Тарантул (худ. А. В. Яркин) - Матвеев Герман Иванович

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113

— Куда же идти?

— Вечером придёшь в Старую Деревню… Знаешь дом, где с тобой были… Его разломали… Поблизости в блиндаже спрячешься. Потом я скажу, что делать. Ну, иди. Торопись!

Нюся ушла. Брюнет, сжимая кулаки, некоторое время ещё сидел па подставке трюмо, «Как отомстить? Как уничтожить Мишку, чтобы все знали… Всадить в сердце финку с запиской? Вероятно, он ещё не подозревает, что раскрыт». Брюнет вытащил из кармана часы и посмотрел время. Начало двенадцатого. При взгляде на часы у него возник план мести. Домой идти опасно, но ради такой мести стоит рискнуть.

За каждым углом мерещилась засада. В каждом встречном пешеходе он видел врага и ждал, что тот вытащит пистолет…

Вот и дом. Брюнет долго не решался войти в подъезд. «Чего я боюсь? — успокаивал он себя. — Никто же не знает, где я живу».

Наконец он решился и вошёл в дом, а затем и в квартиру. «Опасности ещё нет… Мы опередили… Советская разведка разоблачена, — думал Брюнет, подбадривая себя. — Нужно оставить их в дураках. Они продолжают сопротивляться на фронте… Но ещё немного усилий, и конец!»

Брюнет снял с вешалки противогаз, вынул коробку и сорвал картонный кружок, закрывавший нижнее отверстие. Из письменного стола достал часы с золотым ободком и задумался. «К Мишке пошлю Кренделя, — они дружат. Если назначить ему приход в семь часов вечера, то взрыв должен произойти за полчаса… нет… за сорок пять минут». Брюнет усмехнулся, представив, как разорвётся мина. «Интересно, что будет в этот момент думать Мишка и что от него останется…» Он злорадно начал заводить часы. Послушав работу механизма, перевёл ободок на шесть часов пятнадцать минут. Теперь оставалось вложить часы в приготовленное углубление… Атаман медлил. Ему впервые приходилось заряжать эту адскую машину, — практиковались они на учебных. Стало немного не по себе. «А вдруг сорвётся раньше времени?» Чтобы успокоиться, он тряхнул несколько раз часами, потом начал крутить головку. Когда стрелки подошли к шести часам пятнадцати минутам, ободок щёлкнул и вернулся на старое место. Часы работали безукоризненно. Сверив по своим часам, он поставил верное время, снова перевёл ободок на шесть пятнадцать и наконец вложил часы в углубление противогаза.

Миша, выполнив поручение Горского, возвращался на судно. Проходя мимо почтового отделения, увидел синий ящик, вспомнил про письмо и сунул руку в карман. Письма не было.

«Куда же оно девалось? — Он обыскал все карманы. — Неужели оставил в каюте? — Но ведь он отлично помнил, что сунул письмо в карман. — Странно. Неужели потерял?»

Конечно, мальчику не пришло в голову, что письмо украла Нюся или кто-нибудь другой. Кому нужно чужое письмо? Для Миши это письмо тоже не представляло особенной ценности. Он решил писать отцу часто, пока не получит от него ответа.

«Может быть, выронил в каюте, когда одевался?» — мелькнуло предположение.

На набережной, против судна, его поджидал Крендель с противогазом. Он мотнул Мише головой и пошёл вперёд, а когда тот поравнялся с ним, передал противогаз.

— Брюнет велел вручить тебе ещё один противогаз и наказал, чтобы ты нигде его не оставлял и точно к семи часам сегодня обязательно пришёл с этим противогазом к нам. Дело есть. Раньше не приходи, никого не будет. Ровно в семь!

Брюнет не предупредил Кренделя, что мина заряжена, и поэтому все произошло естественно и просто.

— Неужели все время с ним таскаться? Тяжёлый…

— Ничего. Потерпи… Мишка, ты у Виктора Георгиевича был сегодня? — спросил Крендель тоном заговорщика.

— Да.

— Поджилки тряслись?

— Что-то не заметил.

— Врёшь. У меня, понимаешь, душа с телом прощалась. Две ночи после того во сне покойники приходили. Миша усмехнулся.

— Ты теперь, Мишка, держись! Это, знаешь, не кочан капусты. Чуть что и… со святыми упокой! Миша пожал плечами, но ничего не сказал. Они подошли к судну.

— Ну, ладно! Пока!

Вор ушёл. Миша поднялся на судно. Письма в каюте он не нашёл и решил, что где-нибудь обронил его. Было ещё рано. До прихода Буракова, до шести часов, можно было сходить к Люсе, отнести ей вещи и рассказать о письме отца.

Иван Васильевич раздумывал над материалами дела. План диверсии врага сводился к тому, что в назначенное время в Московском районе одновременно будут взорваны несколько крупнейших хранилищ аммиака. Члены шайки Брюнета вслед за взрывами устраивают панику сигналами химической тревоги (рельсы развешаны всюду) и криками: «Газы! Газы!»

Сообщение, полученное от Алексеева, лишний раз подтверждало имеющиеся данные. Материалы разведки полностью раскрывали немецкий план и всех его участников, кроме одного. Тарантул… Это главный руководитель. Кажется, немец, отлично владеющий русским языком и знающий город. Радиопередатчик у него. Близкое отношение к Тарантулу имеет только атаман воровской шайки, Брюнет.

С арестом всей этой шайки Иван Васильевич медлил. Хотелось захватить главного, обер-бандита, — Тарантула. Выследить его пока ещё не удалось. Пока ещё не установили точно даже настоящую национальность и подлинное имя Тарантула. Ленька Перец и Ваня Ляпа слышали кличку, но не знают и никогда не видели его в лицо. По материалам, никто, кроме Брюнета, с Тарантулом не встречался.

Размышления Ивана Васильевича прервал телефонный звонок.

— Слушаю.

— Товарищ майор! Трифонов у аппарата. Вынужден доложить по телефону. Без вашего распоряжения задержал Семена Петровича.

— Что случилось?

— Пришла девчонка Нюся с запиской. Они предупреждены и собираются скрыться. Надо действовать.

— Кто предупредил их?

— Письмо какое-то украли у Алексеева.

— А где эта Нюся?

— Задержал.

— Хорошо. Высылаю машину.

Майор повесил трубку. Размышления кончились. Обстоятельства сами назначили срок операции. Он нажал кнопку звонка.

Преждевременные действия Трифонова были вызваны необходимостью. Иначе он поступить не мог, и теперь надо действовать быстро…

Дождь не мог испортить хорошего настроения Миши. Последние два дня принесли много приятного. Нашёлся отец. Ответственное поручение Ивана Васильевича он выполнил хорошо.

Миша завернул в бумагу остатки лососки и пошёл к трамваю. Он заехал домой, связал в узел пальто, шапочку, ботинки, чулки и два платья для Люси и отправился в детский сад.

«Черт его дери, этот противогаз, — думал Миша, приближаясь к детскому саду. — Какой он тяжёлый, даже плечо ноет. Надо было оставить в кубрике». Мальчик перехватил узел в другую руку и поправил противогаз.

В детском саду его встретили, как всегда, приветливо. Заведующей не было, но воспитательница, узнав о цели прихода, сама привела Люсю.

— Здравствуй, Люсенька! — Девочка по привычке подставила щеку. — Как ты живёшь?

— Хорошо.

— Сегодня я тебе целую кучу новостей принёс. Папа письмо прислал. Слышишь, Люся?

— Слышу.

— Он па фронте за нас воюет. Слышишь?

— Слышу.

— А почему ты не радуешься?

— Я радуюсь.

Воспитательница с улыбкой слушала этот диалог, переглядываясь с бухгалтером Марией Ивановной.

— Хочешь, я тебе письмо прочитаю? — предложил Миша.

— Хочу.

Он медленно прочитал письмо. Люся слушала внимательно, но не выражала при этом ни особой радости, ни печали. Миша не понимал, что она отвыкла от него, плохо помнит отца и к тому же стесняется посторонних.

Через десять минут после ухода брага, когда Люся вернётся к своим подругам, все эти новости будут шумно обсуждаться детворой. «Люсин папа жив! На фронте! Люсин брат приходил! Он моряк, на лодке катается!»

Свидание с братом было всегда большим событием, и Люся ходила героиней дня, пока детей не отвлекало какое-нибудь новое происшествие.

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113