Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
– Готов, – сказал полковник. – Давай вставай во весь рост. Помни, ты из нюрнбергской полиции. Держись сзади и не раскрывай рта.
– А что я мог бы сказать? «О, Tannenbaum, mein Tannenbaum»? [153]
– Пошли.
Они перебежали подъездную аллею и остановились под широким навесом над толстыми стеклянными дверями парадного входа. Отдышавшись и приосанившись, они подошли к внешней панели связи с охранным пунктом.
– Guten Abend, [154] – сказал полковник и продолжил по-немецки: – Мы наряд детективов, нас послали проверить устройство внешней сигнализации квартиры доктора Траупмана.
– А, да, ваше начальство звонило час назад, но я им говорил, у доктора сегодня гости…
– Я полагаю, вам объяснили, что доктора мы не побеспокоим, – резко прервал его Витковски. – Фактически мы не должны беспокоить ни доктора, ни его эскорт, таков приказ начальства, и я, например, не осмелился бы нарушить эти инструкции. Внешняя сигнализация в кладовой напротив двери доктора Траупмана. Он даже не узнает, что мы там побывали, – так хочет шеф нюрнбергской полиции. Но он, я уверен, и сам вам сказал об этом?
– А что случилось-то вообще? С… сигнализацией?
– Скорее что-то непредвиденное. Похоже, кто-то передвигал мебель или коробки в кладовой и задел провод. Узнаем, когда посмотрим панель, за которую отвечаем. По правде говоря, я бы сам неполадки не обнаружил, это мой коллега – он эксперт.
– Я и не знал, что тут такая установка, – сказал охранник.
– Вы многого не знаете, друг мой. Между нами говоря, у доктора прямая связь со всеми высокопоставленными людьми в полиции и правительстве, даже в Бонне.
– Конечно, он великий хирург, но я понятия не имел…
– Скажем так, он очень щедр с нашим начальством, вашим и моим, – вновь перебил его Витковски, но дружеским тоном. – Так что, ради всех нас, давайте не раскачивать лодку. Мы теряем время, впустите нас, пожалуйста.
– Конечно, но в журнале вам все равно надо расписаться.
– И, возможно, потерять работу? Вам тоже?
– Забудем тогда. Я нажму лифтовые коды для одиннадцатого этажа, его квартира там. Вам нужен ключ от кладовой?
– Нет, спасибо. Траупман вручил его моему начальству, а этот дал мне.
– Вы все мои сомнения развеяли. Проходите.
– Мы, естественно, покажем свои удостоверения, но опять-таки, ради всех нас, забудьте, что вы нас видели.
– Естественно. Это хорошее место, и я не хочу неприятностей от полиции.
Лифт был за углом и вне поля зрения от входа в квартиру хирурга на одиннадцатом этаже. Лэтем с полковником медленно двигались вдоль стены; Дру выглянул за угол мрамороподобного бетона. Охранник за стойкой был без пиджака и читал книжку в мягкой обложке, отстукивая пальцами ритм тихой мелодии, льющейся из маленького портативного радио. Он находился от них по крайней мере метрах в пятнадцати, на внушительной консоли перед ним была прямая связь с приемниками, которые могли мгновенно свернуть операцию «Н-2». Лэтем сверился с часами и шепнул Витковски:
– Не слишком приятная ситуация, Стош, – сказал он.
– Другого я и не ожидал, хлопчик, – отозвался ветеран Г-2, залезая в карман пиджака и вытаскивая пять круглых шариков. – Знаешь, Карин была права. Самое главное – отвлечь внимание.
– Прошло больше часа, девушка Траупмана уже должна была отключить сигнализацию. Наверно, она уже справилась.
– Знаю. Бери дротики и целься в шею. Бросай, пока не попадешь в горло.
– Что?
– Он встанет и подойдет сюда, поверь мне.
– Что ты собираешься делать?
– Смотри.
Витковски бросил по мраморному полу шарик, тот покатился с грохотом, пока не ударился о противоположную стену и не остановился. Охранник метнулся вперед с оружием в руках, обогнул угол, и Лэтем выпустил три наркотических стрелы. Первой он промахнулся, она рикошетом отскочила от стены, а вторая и третья вонзились в шею нациста. Тот, задыхаясь, схватился за горло и с долгим низким стоном стал оседать на пол.
– Вынь две стрелы, найди третью, и давай-ка опять посадим его за стол, – распорядился Витковски. – Наркотик перестает действовать через полчаса.
Они подтащили нациста к столу, старательно усадили, оперев корпусом о крышку. Дру пошел к двери в квартиру, глубоко, с надеждой вздохнул и открыл ее. Сигнализация не зазвенела, внутри было темно и тихо, пока не раздался слабый женский голос – к сожалению, по-немецки.
– Schnell! Beeilen Sie sich! [155]
– Подождите! – сказал Лэтем, но это было излишним, поскольку рядом с ним оказался полковник. – Что она говорит? Мы можем включить свет?
– Да, – ответила женщина. – Я говорить по-английски мало, нехорошо.
С этими словами она включила свет в прихожей. Блондинка была полностью одета, в руках сумочка и большой пакет. Витковски шагнул вперед.
– Мы идем, ja?
– Не будем торопиться, фрейлейн, – сказал полковник по-немецки. – Сначала дело.
– Вы же обещали! – воскликнула она. – Визу, паспорт – чтоб я была в безопасности в Америке!
– Вы все получите, мисс, вот только нам надо вытащить отсюда Траупмана. Где пленки?
– У меня их пятнадцать – самые гротескные, – здесь, в пакете. А вывести герра доктора из квартиры просто невозможно. Служебный вход на сигнализации с восьми вечера до восьми утра. Другого выхода нет, да и телекамеры все записывают.
Полковник перевел Дру, и тот ответил:
– Может, нам удастся протащить Траупмана мимо пункта охраны. Охранников-то нет, черт возьми.
Витковски опять перевел, теперь для немки.
– Это глупость, мы все погибнем, – категорично возразила она. – Вы не знаете, что это за дом. Владельцы – самые богатые люди в Нюрнберге. Из-за всех этих похищений богачей по всей Германии жилец должен лично сообщить на пост, что он уходит.
– Ну так я назовусь по телефону Траупманом! Где он, кстати?
– Спит в спальне; он старый, быстро устает от вина… и от другого. Но вы действительно не понимаете. Богачи по всей Европе путешествуют с охраной и в бронированных автомобилях. Сюда-то вы, может, и проникли – поздравляю, но если надеетесь уйти с доктором, вы с ума сошли.
– Усыпим его, как охранника за дверью.
– Это еще большая глупость. Прежде чем он покинет здание, надо вызвать его лимузин из гаража, а комбинацию хранилища ключей знают только телохранители.
– Хранилище ключей?
– Конечно, ведь автомобили могут украсть или испортить – нет, вы действительно не понимаете!
– О чем вы, черт возьми? – вмешался Дру. – Хватит с меня немецкого!
– Мы влипли, – сказал полковник. – В донесении Второго бюро этого не было. Как тебе бронированные машины под навесом, прежде чем он выходит, и цифровые комбинации хранилища ключей в гараже?
– В этой проклятой стране все параноики!
– Nein, майн герр, – сказала девица Траупмана. – Я немножко понимаю, о чем вы говорите. Не вся Дойчлянд – частями, районами, где живут богатые. Они боятся.
– А как насчет нацистов? Их кто-нибудь боится?
– Они – отбросы, майн герр! Ни один честный человек их не поддерживает.
– А кто такой Траупман, по-вашему, черт возьми?
– Плохой человек, дряхлый старик…
– Самый настоящий нацист!
Девушку как будто ударили по лицу. Она вздрогнула и помотала головой:
– Я ничего… не знала. Его Freunde… a der Medizin, их уважают. Многие beruhmt. Такие знаменитые.
– Это его «крыша», – объяснил Витковски по-немецки. – Он один из лидеров движения, поэтому-то нам и нужен.
– Я больше ничего не могу для вас сделать, сэр! Простите, но я не могу. У вас пленки, я только это и обещала. Теперь вы должны дать мне возможность покинуть Германию, потому что, если правда то, что вы говорите, я буду на заметке у этих нацистских свиней.
– Мы соблюдаем соглашения, мисс. – Полковник повернулся к Лэтему и заговорил по-английски: – Выметаемся, хлопчик. Мы не можем взять этого подонка, не поставив под угрозу всю операцию. Через час вылетаем в Бонн на самолете Второго бюро и ждем этого сукина сына там.
