После того как он прождал двадцать минут, к этому подъезду подошел какой-то толстяк.
Он был одет в серое пальто, из-под которого выглядывали брюки от серого же костюма, и шляпу-котелок. Вид у него был такой, будто он собирался по меньшей мере ограбить банк. Вставив ключ в замок, он распахнул дверь с таким видом, словно врывался на вражескую территорию, и вошел внутрь. Как только дверь закрылась, Нойманн пересек площадь, вынул из кармана конверт с фотокассетой и опустил его в щель почтового ящика. Тут же он отчетливо услышал, как толстяк запыхтел, нагибаясь, чтобы поднять конверт с пола. Нойманн удалился, но продолжал прогулку по площади, все так же наблюдая за нужным домом. Португальский дипломат вышел оттуда через пять минут, остановил такси и уехал.
Нойманн посмотрел на наручные часы. До поезда оставалось больше часа. Он подумал о том, чтобы вернуться в книжный магазин к общительной девушке. Мысль о кофе и интеллектуальной беседе казалась ему очень привлекательной. Но даже в невинной беседе могли возникнуть потенциальные минные поля. Говорить на языке страны и понимать ее культуру это совершенно разные вещи. Он мог сделать какое-то глупое замечание и вызвать у собеседницы подозрения. Так что лучше было не рисковать.
Он покинул Кавендиш-сквер, держа книги под мышкой, спустился в метро, проехал на восток до Ливерпуль-стрит и сел на первый вечерний поезд для Ханстантона.
