Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
– Я обо всем этом не знаю, клянусь распятым Христом, я не знаю!
– Но ты знаешь, что он нацист, верно? Законспирированный – возможно, самый законспирированный нацист во Франции. Я прав?
– Да, – резко выдохнул Франсуа. – Мне ничего не оставалось, лишь молчать и подчиняться.
– Почему?
– Я убил человека, а Жак это видел.
– Как убил?
– Задушил. Попытайтесь понять, мсье, я допоздна задерживаюсь на работе, иногда меня нет несколько дней кряду, семья без внимания – что тут скажешь?
– Хорошо бы побольше, – сказал Лэтем.
– Жена завела себе любовника. Я сообразил, как каждый муж, когда в спальне темно. Воспользовался средствами Второго бюро, чтоб выяснить, кто он.
– Дело не совсем официальное, так?
– Конечно. Чего я не знал, так это того, что Жак следил за каждым моим запросом, каждым звонком. Я назначил встречу с этим типом, неудачливый парикмахером, он был весь в долгах, салоны прогорали. Мы встретились на аллее на Монпарнасе. Он начал непристойно шутить о моей жене, смеялся. У меня кровь закипела, я бросился на него и убил, злодейски. А когда выходил из аллеи, меня окликнул Бержерон.
– Так ты стал его человеком.
– Альтернативой было провести остаток жизни в тюрьме. Он сделал снимки на инфракрасной пленке.
– И все же вы с женой опять вместе, так ведь?
– Мы французы, мсье. Я тоже не святой. Мы помирились, и наш брак надежен. У нас дети.
– Но ты работал с Бержероном, с нацистом. Чем ты можешь это объяснить?
– Остаток жизни в тюрьме – это для вас не объяснение? Жена, дети, семья. И, мсье, я никогда из-за него не убивал, никогда! У него были другие для этого, я отказался.
Лэтем отпустил его от стены и указал на стол.
– О’кей, Колеса, или мы договоримся, или нет. Если я не заблуждаюсь, а я так не думаю, вы с Жаком здесь единственные нацисты и ты невольный пособник. Иначе было бы уже опасно. Хозяин и раб, прекрасное сочетание. Свое вынужденное пособничество ты можешь доказать, сделав, что я скажу: если нет – тебе конец, я сам с тобой расправлюсь. Понял?
– Что вы хотите от меня? И если я соглашусь, какая гарантия, что из-за этих фотографий не попаду в тюрьму?
– Никаких вообще-то, но шанс есть. Я так думаю, Бержерон больше будет заинтересован в том, чтоб спасти свою шкуру от расстрельной команды, нежели поставить тебя перед ней.
– У нас во Франции так не казнят, мсье.
– Ты что, так наивен? Неофициально, Франсуа, это очень просто делают.
– Так что надо? – спросил, сглатывая, водитель.
– Жак в другом крыле на этом этаже, если не ошибаюсь.
– Да. Тут лишь подчиненные.
– Но доступ у тебя есть? Я хочу сказать, ведь ты знаешь расклад?
– Если хотите узнать, могу ли я отвести вас в его кабинет, то да, могу.
– Не засветив нас обоих?
– Конечно, я к нему приписан. В этом секторе есть особый коридор, куда вход по коду, он ведет к кабинетам начальства. Код у меня есть, естественно.
– Естественно! Пошли.
– Ладно, а что мне потом делать?
– Возвратиться сюда и надеяться на лучшее.
– А вы, мсье Лэтем?
– Я тоже буду надеяться на лучшее.
Капитан Кристиан Диец положил портативное радио подальше на книжную полку и встал слева от двери в гостиничный номер. Его тонкий слух уловил приглушенные шаги в коридоре, потом наступила тишина. Держа оружие наготове, он подумал, разжились ли непрошеные гости ключом или попытаются вломиться в дверь.
Через мгновение он понял, что они предпочли последнее. Тишину нарушил страшный грохот, сорванная с петель дверь отлетела на спецназовца. В комнату ворвались двое с оружием в руках, вертя головами слева направо, справа налево, не зная, что предпринять. Диец разрешил их дилемму, крикнув:
– Бросайте оружие, иначе смерть!
Первый из ворвавшихся резко повернулся, и из дула пистолета раздался приглушенный щелчок. Спецназовец бросился на пол, выстрелил и попал бандиту в живот – тот согнулся и рухнул. Его напарник опустил оружие, и тут в открытую дверь вбежали три пехотинца.
Вдруг из спальни выбежала Карин де Фрис в ночной рубашке.
– Назад! – заорал Диец.
Карин бросилась к двери в спальню, однако второй убийца поднял пистолет и выстрелил. Из левого плеча у нее хлынула кровь, а пехотинцы прицелились.
– Стойте! – заорал Диец. – Что толку от него мертвого?
– От нас тоже, приятель! – крикнул пехотинец, целясь из «кольта» 45-го калибра в голову нацисту. – Бросай оружие, гадина, иначе конец!
Нацист бросил оружие, а Диец вскочил на ноги и подбежал к распростертой на полу, истекающей кровью Карин де Фрис, по пути отшвырнув в сторону пистолет убийцы.
– Не шевелитесь, – приказал он, поддерживая Карин и разрывая на ее плече ночную рубашку. – Не опасно, – заключил капитан, осмотрев рану. – Пуля задела мякоть, вот и все. Не двигайтесь, я возьму полотенца.
– Я принесу, – вызвался пехотинец, стоявший поближе. – Где они?
– Ванная вон там. Возьмите три чистых маленьких и свяжите их.
– В жгут?
– Не совсем, но почти. Потом достаньте лед из бара.
– Иду.
– Только не говорите мне, что вы еще и врач, – слабо улыбнулась Карин, придерживая на груди ночную рубашку.
– Это не нейрохирургия, миссис де Фрис, всего лишь поверхностная рана. Вам повезло: еще пара секунд, и у вас были бы проблемы посерьезней. Больно?
– Скорее все онемело, капитан.
– Мы отвезем вас к врачу в посольство.
– Где Дру? Это главное. А Джерри, где он?
– Пожалуйста, не подвергайте меня допросу, миссис де Фрис. Мистер Лэтем дал нам указания, он руководит операцией. Они с Энтони отправились во Второе бюро – я проиграл Джерри в орлянку.
– Во Второе бюро? Почему?
– К. О. сказал нам, будто понял, кто эта крыса на чердаке.
– Крыса на чердаке?
– Ну, агент нацистов, опутавший всех нас.
– Во Втором бюро?
– Так он сказал.
– Он вскользь упоминал об этом в Бовэ, но, когда я стала расспрашивать его в машине, лишь отмахнулся, сказал, что это только догадки. Но вы знали?
– Мне кажется, он не хотел вас впутывать.
– Вот полотенца, сэр! – сказал пехотинец, выбегая из двери спальни, потом быстро повернулся, чтобы помочь коллегам разобраться с двумя нацистами, один из которых был мертв или без сознания, а второй повел себя агрессивно, его пришлось утихомирить несколькими ударами в грудь.
– Будем поддерживать связь, капитан, вы ведь капитан?
– Здесь звание не очень-то важно, капрал. До встречи.
– Нам нужно срочно отсюда убираться, вы же понимаете. Простите за лед…
– Так убирайтесь! – приказал Диец, и отряд пехотинцев понесся по коридору к пожарной лестнице с двумя пленниками.
Зазвонил телефон.
– Простите, я опущу вас на пол. – Спецназовец закрепил на плече Карин полотенце и аккуратно положил ее на ковер. – Надо подойти к телефону.
– Если это Дру, скажите ему, я просто взбешена.
Это оказался не Лэтем, а регистратор отеля.
– Вы должны выехать из отеля! – кричал он по-французски. – На большее ради Второго бюро мы пойти не можем. Коммутатор разрывается от звонков с жалобами на грохот или выстрелы!
– La passion du coeur! [167] – решительно ответил Диец. – Опечатайте номер, мы вас прикроем. Дайте мне пять минут и вызывайте полицию, но мне нужны эти пять минут.
– Постараемся, – прозвучало в ответ.
– Давайте, – сказал капитан, положив трубку и возвращаясь к Карин. – Я вас вынесу отсюда…
– Я вообще-то могу идти, – прервала его де Фрис.
– Рад слышать. Тогда спустимся по лестнице, всего один марш.
– А наша одежда, багаж? Вы же не хотите, чтоб их нашла полиция?
– Вот дерьмо!.. Простите, мадам, но вы еще как правы.
Капитан подбежал к телефону и позвонил консьержу.
– Если хотите, чтоб мы убрались, пришлите самого расторопного носильщика, пусть упакует чемоданы и отнесет их к выходу. И скажите ему, если много не украдет, то получит пятьсот франков!
