Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Но больше всего он думал об Элисон. О ее милом легком смехе, ее ясных голубых глазах, о спокойной уверенности, которая была сутью ее натуры. И о том, как он ее любит.
И уже проваливаясь в долгожданный сон – о том, как сложится их совместная жизнь.
После всего этого безумия.
Если он останется жив.
Если они оба останутся живы.
Он распорядился, чтобы его разбудили в шесть сорок пять. Без четверти двенадцать по лондонскому времени.
Полдень. Халидон.
Через семь минут принесли кофе. Без восьми двенадцать.
Еще через три минуты зазвонил телефон. В Лондоне без пяти полдень.
Это был Малкольм. Он звонил не из номера, а из бюро агентства Ассошиэйтед пресс на Сент-Джеймс-стрит. Он хотел проверить, проснулся ли Алекс и включил ли радио. А лучше – еще и телевизор.
Маколиф включил и то и другое.
Халидонец Малкольм обещал позвонить еще раз попозже.
Без трех минут семь – двенадцать по Лондону – в дверь номера отрывисто постучали. Алекс вздрогнул. Малкольм ничего не сказал о возможных визитерах; никто не мог знать, что он здесь. Он подошел к двери.
– Кто там?
Знакомый голос неуверенно произнес снаружи:
– Это вы… Маколиф?
В это же мгновение Алекс узнал его. И все понял. Симметричность действий и расчет времени оказались просто потрясающи. Только экстраординарному уму под силу задумать и реализовать столь символичную встречу.
Он открыл дверь.
Р.-С. Холкрофт, британский разведчик, собственной персоной стоял в коридоре, застыв от напряжения.
– Слава богу! Это все же вы… А я им так и не поверил. Ведь ваши сигналы с реки… никаких сбоев, ничего!
– Это, – прервал его Алекс, – самое бездарное заявление, которое я когда-либо слышал.
– Они вытащили меня из моих апартаментов в Кингстоне… перед рассветом. Отвезли в горы…
– И переправили на самолете в Монтего, – закончил за него Алекс. – Входите, Холкрофт. У нас осталось семьдесят пять секунд.
– До чего?
– Об этом мы с вами сейчас узнаем.
…Приятный высокий голос с карибским акцентом на фоне музыки сообщил, что «в солнечном раю Монтего-Бей» ровно семь часов утра. На экране телевизора появилась заставка, изображающая великолепный пляж с белоснежным песком. Диктор, нарочито подражая английской манере, начал рекламировать прелестную жизнь «на нашем острове» и приглашать посетить его «всех желающих из стран с холодным климатом». По ходу дела он сообщил, что в Нью-Йорке резко похолодало.
Двенадцать часов в Лондоне.
Ничего необычного.
Ничего.
Холкрофт молча стоял у окна, разглядывая сине-зеленые воды залива. Он был в ярости, как человек, который потерял контроль над ситуацией, потому что не понимал, какие действия предпринимает его противник. И, что более важно, – зачем.
Манипулятором манипулировали.
Маколиф сидел на кровати, уставившись в телевизор, где теперь доверчивых путешественников дурили рассказом о «прекрасном городе Кингстоне». По радио в это время дикая музыка перемежалась коммерческой рекламой всевозможных товаров и услуг. Потом началась передача «Голос министерства здравоохранения», в которой ямайским женщинам вкрадчиво объясняли, как предохраниться от беременности. Потом – прогноз погоды… где вместо слов «временами облачно» всегда говорили «временами солнечно».
Ничего необычного.
Ничего.
Прошло одиннадцать минут после полудня, по лондонскому времени.
Пока ничего.
И тут началось.
«Мы прерываем нашу передачу…»
Это было похоже на цунами – волна, зародившись в океанских глубинах, набирала разбег, превращалась в страшную силу, крушащую все на своем пути.
Вырисовывалась кошмарная картина.
Первое объявление можно было расценить как прелюдию, как звук одинокой флейты, лишь намечавшей основную мелодию, которую вскоре подхватит оркестр.
Взрыв и смерть в Порт-Антонио.
Восточное крыло особняка Артура Крафта уничтожено; в результате взрыва пострадало все здание. Среди погибших предположительно и сам патриарх фонда.
Серии взрывов предшествовала оружейная перестрелка. Порт-Антонио в панике.
Перестрелка. Взрывы.
Событие редкое, это правда, но не такое уж исключительное для этой страны, где царит насилие и произвол. Где злоба всегда готова выплеснуться наружу.
Следующее экстренное сообщение прозвучало через десять минут. Оно поступило – не случайно, подумал Алекс, – из Лондона. На экране телевизора появилась бегущая строка с текстом: «Серия убийств в Лондоне. Подробности в „Новостях часа“.» На радио позволили себе закончить длинную музыкальную рекламу, и лишь после этого диктор трагичным голосом повторил эту информацию.
Отсутствие деталей не мешало понять суть происшедшего. Убито четверо достаточно известных лиц из числа высокопоставленных правительственных чиновников и промышленников. Директор компании «Ллойдс», сотрудник налоговой службы, два члена палаты общин, причем оба – председатели промышленных комитетов.
Способы убийства: двоих – так же, как на Ямайке, двоих – иначе, с особой изощренностью.
Выстрел из мощной винтовки, произведенный из окна здания, выходящего на Белгрейв-сквер. Взрывчатка в автомобиле, стоявшем перед Вестминстерским дворцом. Далее – новенькое. Яд – предположительно стрихнин – в стакане с мартини «Бифитер», от которого наступила смерть в течение десяти минут. Нож, всаженный в тело жертвы на оживленном перекрестке Стрэнда, – жестокая и пугающая смерть…
Убийства совершились; убийцы не обнаружены.
Р.-С. Холкрофт слушал возбужденный голос ямайского диктора, стоя у окна. Он не мог скрыть своего потрясения.
– Боже мой!.. Каждый из них в свое время был у нас под колпаком…
– Под чем?
– Под подозрением. Должностные преступления, вымогательство, мошенничество… Но мы ничего не могли доказать.
– Зато сейчас доказали.
Пришел черед Парижа. «Рейтер» первым передало сообщение, которое подхватили другие информационные агентства. И снова было четыре жертвы. Четыре француза, точнее, три француза и одна француженка. Но все равно – четверо.
Снова все – влиятельные фигуры в правительстве и промышленности. И способы убийства те же: пуля, взрывчатка, яд, нож.
Француженка была владелицей одного из парижских домов моделей. Ее все ненавидели. Безжалостная, с садистскими наклонностями лесбиянка, она в течение долгого времени подозревалась в связях с корсиканской мафией. Ее застрелили, когда она выходила из дома на улице Сен-Жермен-де-Пре. Один из трех мужчин был членом всесильного президентского финансового совета; его «Ситроен» разнесло на куски на рю де Бак, как только он повернул ключ зажигания. Двое других занимали ответственные посты в компаниях, занимавшихся морскими перевозками. Корабли под парагвайским флагом, конторы в Марселе, владелец – маркиз де Шателеро. Первый в жутких конвульсиях свалился на столик в кафе на Монмартре – в его кофе-эспрессо оказался стрихнин. Второму мясницкий нож развалил надвое грудную клетку на многолюдной аллее у отеля «Георг V».
Через несколько минут проявился Берлин. Западный Берлин. Из-за Стены не доносилось ничего определенного – слышался вой сирен, велись бесконечные переговоры на полицейской волне, но ничего не было ясно.
Зато в западном секторе ясность была полная.
На Курфюрстендаммштрассе [39] политического ведомства бундестага был убит из винтовки с крыши противоположного здания в тот момент, когда собирался ехать домой обедать. Direktor [40] «Мерседес-Бенц» остановился на красный свет на автобане, и в этот момент в салон были брошены две гранаты, уничтожившие и водителя и автомобиль. Известный торговец наркотиками получил свою дозу яда в кружке крепкого баварского пива в «Гранд-отеле», а уполномоченному компании «Айнкунфте финанцамт» достался профессиональный удар – смерть наступила мгновенно – ножом в сердце в битком набитом вестибюле правительственного здания.
