Улица без рассвета - Усыченко Юрий

"Хитрый, - подумал Грицай. - Хотел проверить, пойду я сразу к третьей камеры. Вероятно, он знает о тайнике Пшеминського и ищет его. Совершенно очевидно, что ищет… "

Грицай взялся за дело.

Метр за метром освещал лучом своего яркого фонаря своды, стены, пол, пристально рассматривал каждую трещину. Когда трещина была шире других, засовывал в нее тонкий стальной щуп, измерял длину перочинным метром, записывал сведения в блокнот. Казалось, он так погрузился в свою работу, что совсем забыл о Иваньо, который сидел на ступеньках и молча наблюдал за ним.

- Господи! - Вдруг дрожащим голосом воскликнул священник.

Из глубины подземелья донесся стон, сначала едва слышный, потом громче. Глухой, невнятный, он пронесся под сводами подземелья и замер.

Рука Грицая рванулась в карман, где лежал пистолет. Но уже в следующее мгновение, поймав на себе острый, пытливый взгляд Иваньо, он вместо того, чтобы сунуть руку в карман, хлопнул себя по боку, воскликнул:

- Что это?

Священник подошел к нему вплотную и испуганно прошептал:

- Души! Души погибших взывают о возмездии. Если бы вы знали, сколько крови невинных пролито здесь! …

- Оставьте! - Без всякого маскировки, вполне искренне рассмеялся Грицай. Трагический тон священника не произвел на него ни малейшего впечатления. - Вы знаете, что я материалист и не верю в загробных басни…

Стон, от которого даже в душе холодело, снова повторился.

Ваня перекрестился, забормотал молитву.

- Ну, ну, - насмешливо похлопал его по плечу Грицай. - Не волнуйтесь. Пойдем посмотрим, кто это подает голос.

Он спокойно направился по коридору, освещая его фонарем.

Ваня следовал за ним. Как только Грицай отвернулся, выражение страха сразу исчезла с священника. Кусая губы, он бросал полные ярости взгляды на широкую спину спутника.

- Где тут, - Грицай шарил лучом фонаря по стене. - Ага, так я и думал! Смотрите.

Луч холодного света уперся в небольшое отверстие в стене. Стон доносился оттуда.

- Своеобразная эоловая арфа, - сказал Грицай. - Здесь в вентиляционной трубе сделано некое устройство, образует звук, похожий на стон, когда наверху подует сильный ветер. Вот и все - никаких мертвых душ… Эти жуткие звуки, вероятно, входили в программу тероризации узников подземелья.

Ваня покачал головой.

- Не знаю, как заключенных, а меня они напугали очень.

- Вот вам одно из преимуществ атеизма, - с откровенной насмешкой сказал Грицай. - Атеисты храбрее.

Они вернулись обратно к входу.

- Может, вы подниметесь наверх, - предложил Грицай. - Что вам здесь сидеть - в темноте и сырости.

- Ничего. Мой долг христианина велит мне не оставлять вас одного в таком мрачном месте.

Грицай понял, что Ваня от него не отстанет. Но открывать священнику настоящую цель своих исканий не хотел.

- Хорошо, тогда я быстро обходить коридор и камеры, а потом, когда будет больше времени, возьмусь за дело как следует.

- Как хотите, - как можно равнодушнее ответил Ваня, тщетно пытаясь скрыть свою радость. - Я с вами.

Осмотрели центральный коридор, запутанные боковые ходы.

Коридор вел в большой зал с высокой ребристой потолком. В центре зала стоял квадратное повышении с гладко обтесанного камня. В углу - вторых, поменьше. За ним - камин.

- Зал судилища, - пояснил Ваня. - В нем допрашивали и судили еретиков. Вот здесь, - показал он на центр зала, - сидели судьи-инквизиторы. В том углу пытали подсудимых.

- Веселое место, - пошутил Грицай.

Внешне небрежно осмотрел Грицай и третью камеру, где, по утверждению ксендза Пшеминського, содержался тайник с документами. Ничего подозрительного не заметил. Камни нигде не сдвинут, потолок тоже цела. Грицай облегченно вздохнул. Теперь он был уверен, что неизвестный, который рассматривал план и сделал на нем пометки, документы еще не нашел. Надо его опередить любой ценой…

Часа через три полковник Грицай сидел у себя с кабинете, дожидаясь лейтенанта Данилко.

В дверь постучали.

- Заходите, - пригласил полковник.

Молодой человек в штатском костюме отрапортовал:

- Лейтенант Данилко по вашему приказанию прибыл.

- Здравствуйте. Садитесь.

Полковник следил, как Данилко уверенно легко перешел кабинет, сел в кресло.

- Вы были ранены в ногу? - Спросил Грицай,

- Так точно, товарищ полковник.

- Зажила рана?

- Так точно. Нога работает даже лучше, чем раньше.

Грицай улыбнулся. Он любил веселых людей и всегда откликался на шутку.

- Знаете, для чего я вас вызвал?

- Нет, товарищ полковник.

- Расскажите немного о себе.

В лейтенанта было простое, на первый взгляд ничем не примечательное лицо. Но если присмотреться лучше, привлекала внимание чистая ровная линия высокого лба, упорно сведенные брови, спокойные серые глаза. "Говорят, сероглазые - замечательные стрелки", подумал Грицай и спросил:

- Стреляйте метко?

- Ничего… Призы брал, - ответил Данилко, немного удивлен вопросом, что не касалось темы разговора,

- Правильно. Военный человек обязательно должен уметь хорошо стрелять… Расскажите…

- Родился я в девятьсот двадцать втором году в селе Борунив, километров восемьдесят отсюда на запад. Отец батрачил, я тоже сначала был батраком у кулаков, затем отправился в город. Работы в городе не нашел, перебивался как мог. Потом, когда Западная Украина стала советской, я поступил на завод. Когда началась война, добровольно пошел в армию. Воевал под Орлом, Сталинградом, освобождал Киев. Раненый во Ровно, был в госпитале, только сегодня вышел.

- Да, - после короткой паузы сказал Грицай. Открыл сейф, достал какую фотографию, положил на стол. - У вас есть знакомые в городе?

- Нет, товарищ полковник.

- Знает кто-то из ваших односельчан, где вы были эти годы, что с вами?

- Никто. Мать умерла давно, отец - перед войной, родственников у меня нет, в деревню ни к кому не писал.

- В форме выходили за ворота госпиталя?

- Нет. мы в пижамах ходили, а сегодня от вас принесли гражданский костюм и приказали прийти сюда в нем.

Отвечая на вопрос, Данилко удивлялся все больше и больше.

- Какие языки знаете?

- Кроме родного украинского, русский, конечно. Польский знаю, немного немецкий.

- Хорошо… Теперь слушайте внимательно… Вы, наверное, видели здешний костел святой Елижбеты?

Данилко кивнул.

- В подземелье под костелом скрыто важный документ - список униатских священников, которые накануне польско-немецкой войны были завербованы гестапо и верно служили ему до разгрома гитлеризма. Сегодня я побывал под костелом, убедился, что список ищут враги - вполне возможно, для того, чтобы передать шпионов новым хозяевам.

- Дайте взвод солдат, и я по камешку выберу весь костел, а тайник найду, - предложил Данилко.

- И это даст материал для провокационной кампании в буржуазной прессе, - в тон ему ответил Грицай. - Поднимут шум на весь мир, что советские войска разрушают храмы, издеваются над чувством верующих А попы-шпионы смекнут, в чем дело, и разбегутся кто куда - ищи тогда звали. Убежит и субъект, который ищет документ.

- Ага, понял, наконец! Надо его поймать, а он выдаст др.

- И опять не так, - улыбнулся полковник. - В нашем деле простейший путь к цели еще далеко не самый верный. Во-первых, совершенно неизвестно, Сын сообщников или нет. А во-вторых, нам нужен прежде список - настоящий, в полном порядке.

- Для чего? - Удивился лейтенант.

- Вы же родом из этих мест и не вам рассказывать, что униатская церковь всегда была самой верной служанкой реакции. Но среди верующих униатов большинство честных, хороших людей, которых просто обманули. Широко опубликован документ о сотрудничестве церковников с фашистами вызовет отзывы во всем мире - ведь украинский-униаты живут и в Северной Америке, и в Южной. Сейчас униатская церковь пытается надеть на себя тогу борца против фашизма. Список, который мы ищем, откроет глаза честным людям.