Я тебя нагадала - Ма Татьяна

– А то, что ты его обхаживала со всех сторон, не в счет, – фыркала Вика. – А моральный ущерб тоже не в счет? А проданная бабушкина квартира?

– Я согласна, – сказала Соня Юрию Павловичу, пропуская резкие слова подруги мимо ушей.

– Вы уверены? У вас же в совместной собственности два автомобиля и большой загородный участок, на котором вот-вот начнется строительство, а еще ценные бумаги. Все это было приобретено уже после заключения брака. Вы имеете право получить половину, – уговаривал ее Юрий Павлович.

– Я просто хочу поскорее с этим покончить, иначе, мне кажется, я так и не выберусь из их тисков.

– А вы знали, что полгода назад ваш муж приобрел еще одну квартиру? – нанес новый удар Юрий Павлович.

Для Сони это стало полной неожиданностью, и она помотала головой – она ничего не знала.

– Пусть хоть все забирает… – пробормотала она. – Мне ничего не нужно.

– Не дури! – прикрикнула на нее Вика. – Ничего тебе не нужно, пока ты в апатии. А где потом жить будешь?

Подруга права. Старую бабушкину квартиру в Сергиевом Посаде она ведь давно продала, и деньгами от ее продажи Вадим, между прочим, пользовался без зазрения совести, хотя, по его словам, это были сущие копейки.

– Хорошо, раз он готов отдать мне квартиру, где мы жили, я согласна, но ни на какой раздел имущества я подавать не буду, иначе это никогда не кончится. Сил моих больше нет.

Будто в подтверждение ее слов зазвонил мобильник. На экране отобразился номер свекрови. Соня сбросила вызов и отключила телефон.

Адвокат лишь покачал головой, но принял решение Сони и сообщил о нем Вадиму.

В суд идти не пришлось, развести их теперь, без претензий друг к другу и без детей, могли и в загсе.

– Целый месяц ждать, – вздохнула Соня, разливая сварившийся кофе по чашкам.

– Зря ты не стала претендовать на раздел имущества, – качала головой Вика. – Я бы забрала все, что мне причитается по закону. Ишь ты!

– Не хочу ничего. Меня изнутри будто выжгли, – призналась она и опустилась на стул. – Вадим разговаривает со мной так, будто я по гроб жизни ему обязана, будто он правда меня из какой-то помойки вытащил. Лидия Васильевна и того хуже: призывает на меня все проклятия и кары небесные.

– Ну и семейка. Неужели ты раньше не понимала, какие они? – удивлялась Вика.

– Не понимала, – вздохнула Соня. – Я, конечно, знала, что свёкры меня не особо любят, но чтобы вот так ненавидеть. Будто я у них украла что-то! А Вадим?!

– Вадим тебя морально давил все эти годы, а ты принимала это как само собой разумеющееся. И ведь со стороны не скажешь: всегда такой вежливый, приятный, обаятельный. Да уж, подруга. Как там говаривала великая Раневская? «Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью».

Соня теперь и сама это понимала. Понимала, что любви между ней и мужем давно нет. А может, и не было никогда? Ведь если бросить беспристрастный взгляд на их с Вадимом «любовь», то что в ней было? Его сарказм и вечные упреки, ее, Сонино, вечное послушание. Муж лучше знает. Муж прав. Зачем спорить и возражать? Он же ее любит, а значит, плохого не посоветует. Слепота влюбленной женщины порой темнее кромешной тьмы. Соня лишь радовалась, что совсем скоро все закончится. Она даже фамилию после развода решила вернуть девичью, чтобы раз и навсегда отрубить, будто и не было этих пяти лет.

– Хочу завтра съездить на старую квартиру, собрать кое-какую одежду. Вадим прислал сообщение, что съехал, – сказала Соня.

– И правильно.

– Только я еще чуть-чуть у тебя поживу, ладно, Вик? Не смогу пока там…

– Живи, конечно. Живи до развода, пока квартира официально не станет полностью твоей, а там придешь в себя, подумаешь, как быть. Захочешь – вернешься туда, а захочешь – продашь и другое жилье купишь.

– Знаешь, я ведь даже не знала, что Вадим купил еще одну квартиру… Наверное, для любовницы, – и заплакала.

– Ну что ты, что ты, моя хорошая, – обняла ее Вика. – Все наладится, вот увидишь. Это сейчас тебе плохо, а потом ты вздохнешь с облегчением, что не потратила на этого придурка двадцать лет жизни. У тебя еще все впереди.

Соня не верила в эти прописные истины. Она сама себе казалась теперь постаревшей, никому не нужной, ни на что не способной, разрушенной. «Ты даже ребенка родить не можешь», – слова мужа острой иглой засели глубоко в сердце. А уверения свекрови, что Соня испортила себе жизнь, потому что никому, кроме Вадима, она больше нужна не будет, вросли в ее душу, пустив там глубокие корни.

На следующий день был выходной, и Вика вызвалась отвезти Соню в ее старую квартиру и забрать кое-что из одежды, ведь от мужа она уходила, почти ничего не взяв.

Однако, когда Соня открыла своим ключом дверь, она ахнула: квартира оказалась абсолютно пуста.

Глава 8

Соня ходила из комнаты в комнату, из кухни в ванную и глазам своим не верила. Отовсюду на нее смотрели голые стены. Не было ни мебели, ни ковров, ни кухонной утвари, ни бытовой техники. Даже встроенного шкафа у входной двери, где они раньше хранили верхнюю одежду, не было. Да что там шкафа? Исчез и маленький коврик у порога, встречавший гостей радостной надписью «Добро пожаловать». Как будто здесь и не жил никто.

– Обалдеть, – протянула Вика.

Привалившись к стене, Соня закрыла лицо руками и разрыдалась. Вика, ни слова не говоря, обняла подругу и погладила ее по голове. Соня не столько плакала по голым стенам и исчезнувшим предметам, сколько по своей обнулившейся жизни. Она и себя чувствовала пустой, как эта квартира: оболочка есть, а внутри ничего не осталось. Слишком сильно она была привязана к мужу, слишком сильно полагалась на него, слишком глубоко увязла в вере, что без Вадима она ничто.

– Ну все, поплакали и хватит, – наконец скомандовала Вика. – Я, конечно, всякое видала, но чтобы вот так.

– Подожди. – Соня полезла в сумку и достала мобильник. – Это какое-то недоразумение. Куда все могло испариться? Может… может, тут насекомых травили или нас ограбили… – бормотала Соня, пытаясь отыскать в адресной книге номер мужа.

– Каких насекомых, Сонь? Да что ты делаешь-то?

– Вадиму позвоню…

Вика лишь осуждающе покачала головой. Соня ведь даже не замечала, что все еще думала о себе и Вадиме в категории «мы», только вот парадокс: этих «мы» давно уже не было.

Соня нажала на кнопку вызова и, как только Вадим снял трубку, проговорила:

– Вадим, куда все вещи из квартиры делись?

– Какие вещи? – Соня не придала значения издевке, которая отчетлива слышалась в его голосе.

– Я приехала домой… в квартиру приехала, а тут ничего нет…

– А что там должно быть?

– Как что? Мебель, вещи, одежда. Даже одежды нет. Нас, кажется, ограбили.

– Н-да, – протянул Вадим. – Права мать, ты все-таки редкостная идиотка. Я согласился отдать тебе квартиру – я ее отдал. На этом все!

– То есть… это ты все вынес? – все еще не веря, спросила Соня.

– А ты рассчитывала, что ты будешь продолжать жить на всем готовеньком? Ты и могла бы, как тебя просили! – разошёлся Вадим. – Но ты обиженная! Ты же самостоятельная! Вот и побудь самостоятельной, а я посмотрю, куда ты доплывешь с твоими-то способностями! Радуйся, что квартира у тебя есть. Это почти царский подарок. Я ведь мог вообще тебя просто вышвырнуть на улицу – и дело с концом. – Вадим бросил трубку.

Вика все поняла по Сониным ошеломленным глазам.

– Вот козел! – выругалась подруга. – Хотя я сразу поняла, что это его рук дело. Мелочный ублюдок, – не стеснялась в выражениях Вика.

Позже они сидели на кухне у Вики, молча пили коньяк, наблюдая, как догорает закат за широким окном.

– Знаешь, самое смешное, что Вадим всегда чертыхался, когда в каком-нибудь кино главный герой при разводе забирал часть имущества, – передернув плечами, сказала Соня, нарушая тишину. – Называл таких недомужчинами. Мол, ты же мужик, ушел так ушел, зачем у женщины что-то забирать. А сам вымел все. Вот скажи, зачем ему одежда моя? Его любовница что, будет носить мои пеньюары?