Виза на Кубу - де Вилье Жерар

— Да, здесь, так...

Сдерживая свое желание, Малко удовольствовался тем, что чуть касался ее, что, казалось, доставляло ей еще больше удовольствия. Она принялась стонать, слегка вскрикивая. Хрипло вздохнув, сказала еще несколько раз «так» и в конце концов откинулась в изнеможении, оставаясь абсолютно неподвижной. Несколько секунд прошло, прежде чем она протянула левую руку на ощупь как тонущая и сильно сжала свои пальцы вокруг возбужденной плоти Малко.

— Я бы хотела, чтобы ты вошел в меня. В глубь моей «папайи».

— Мы не могли бы пойти к тебе? — спросил Малко, близкий к истерике от желания.

Ракель улыбнулась, не отпуская его.

— Если ты хочешь заниматься любовью в присутствии восьми человек...

— А в доме свиданий?

Она сделала гримасу.

— В это время там полно народу... И потом, там ужасно грязно и слишком много насекомых...

Но не могли же они заниматься этим в его машине!

Ближайшие пляжи находились в пятнадцати километрах... Ракель вдруг встрепенулась.

— Я знаю одно место, где нам будет лучше. Езжай до Линеа.

Малко последовал ее указаниям, и вскоре они выехали на большой проспект, параллельный Малекону. Через километр пути Ракель показала ему на светящуюся вывеску которая гласила: Сатурн. Ночной центр.

— Это здесь.

Служащая проводила Ракель и Малко, освещая себе путь маленьким фонариком через лабиринт диванов и глубоких кресел, занимающих зал, разделенный перегородками в половину человеческого роста. Ни одного стула, ни одного нормального стола. Все происходило практически на полу. Волна приглушенной музыки делала неслышными перешептывания и вздохи. Среди клиентов можно было различить только парочки, самые скромные из которых переплелись наподобие осьминогов в брачный период. Луч фонарика скользил то по раздвинутым ляжкам, где копалась чья-то рука, то по откровенно обнаженной груди, то по парочке, содрогающейся странными толчками... Малко и Ракель достался маленький продавленный диванчик за низеньким столиком, на котором стояла бутылка рома.

Заинтригованный, Малко наклонился к своей спутнице:

— Странное место...

— Надо же людям где-то расслабиться! Хорошо еще, что здесь достаточно дорого, иначе мы не смогли бы сюда попасть.

Она уже налила себе стаканчик рома и опорожнила его одним махом. Когда глаза Малко адаптировались к полумраку, он различил неподалеку от них девушку, стоявшую на коленях перед своим партнером и прижавшуюся лицом к его животу. Легкие движения ее головы ясно указывали на то, чем она занималась. Повсюду виднелись переплетенные парочки. Служащие появлялись только затем, чтобы посадить вновь прибывших. Ракель и Малко потребовалось не так много времени, чтобы приспособиться к обстановке.

Это было одновременно приятно и неприятно, но воспитание Малко не позволяло ему вести себя слишком свободно перед всеми этими иностранцами.

Менее закомплексованная Ракель вела себя как мартовская кошка: она так гибко прижималась к Малко, что казалось, будто ее тело было гуттаперчевым.

Надо сказать, что в этой необычной обстановке никто не смотрел на то, чем занимается сосед. Какой-то молодой человек издал глухой и отрывистый хрип, как если бы он получил удар кинжалом в спину, хотя это был явно не тот случай... Ракель вдруг страстно поцеловала его, при этом прикусив ему нижнюю губу; в то же время Малко почувствовал, как ее пальцы коснулись ткани его брюк, нащупали застежку молнии и потянули ее вниз. Едва она вытащила его напряженную плоть, как тут же склонилась над ним. В равномерном, почти спокойном ритме она принялась увлеченно ласкать его, не обращая ни малейшего внимания на окружающее...

Когда она почувствовала по ударам поясницы своего партнера, что он был близок к концу, она его спровоцировала длинным вращательным движением, и он закричал. Через некоторое время она встала и естественным жестом выпила свой стаканчик рома со вздохом облегчения.

Они были квиты.

Малко тем не менее еще чувствовал себя обделенным. Он желал насладиться ее животом... Ракель наклонилась к его уху и прошептала:

— Ты знаешь, я вся мокрая...

Вокруг них вздохи продолжались с нарастающей силой. Свет электрического фонарика на секунду выхватил из темноты парочку безумно ласкающихся очень молодых людей. Девушка постанывала с откинутой назад головой.

— Мне было так хорошо, — сказал Малко. — А как ты...

— Было прекрасно, — заверила Ракель. — Но я бы очень хотела оказаться с тобой в постели...

Обнажая груди, ее измятое платье раскрылось. Не обращая на это внимания, она положила голову на плечо Малко и добавила:

— Подумать только, вчера я тебя не знала...

— Ты ни с кем сейчас не живешь? — спросил он.

— Живу, — ответила она. — Но он женат и у него есть «тити» гораздо моложе меня. Здесь мужчины сходят с ума по очень молоденьким и очень полным. Я не в их вкусе...

Они услышали движение рядом с ними. Какая-то пара приводила себя в порядок, и на их место уже шли другие, фонарик осветил их. Это были мужчины!

Ракель прыснула от смеха и зашептала на ухо Малко:

— Вот смеху-то, это мой сосед...

Он посмотрел более внимательно и к своему великому изумлению узнал розовую гуаяберу Сальвадора, агента ЦРУ! С ним был пижон с завитыми волосами, круглощеким лицом, худыми плечами, которые обтягивала майка с короткими рукавами. Мужчины устроились за столиком и, склонив головы друг к другу, принялись болтать. Вскоре свет фонарика отдалился, и он различал только два силуэта.

Ракель не сводила с них глаз.

— Вот мерзкий гомосек, — произнесла она вполголоса.

Малко удивил яростный тон молодой женщины. В принципе, это ее не касалось.

— Ты не любишь гомосексуалистов? — поинтересовался он.

— Да плевать мне на них! — проворчала она. — Но этой сволочи ведь поручено их преследовать. Ты понимаешь теперь...

Малко показалось, что он ослышался.

— То есть?

— Это сотрудник госбезопасности, ищейка, один из этих сукиных сынов из Ж-2.

Глава 5

Эйфория Малко улетучилась за считанные доли секунды. При этом он ощущал себя так, словно на него вылили ушат холодной воды... Доверенное лицо ЦРУ в Гаване был агентом кубинских служб! Это было уже слишком! Он вглядывался в полумрак в направлении мужской пары, но смог увидеть лишь два расплывчатых, сливающихся силуэта. Если Ракель не ошибалась, то это был кошмар с катастрофическими последствиями. Намеренно легким тоном он сказал ей:

— А мне казалось, что гомосексуализм запрещен на Кубе. Как же он может сотрудничать со Службой безопасности?

— Он доносит на других гомосеков, черт возьми! — заговорила она с горячностью. — Я его хорошо знаю. Этого педика зовут Сальвадор Хибаро. У него старый «БМВ» с двумя большими антеннами, и он постоянно ошивается в валютных магазинах... Он неплохо устроился: Ж-2 подыскала ему домик рядом с моим... И живет он там один! На одном из собраний Комитета защиты революции нашего жилого блока он предложил мне доносить на контрреволюционеров в обмен на чеки в валютки...

Сальвадор: имя сходилось. Малко был ошеломлен. Неправильно истолковав его неожиданно отсутствующий вид, Ракель сказала ему с иронией:

— Ты, как все мужчины, получил, что хотел и уже не такой влюбленный...

Малко встрепенулся и прижал ее к себе. В один момент он было подумал, не было ли все это подстроено заранее, но искренность Ракель не вызывала у него сомнений. После шока ему необходимо было подвести итог случившемуся. И сделать выводы.

— Я не получил всего того, что хотел, но все эти люди вокруг начинают мне надоедать. Пойдем отсюда.

Она последовала за ним без возражений, и он постарался обойти стороной злополучную парочку. Если Сальвадор Хибаро заметит его в компании Ракель, он может задать себе массу вопросов.

Теплый ночной воздух не умерил его тревоги. Ракель, все более томимая желанием, обвилась вокруг него.