Корона клинков (СИ) - Берестова Елизавета

— Естественно, — небрежно бросил легат, — мы тут не просто досуг проводим. Убийство расследуем.

На мужика было жалко смотреть. Загорелые руки заметно дрожали, когда Осокорь ссыпал ему монеты.

— И ещё, милейший, — как бы невзначай спросил легат, — ты у травника-то раньше бывал?

— Нет, — энергично замотал головой крестьянин, но под взглядом карих глаз незнакомца смутился от глупой лжи и сказал, — то есть да, приходилось.

Он путано и многословно принялся рассказывать, как привозил к Антонию жену, у которой по осени совсем отнялась спина.

— Ладно, ладно, — прервал ненужные подробности Осокорь, — ты мне вот что скажи, старик всегда свою шляпу на окно вешал?

Недоумённый взгляд крестьянина упёрся в старый головной убор, который резко выделялся на фоне чистеньких вышитых занавесочек.

— Не, — уверенно ответил он, — у него всегда чисто… было, — добавил он, догадавшись, кого убили в домике у озера. — К нему дважды в неделю кузнецова дочка ходила: постирать, убраться и всё такое. За это её Антоний на повитуху учил. Он сроду такое уродствие на своё окно не вешал.

— Очень хорошо, — кивнул легат, — я вас больше не задерживаю.

Крестьянин молча поклонился легату, поклонился солдатам и, крепко зажав в кулаке деньги, двинулся прочь шагом, который едва не переходил в бег.

Осокорь потёр наливающийся тупой болью затылок. Наконец-то все кусочки сложного узора ночных событий сложились воедино. Он пошёл в дом. Бережно снял со стены драгоценную карту и, поместив её в подходящий футляр, обвёл взглядом книги. Право жаль оставлять их на произвол судьбы. Местные жители, которые и читать-то не умеют, обязательно соблазнятся травниковым добром. Жемчужины, способные украсить библиотеку ценителя, сгинут бездарно и бесполезно, а то и вовсе послужат растопкой для очагов. Допустить подобное варварство Осокорь просто не мог. За его спиной деликатно кашлянул Лергий. Он пришёл доложить, что убитых укутали тряпками и погрузили.

— Давай-ка, рядовой, захватим книги, — распорядился легат.

Телега сильно замедляла движение, и через полчаса Осокорь не выдержал.

— Трое со мной в город, — приказал он, — весь груз под личную ответственность десятника. Если что потеряете, шкуру буду спускать лично.

Когда они остановились придорожной харчевне, чтобы напоить коней, Лергий не выдержал и спросил:

— Я так и не понял, куда подевался внук травника. Наши точно выяснили, он с утра в деревне был, купил хлеба, мяса и кувшин красного вина. Но в доме так и не появлялся. Чудно как-то выходит. Может, он от жары искупаться в озере вздумал, да утоп. А что? Такое иногда случается, судорога ногу свела, или об корягу головой ударился, когда нырял.

— Ты сам-то веришь? — усмехнулся Осокорь, приканчивая вторую кружечку холодного пива.

— Не очень, — пожал плечами парень, — но иного объяснения у меня просто нет.

— Зато есть у меня, — легат встал, дёрнул шеей и надел шляпу на пропотевшую голову. — Антоний-травник знак подал мальчику. Тот понял, что в доме чужие, и возвращаться не стал.

— Знак подал? — недоверчивость в голосе парня почти вытеснила неизменную почтительность.

— Но как? Я ведь был там и ничего подобного не заметил, хотя приметливый глаз имею.

— Все это видели, да только не поняли, что видят сигнал. Шляпу на окне помнишь, грязную такую, старую с вылезающей соломой, её впору пугалу огородному на голову одевать, а не в комнате вешать.

Парень кивнул.

— Ну вот, шляпа и была знаком. Мальчишка издалека её увидел и в дом не пошёл. Думаю, травник заранее обговорил подобную ситуацию, стало быть, опасался кого-то.

— Может, вашего эльфа с волшебным клинком?

— Может, и его. — Согласился Осокорь, задумавшись. — Давай, друг Лергий, прикинем, куда мог уйти мальчишка?

— От озера на юге и на востоке почти нет деревень, а скоро и вовсе в пустыню придёшь. На западе — горы. Места не приветливые и не обжитые.

— Правильно рассуждаешь, нашему мальчику остаётся одно: идти в Осэну. Место людное, легко затеряться и уплыть на корабле в любом направлении.

— А ваши двое, что были ночью, — спросил Лергий, — думаете, они тоже в город подались?

— Не сомневаюсь, Меллорн разгадал трюк со шляпой или с самого начала знал о нём. И теперь у нас с ним задача общая: первыми найти внука травника.

— Это не то, что какому-то там Меллорну, всему нашему департаменту не по плечу. Вы только представьте себе, сколько в Осэне мальчишек. Годы пройдут, они уже в мужчин превратиться успеют, прежде чем их всех переловят.

— Конечно, — согласился легат, — пацанят везде хватает, — но как много из них имеют светлые волосы и голубые глаза? В Камышовом плёсе помогли составить описание. По коням, господа, мы пришпориваем их, а время пришпоривает нас.

Глава 6 ПОИСКИ НАУГАД

Дорога назад оказалась куда более спокойной. То ли Ясень с Торки перебили всех гулей, то ли оставшиеся предпочли убраться подальше, в любом случае, никто не мешал путникам.

Торки, изнывавший от любопытства, выждал подходящего момента и спросил:

— Может объясните, наконец, в какую какашку я вместе с вами вляпался на этот раз. На нас устраивают засады, гоняются замаскированные патриции из тайных служб, я уж не говорю про чудовищ, — он оглянулся назад, где на дороге темнела туша убитого мгляка.

— Положим, насчёт чудовищ ты несколько преувеличиваешь. Их интерес к нам чисто гастрономический, ничего личного, — в голосе эльфа слышалась ирония, — да и засада была не на нас. Я уже тебе говорил.

— А я так и поверил. — Торки с остервенением хлопнул себя по шее, убив не меньше пятка комаров, — я служу у легендарного диверсанта Ясеня, а засаду устраивают на безобидного травника и его малолетнего внучка. Между прочим, вами ещё и после войны детишек пугали, я сам слыхал. Раскрыли вас, вот и всё.

— Нет, мой друг, ты льстишь мне, полагая, что недавние события порождены моим боевым прошлым. — Брэк усмехнулся. — К тому же император Барс объявил военную амнистию, так что дело не во мне. Антоний действительно мой старый друг и отличный врач. Был. Но мальчик ему не внук.

— Понятно, сейчас вы скажете, что мы ищем вашего незаконнорождённого сына, так сказать, грех молодости.

— Удивительная у тебя способность делать неверные выводы.

— Так научите делать верные, — огрызнулся фавн, — тут и так голова кругом идёт, уже не знаю, что и думать.

— Научу обязательно, но для начала ты должен научиться слушать и не перебивать собеседника.

Парень кивнул.

— Не буду тебя томить и скажу сразу: мальчик травника — младший сын покойного императора Барса.

— Стойте, стойте, — Торки остановился в буквальном смысле этого слова, — младший сын Барса умер. Конечно, мы жили в лесу, но это не значит, что фавны — дикари, которые не знают, какой на дворе год, и кто в государстве у власти. Я точно помню, у покойного императора было двое детей. Старший сейчас царствует. Кстати, вы слыхали, что о нем болтают в Рие? — и, не дожидаясь ответа, продолжил, — говорят, он парней сильно любит, — фавн хихикнул, — особливо гладиаторов. Мне один знакомый говорил (он меня в виде Максимуса знает), тебе, то есть мне, хорошо бы на глаза принцу попасться, карьеру можно запросто сделать.

— А ты? — поинтересовался эльф.

— Дал по зубам, вот и весь разговор. Но я не о том. Второй сын Барса точно умер. Погиб, вроде. Помню, ещё моя матушка сильно императора ругала. Кто ж это, говорит, дитё малое по военным походам таскает! Да ещё когда с некромантами война. Совсем мужик умом ослаб. Пацанёнку трёх лет не сравнялось, а папаня его на войну взял. Пускай, говорит, привыкает к походной жизни. Вот он и привык, так привык, что помер где-то вдали от дома. Ещё матушка говорила, будь императрица жива, не за что бы не позволила над младенцем так издеваться. Но боги не дали пожить бедной женщине. Слыхал я, какой-то фанатик ударил её ножом.

Эльф молча кивнул, но Торки не заметил, увлечённый воспоминаниями юности.