пропуская бродячих котов, которые стремительно перебегали им дорогу, и хихикали.

– А знаешь что, почему бы нам не поехать по длинному пути, кругом, по дороге мимо Холма?

– Зачем?

– Там сейчас действительно жутко, хочу напугать тебя до смерти.

– Нужно что-то посерьезнее, чем Холм темной ночью, чтобы напугать меня, Нейтан Коутс.

– Если я скажу тебе, что здесь происходило, то нет! Если я скажу тебе, что…

– Ладно, наперегонки!

Эмма рванула вперед, обогнав его, так что ему пришлось яростно крутить педали, чтобы поспеть за ней.

Фрея добралась до кухни, отперла дверь и кинулась вперед по проходу. В конце концов ей удалось застать его врасплох.

Он не мог поймать ее до того момента, пока ее рука не оказалась на задвижке двери на улицу, но потом она почувствовала боль в центре спины, куда опустился его кулак, отчего у нее перехватило дыхание, а потом еще, когда он отвел ее запястье от замка. Он не выглядел сильным, не настолько сильным.