Доктор Смерть - Келлерман Джонатан

— Наоборот, — заверил ее я. — Все, что вы знаете, может оказаться очень полезным.

— Я рассказала вам все, Алекс. Женщина в прямом смысле уничтожила себя, оставив детей одних. Можно только гадать, что пережила бедняжка Стейси.

— Она производит впечатление подавленного человека?

— Девочка не из тех, кто хнычет по любому поводу, и все же я отвечу утвердительно. Она тоже поправилась. Конечно, не как Джоанна — фунтов на десять. Но нужно сказать, она невысокая. Я знаю, как следят за собой мои девочки, — в этом возрасте это свойственно всем. Потом, Стейси стала какой-то тихой, вечно чем-то озабоченной.

— Они с Бекки дружны?

— Были очень близки, — сказала Джуди. — Но Бекки ничего не знает. Мы все очень любим Стейси, Алекс. Пожалуйста, помогите ей.

На следующее утро мне позвонила секретарша агентства недвижимости РТД и предупредила, что сейчас со мной будет говорить мистер Досс. Несколько минут в трубке пиликала глупая мелодия, а затем послышался бодрый жизнерадостный голос Ричарда. Он говорил совсем не так, как должен был бы говорить человек, у которого три месяца назад жена покончила с собой. Впрочем, как сказала Джуди, у Ричарда было время приготовиться.

Ни намека на то, что он был категорически против обращения к психологу. Казалось, Ричард Досс рад принять брошенный ему вызов.

Первым делом он выдвинул свои требования.

— Больше никаких «мистеров Доссов», доктор Делавэр. Зовите меня Ричардом.

— Счета присылайте ежемесячно в офис, вот номер.

— Стейси не может пропускать школу, поэтому сеансы необходимо проводить вечером.

— Я ожидаю услышать от вас предварительный прогноз, а именно какие методы вы собираетесь применить, и сколько времени это займет.

— Проведя первичное обследование, пожалуйста, сообщите мне результаты в письменном виде, а дальше мы будем действовать исходя из этого.

— Сколько Стейси лет? — спросил я.

— В прошлом месяце исполнилось семнадцать.

— В таком случае, сразу же хочу предупредить вас об одном моменте. Юридически ваша дочь не имеет права требовать конфиденциальности лечения. Однако я не смогу работать с таким взрослым ребенком, если его родители откажутся чтить врачебную тайну.

— То есть я буду выведен из игры.

— Необязательно...

— Замечательно. Когда можно привезти к вам Стейси?

— Еще один момент, — остановил его я. — Сначала я должен встретиться с вами.

— Это еще зачем?

— Перед тем как я начинаю заниматься с больным, я получаю историю болезни от его родителей.

— Насчет этого ничего не могу обещать. В настоящий момент я очень занят, мы осуществляем сложную сделку. И зачем вам это нужно, доктор Делавэр? Перед вами ставится достаточно конкретная задача: горе Стейси. Причем тут то, как прошло ее детство? Я понимаю, это имело бы какое-то значение, если бы у нее были проблемы с усвоением знаний. Однако все то, что происходит в школе, вызвано смертью матери. Не поймите меня превратно. Я прекрасно понимаю, что такое семейная психотерапия, однако в данном случае в этом нет необходимости.

Когда состояние моей жены ухудшилось, я обратился к одному психотерапевту. К какому-то шарлатану, которого порекомендовал мне мой врач, решивший, что кто-то должен проверить состояние Эрика и Стейси. Я долго возражал, но, наконец, вынужден был уступить. Шарлатан настаивал на том, что в лечении должны участвовать все члены семьи, в том числе и Джоанна. Такой современный тип, миниатюрный фонтанчик в гостиной, отечески снисходительный голос. Я пришел к выводу, что это было абсолютно бесполезно. Джуди Маниту утверждает, что вы неплохо знаете свое дело.

Его тон подразумевал: «Джуди действовала из лучших побуждений, но она запросто могла ошибаться».

— Какую бы форму ни приняло лечение, мистер Досс... — начал я.

— Ричард.

— Сначала мне необходимо увидеться с вами.

— А разве нельзя выяснить все по телефону? По-моему, именно этим мы сейчас и занимаемся, не так ли? Послушайте, если дело в деньгах, просто выставьте мне счет за телефонные переговоры. Видит Бог, мои адвокаты так и поступают.

— Дело не в этом, — сказал я. — Я должен встретиться с вами лично.

— Зачем?

— Я так работаю, Ричард.

— Ну, мне кажется, вы просто упрямы. Тот шарлатан настаивал на семейной психотерапии, а вы настаиваете на личной встрече.

— Я пришел к выводу, что иначе нельзя.

— А если я не соглашусь?

— В таком случае, прошу меня извинить, но я не смогу заняться вашей дочерью.

Его смешок прозвучал сухо, раскатисто. Мне почему-то вспомнилось механическое звуковое устройство.

— Похоже, доктор Делавэр, у вас нет отбоя от пациентов, раз вы можете позволить себе подобное высокомерие. Примите мои поздравления.

Некоторое время мы молчали, и я гадал, не перегнул ли палку. В конце концов, этому человеку пришлось пережить ад, почему бы мне не уступить? Но меня задело поведение Ричарда — он надавил, и я в свою очередь тоже надавил.

Я уже готов был идти на попятную, но тут вдруг он сказал:

— Ну, хорошо, мне всегда нравились люди с характером. Я встречусь с вами. Один раз. Но не на этой неделе. Меня не будет в городе... Дайте мне свериться с календарем... не кладите трубку.

Щелчок. Снова ожидание, надоедливое пиликание синтезатора в трубке.

— На следующей неделе у меня единственное окно, доктор: во вторник в шесть часов.

— Замечательно.

— Значит, вы не настолько заняты, а? Называйте ваш адрес.

Я назвал.

— Это же жилой район, — заметил Досс.

— Я работаю на дому.

— Разумно, позволяет сократить накладные расходы. Отлично, встретимся во вторник. А чтобы не терять время, можете в понедельник начать со Стейси. После школы она свободна...

— Ричард, я встречусь с ней только после того, как мы с вами переговорим.

— Ну и крепкий же вы орешек, доктор Делавэр. Вам следовало бы заняться тем, чем занимаюсь я. Денег в тысячу раз больше, и можно тоже работать на дому.

Глава 5

Алиби.

После разговора с Ричардом мне захотелось выйти из дома. Приготовив кофе себе и Робин, я вышел с двумя чашками в сад. Прошел мимо цветочной клумбы, разбитой Робин прошлой осенью, спустился к прудику у водопада. Поставив чашки на каменную скамью, я бросил корм карпам. Еще до того как крошки упали в воду, рыбки стремительно бросились ко мне, образуя у берега пенистый водоворот. Низко нависшие тучи окрасили пруд в угольно-черный цвет с металлическими блестками. Воздух был холодный, лишенный запахов, почти такой же затхлый, как на месте убийства, однако сочная зелень и журчание воды притупляли общее впечатление безжизненности.

Промозглый сентябрьский туман, зацепившийся за вершины предгорий, с большой натяжкой можно было назвать романтической дымкой. Наши владения не слишком большие, но вековые сосны и эвкалипты, за которыми нет других строений, создают иллюзию уединения. Сегодня утром серая пелена спускалась почти до макушек деревьев.

Я присел на корточки и опустил в воду руку. Один большой карп попробовал пожевать мои пальцы. Как это со мной бывает, я подумал о бренности бытия, утешив себя мыслью, что я должен радоваться, живя в окружении такой красоты, в относительном спокойствии. Мой отец уничтожил себя алкоголем, мать старалась сохранять лицо, но ее никогда не покидала печаль. Не надо скулить, жизнь — не смирительная рубашка. Но для тех, кто с молоком матери был вскормлен страданиями, она может быть очень тесным свитером.

Некоторое время в студии было совершенно тихо. Затем послышался стук стамески. Это было крошечное одноэтажное здание, с высокими окнами и старинной дверью из мореной сосны, которую Робин раздобыла где-то в старой части города, когда рушили один из древних особняков. Толкнув дверь, я услышал негромкую музыку — мелодичную акустическую гитару. Робин работала у стола. На ней был серый джинсовый комбинезон поверх черной футболки, а волосы были перетянуты красной шелковой косынкой. Она стояла, согнувшись пополам. После целого дня, проведенного в такой позе, вечером у нее будет ныть спина. Робин не услышала, как я вошел. В ее тонких изящных руках была стамеска, а перед ней лежал кусок аляскинской ели, заготовка гитарной деки. Кольца стружки, падавшие к ногам Робин, образовывали мягкую удобную подстилку для Спайка. Полузасыпанный опилками, бульдог храпел, шевеля во сне отвислой нижней губой.