Атомная крепость - Цацулин Иван Константинович

Ознакомительная версия. Доступно 47 страниц из 234

– Я не совершил никакого преступления, – с деланной обидчивостью заметил он.

Полковник Соколов спокойно сказал:

– Если бы вы совершили преступление – с вами поступили бы иначе, вами занимался бы наш советский суд… Поймите, мы заинтересованы в том, чтобы помочь вам выпутаться из сложного положения, в котором вы, кажется, оказались. Я хочу, чтобы до вас дошло: речь идет не о том, чтобы вы нам оказали помощь и чем-то рисковали для нас – хотя это и является вашим гражданским долгом, – речь идет о том, чтобы помочь вам, а по моему твердому убеждению, вы, товарищ Рахитов, в нашей помощи нуждаетесь. Так не отказывайтесь же от нее.

– Я не понимаю, чего вы от меня добиваетесь, – пожал плечами Тимур. – Я ничего не знаю, понятия не имею, кто тот старик, и никогда с ним не встречался.

– В таком случае объясните нам, почему же при виде его вы сбежали с дачи Нарежных вчера? – Соколов внимательно наблюдал за своим собеседником.

Стало быть, им откуда-то известно и это, – Тимур ссутулился и еще больше замкнулся: нет, он не даст им поймать себя!

– Я не встречался с ним у Нарежных, – угрюмо буркнул он.

– Вы сбежали при виде его, – уточнил полковник Соколов. – Почему же вы испугались его? Ведь это ему следовало пугаться, завидя вас, а получилось наоборот. В чем же дело, товарищ Рахитов?

Тимур размышлял. Теперь было ясно – если он будет продолжать свое, ему все равно не поверят. Спасительная мысль пришла почти мгновенно. Притворившись крайне смущенным, он, заикаясь, еле выговорил:

– Хорошо, я скажу откровенно… Только прошу, товарищ полковник… Мне стыдно, если правду узнает одна девушка.

– Марина Нарежная?

– Да. Она будет презирать меня, а я люблю ее, – Тимур опустил голову.

– Мы слушаем вас, – напомнил Соколов.

– Я пришел туда… Меня интересовал другой человек, он был одет в форму советского полковника… Он сказал: «Я от отца Геронтия», – и ему открыли дверь, – сбивчиво объяснял Тимур Рахитов, холодея при мысли, что ему могут не поверить и на этот раз, и боясь, что вот сейчас он может случайно проговориться насчет Ирэн Грант – и тогда придется рассказать все-все, а этого он не хотел, не мог…

– Он сказал: «Я от отца Геронтия», – и ему открыли дверь, – топтался на одном месте Тимур.

Чекисты молчали, слушали, внимательно смотрели на него.

История Тимура в новой версии выглядела так: на Ленинградском вокзале он случайно обратил внимание на незнакомого полковника, который как будто прятался, делая вид, что читает газету «Известия», очень долго сидел так на скамеечке, а потом сорвался с места и, озираясь, на ходу вскочил в вагон скорого поезда, – по просьбе Соколова Тимур обстоятельно описал внешность заинтересовавшего его полковника. Почему-то, Тимур сам не знает почему именно, человек этот показался ему подозрительным. Неожиданно в Тимуре взяло верх мальчишество, и он, к стыду своему, принялся играть в шпионов и сыщиков: не долго размышляя, сердясь, что подозрительный незнакомец «провел» его, бросился на аэродром и… все остальное товарищу полковнику известно. Поняв, что он стал жертвой своей мальчишеской выходки, для которой к тому же не было никаких разумных оснований, выходки, закончившейся для него печально, Тимур решил скрыть от родных и друзей свой визит на берега Невы. Да, это верно – вчера на даче Нарежных он заметил того старика, наверное, достойного человека – плохих людей Нарежные не принимают, – пришел в отчаяние, что его несолидная выходка станет известна и, таким образом, он «потеряет лицо» в семье любимой девушки, на которой мечтал жениться. Вот и все! Лица чекистов прояснились.

– Давно бы так, а то задаете нам загадки, – благодушно улыбаясь, сказал полковник Соколов. – Насчет девушки не беспокойтесь, мы ей о ваших «подвигах» не скажем. Впредь будьте осмотрительнее – мальчишество иногда до добра не доводит. Мы беспокоились за вас, а на поверку вышло – беспокоиться-то и не о чем.

Пропуск отмечен, Тимур распрощался и ушел, ушел в полной уверенности, что удачно придуманная им история оказалась правдоподобной.

На докладе у генерала Тарханова Соколов откровенно признал – профилактики не получилось. В процессе беседы с юным Рахитовым дело приняло серьезный оборот и совершенно отчетливые контуры.

– Операция «Шедоу»?

– Да, товарищ генерал. Как только Тимур Рахитов стал рассказывать нам свою басню – сделались очевидными весьма важные для нас обстоятельства… Разведка Аллена Харвуда, видимо, убеждена, что мы ничего не знаем о ее агенте Мордехае Шварце, и решила использовать его, заслав на нашу территорию.

– Этот шаг разведки доказывает: молодчики Харвуда не подозревают о провале маршрута «Дрисса», о разоблачении нами Софьи Сатановской и ее дядюшки Мордехая Шварца, – заметил Тарханов.

– Мордехай Шварц получил визу на въезд в Советский Союз как турист, воображая, что раз мы ничего не знаем о Сатановской, то, естественно, понятия не имеем и о нем, – продолжал полковник Соколов. – И вот он осчастливил нас своим визитом. Сойдя в Ленинграде с борта привезшего его парохода, сей «турист» еще днем добрался до квартиры некоей Тамары Лиховой и притаился там. Установив, к кому он пожаловал, наш сотрудник стал спокойно дожидаться его выхода. Появление в той же квартире Лиховой второго человека, пришедшего туда в форме полковника Советской Армии, сотрудник нашего Ленинградского управления не зафиксировал, об этом мы только сегодня узнали от Рахитова.

– Вы доверяете этой части «басни» Тимура Рахитова? – осведомился Тарханов.

– Да, Виктор Васильевич. Почему? Потому, что молодой Рахитов очень точно описал внешность этого второго посетителя Лиховой. Судя по портретному описанию внешности этого субъекта – мы с вами знаем его.

– И кто же это?

– Грин, руководитель операции «Шедоу», – твердо сказал полковник Соколов.

Тарханов задумался.

– Что же, это вполне логично, – заговорил он наконец. – И встреча Грина с Мордехаем Шварцем означает… – он вопросительно взглянул на полковника Соколова.

– …Что Шварца перебросили к нам для выполнения какого-то задания разведки… На явке у Лиховой Шварц получил конкретное задание непосредственно от Грина… Какое задание? Об этом мы сейчас имеем возможность судить – Мордехай Шварц из Ленинграда отправился в Москву и тут в первую очередь навестил друга своих детских лет, артиста-пенсионера Пищика-Нарежного.

– Ясно. С «Шедоу» у них не вытанцовывается, – заметил Тарханов. – Решили зайти с фланга, с помощью Мордехая Шварца как-то подобраться к инженеру Семену Нарежному, а через него проникнуть в группу Ландышева. Ну, тут все понятно. Но вернемся к Тимуру Рахитову, – почему вы говорите, что с профилактикой у вас не получилось? В чем же дело, вы его в чем-то подозреваете?

– Да, товарищ генерал. Как только я понял, кто был второй гость Лиховой, – я насторожился. В самом деле, можно ли быть уверенным в неожиданном переплетении имен: старый шпик Мордехай Шварц, резидент Харвуда – Грин и юноша Рахитов, свой человек в семье Семена Нарежного, ближайшего помощника инженера Ландышева. Грин примчался в Ленинград для того, чтобы лично встретиться там со своим агентом Шварцем, а затем туда в то же самое время пожаловал молодой Рахитов? Нет, нет, Виктор Васильевич, я вовсе не утверждаю, что этот юноша причастен к разведке Харвуда… Он чего-то боится и что-то упорно скрывает. Его рассказ о встрече со стариком, то есть со Шварцем, шит белыми нитками от начала до конца; причина неожиданной поездки в Ленинград не вызывает ни малейшего доверия… Совершенно очевидно – Тимур Рахитов не говорит правды, вместо одной лжи наскоро придумывает другую, новую.

– Рахитов… Рахитов… – генерал Тарханов вспоминал. – Его отец работает… – Он назвал учреждение, в котором тот работал.

Полковник Соколов подтвердил:

– Да, тот самый.

– Несколько странно, – генерал покачал головой. – Что вы думаете относительно близости Тимура Рахитова с семьей инженера Нарежного? Он, кажется, хочет жениться на его единственной дочке?

Ознакомительная версия. Доступно 47 страниц из 234