Фурия из Белфаста - де Вилье Жерар

Он протянул четырехпалому каблук, откуда торчал краешек зеленой пластмассовой пластинки. «Полковник» взял каблук, осмотрел и, нажав руками, разломил надвое. Внутри каблука оказался запечатанный в пластмассу прямоугольник размером с кредитную карточку.

Четырехпалый долго разглядывал находку. Лицо его ничего не выражало, и нужен был более тонкий психолог, нежели старина Син, чтобы заметить что-то необычное в облике «полковника». Его зрачки сузились, губы вытянулись в ниточку.

– Что это за штуковина? – полюбопытствовал Син.

«Полковник» спокойно положил карточку в карман.

– Так, ничего особенного.

Он сошел с последних перекладин лестницы и присоединился к своим товарищам.

– Никто не должен знать о том, что здесь произошло этой ночью, – обратился он к ним. – Я сам постараюсь разузнать, как он добрался до нас. Надо сделать так, чтобы труп никто не нашел...

Все молча кивнули, хотя и были несколько удивлены. Обыкновенно старались, напротив, сделать так, чтобы молва о смерти предателя распространилась как можно шире, чтобы отбить охоту у других...

Но четырехпалый не испытывал особого желания говорить им, что человек, утонувший в ста тысячах литров виски, работал агентом Центрального разведывательного управления и что ЦРУ имело известную всем привычку мстить за убийство своих сотрудников.

Глава 2

Золотистые глаза Малко отражались в стеклянной двери виллы, пока он пытался отомкнуть запор, пробуя по очереди ключи из связки. Как только самый последний вошел в скважину, дверь отворилась. Малко подхватил стоящий сзади чемодан. В маленьком холле он поежился от озноба. Воздух был просто ледяной. В Австрии уже стояло лето, и он даже не взял с собой пальто. Черный вигоневый костюм измялся в дороге, стал пыльным и грязным.

В ту самую минуту, когда он взялся за ручку чемодана с намерением отправиться на поиски спальни или ванной, по плиточному полу застучали каблучки, и из гостиной вышла черноволосая девица с бутылкой молока в руке. При виде Малко она стала как вкопанная. Не менее пораженный Малко окинул ее внимательным взглядом. Округлое нежное лицо с молочно-белой кожей, длинные черные волосы, спадающие ниже плеч, стройный стан. Белый кружевной халатик весьма условно прикрывал полное цветущее тело и пышную грудь, плохо вязавшиеся с детским личиком.

Овладев собой, девушка нахмурилась, и в голосе ее звучал гнев, когда она спросила Малко:

– Кто вам позволил войти? Кто вы такой?

Казалось, из ее раздувающихся ноздрей сейчас вылетят языки пламени.

Малко забавляло ее негодование. Он вытянул перед собой руку со связкой ключей и слегка поклонился, улыбаясь:

– Я просто воспользовался вот этими ключами. Князь Малко Линге, к вашим услугам. Я направлен сюда Объединенным фондом помощи Северной Ирландии и должен заменять Билла Линча, пока его не найдут... Ключ я взял в его кабинете, заехав туда по пути. Мне сказали, что в доме не живут. А что вы делаете здесь? Вы работали у господина Линча?

Девушка поплотнее запахнула халатик и попятилась. В ее глазах мелькнул испуг, лицо исказилось.

– Я – дочь Вилла Линча, – тихо промолвила она. – Я... я не знала о вашем приезде. Здесь я не живу, вот приехала кое-что забрать отсюда.

Малко, тоже испытывавший неловкость, сказал в ответ:

– Извините меня. Надеюсь, ваш отец отыщется!

Глаза Туллы Линч сверкнули:

– Его никогда не найдут. «Проды» убили его!

Малко всматривался в окаменевшее от ненависти лицо. Девушке не было и двадцати. Он вдруг почувствовал, что его присутствие в обществе столь юной и столь ненавидящей особы совершенно неуместно в этом тихом загородном доме.

Оставив чемодан, он последовал за ней в заурядную, безликую гостиную. Они уселись рядом на диванчик со спинкой, и Тулла поставила наконец бутылку с молоком.

– Может быть, еще не все потеряно, – начал он. – Его могли, например, похитить, чтобы потребовать выкуп.

– Единственное, что можно сделать, это отомстить за него! – отрезала она.

Эти слова Тулла почти выкрикнула.

– Полиция... – заикнулся было он.

Тулла Линч фыркнула, как разъяренная кошка.

– Полиция! Они там все из протестантов и ничего, разумеется, не будут делать. Сразу видно, что вы не знаете Ирландии!..

Малко не нашелся, что сказать. Увиденное им в Белфасте со времени приезда не вселяло особых надежд. Настоящая Помпея, если не хуже. Главная улица католической части города, Фоллс-роуд, напоминала Варшаву 1945 года. На протяжении полутора километров не осталось ни одного целого дома. Когда он ехал в такси из аэропорта, их остановил английский патруль. Держа их на мушке, солдаты обыскали машину, водителя и его самого. Хорошо еще, что его сверхплоский пистолет был отправлен дипломатической почтой прямо в американское консульство в Белфасте. ЦРУ не желало иметь неприятности с английскими властями. Здесь же, в Саффолке, казалось, что охваченная огнем Ирландия где-то за сотни километров.

– Что вам известно об исчезновении вашего отца?

– Ничего. Однажды вечером, десять дней назад, он ушел из дома и не вернулся. Днем он звонил мне, но ничего необычного я не заметила. Если бы он поехал с женщиной, он бы мне сказал. Через три дня его машину обнаружили в переулке неподалеку от Шенкрилл-роуд, в самом центре протестантской части города. Он наездил около 200 миль. Это удалось установить, потому что в день своего исчезновения он менял масло. И с тех пор никаких известий. Ни звонка, ни письма. В полиции сказали, что у них нет никакой зацепки.

Она умолкла, с нескрываемым недоброжелательством посмотрев на Малко.

– Значит, вы собираетесь жить здесь?

– Мне кажется, этот дом принадлежит Фонду, – возразил Малко. – Но я не знал, что вы здесь живете. Не хочу вам мешать, устроюсь в гостинице...

– Нет, что вы, оставайтесь! – воскликнула она. – Я живу у матери, а приехала сюда, потому что люблю этот дом.

В ее глазах стояли слезы, голос дрогнул. Малко стало жаль ее. Неожиданно ему открылась в Тулле необыкновенная ранимость, и он устыдился той комедии, которую играл перед ней.

Тулла проглотила слезы и встала с принужденной улыбкой.

– Я устрою вас в папиной комнате. Места, правда, маловато, потому что все его вещи остались там. А завтра я уеду к матери.

Малко отправился за своим чемоданом, несколько смущенный столь неожиданным поворотом событий. Он ожидал чего угодно, только не того, что будет жить под одной крышей с предполагаемой сиротой девятнадцати лет, соблазнительной, как тропический плод. В его голове мелькнула мысль, что его невеста Александра никогда не поверит, что это просто игра случая, что волею судьбы он неизменно встречал на своем пути сказочных женщин.

Тулла ввела Малко в комнату еще более безликую, чем гостиная, с большой кроватью, застланной голубым стеганым одеялом.

– Пойду оденусь и приготовлю вам чай, – сказала Тулла. – Вы, вероятно, устали...

– Пожалуйста, не беспокойтесь! – начал возражать Малко. – Мы вполне можем съездить в город и выпить по рюмочке.

Девушка печально покачала головой.

– Все уютные кабачки взорваны, осталось несколько пивных. Да и люди избегают выходить по вечерам.

Малко проводил Туллу до ее комнаты. Когда она отворила дверь, он успел заметить стоящие в ряд на туалетном столике бутылки с молоком. Либо молоко стало в Белфасте редкостью, либо Тула принимала молочные ванны, чтобы сохранить цвет лица.

В джинсах и пуловере Тулла была еще привлекательнее. Черные с красным отливом волосы ниспадали до пояса. Малко пригубил очень крепкий чай. Теперь Тулла, похоже, перестала смотреть на него как на чужака.

Она слегка улыбнулась.

– Надеюсь, вам понравится Белфаст.

Малко отпил глоток чаю. Центральное разведывательное управление послало его в Ирландию на поиски пропавшего агента, оторвав от балов и приемов июньского великосветского сезона. Странное исчезновение. В Белфасте лихо шлепали друг друга, но, как правило, не утруждали себя сокрытием трупов, скорее наоборот. Он с грустью подумал, что в эту самую минуту Александра, вероятно, танцевала вальс на балу «Белых кроваток» с немецким бароном, напропалую волочившимся за ней последние несколько месяцев. Сделав над собой усилие, он опустился на грешную землю.