Французский поцелуй - ван Ластбадер Эрик

С последним Мун не мог согласиться, и, кроме того, приспело время испытать благие намерения Генерала Киу. Он наклонился к Ма Вараде и осторожно отодрал клейкую ленту. Она моргнула несколько раз, и из ее глаз потекли слезы. Потом ее взгляд прояснился.

— Мун?

— Спокойствие и терпение, — сказал он так тихо, что никто, кроме нее, этого не расслышал.

Затем он поднялся и повернулся к Генералу Киу. Тот смотрел на него критически-насмешливо.

— Ты родился таким сострадательным? — спросил он. — Или тебя таким сделал Запад? Сострадание, знаешь ли, очень опасное чувство, если ему дать волю. Оно может тебя погубить.

— Поступай, как знаешь, — сказал Мун, подходя к нему. — Хочешь, убей ее, хочешь — используй.

Мун не хотел, чтобы это дело уперлось в деликатный вопрос «спасения лица». Но, поскольку он так ловко приплел Сун Цзу, он надеялся, что Генерал Киу поступит правильно, — если, конечно, говорил Муну правду, а не подсовывал одну из разновидностей лжи, как Адмирал Джумбо.

— Знаешь, — сказал Генерал Киу, — во многом Шан напоминает Шангри-Ла или Эдем. Он изолирован от всего мира, но мир вращается вокруг него. Это вселенная в миниатюре, со своими собственными законами, включая и закон творения и разрушения. Как будто время — инструмент, которым люди измеряют жизнь — не существует здесь. И если магии еще есть место на земле, то она царит именно здесь. Я сам ее создал, смешав воедино равные дозы суеверия и страха.

Они шли по светлой просеке. Мун был доволен, что Генерал Киу разговорился. Пусть говорит. Чем больше он будет говорить, тем больше шансов, что выдаст свои подлинные мотивы.

— Но во всякий Эдем приходит свой дьявол, — продолжал Генерал Киу. — Сладкоречивый американец с контрактами на десятилетия, готовый подхватить дело, которое бросил много лет назад.

— Ага, теперь я вижу, что ты действительно знаешь, с кем заключил сделку Адмирал Джумбо!

— Я уже сказал: с дьяволом, — Генерал Киу оглядел лесистый склон. — С человеком, которого раньше называли Вергилием. Теперь он снова пришел, под другим именем и с другим лицом. Но внутри он все тот же гад ползучий, и все тот же яд он источает, отравляя все, что попадает ему в лапы. И теперь он намеревается захапать Шан.

Диана ждала ответного звонка из Вашингтона, от Дика Эндрю, работника ЦРУ, с которым она поддерживала контакт. Сидя за компьютером, она смотрела, не мигая, на высвеченный зелеными буквами итог одной человеческой жизни. Буквы отражались на ее лице, тоже по-своему разглядывая ее, но что за ними стояло, ускользало от нее.

Вернувшись в Нью-Йорк и проведя отвратительную ночь, в течение которой почти не спала, думая о Сиве, она пришла в офис на час раньше, чтобы спокойно поработать с компьютером. После возвращения из Вьетнама Маркус Гейбл с мая 1974 года занимался транспортными перевозками из Азии в Америку и обратно. К этому времени он осел в Нью-Йорке, где встретился со своей будущей женой, тогда Линдой Старр. У нее не было ни братьев, ни сестер, ни детей.

Интересно, что Джэггер говорил ей, что Гейбл был отозван из Вьетнама в конце 1972 года. Получается пробел в восемнадцать месяцев. Где он был в этот период и чем занимался? Не имея ответов на эти вопросы, она попыталась связаться с ФБР и ЦРУ. В первом из этих почтенных агентств получилась осечка, что, впрочем, не удивило ее. Она ждала ответного звонка от Дика Эндрю из ЦРУ, когда ее вызвал к себе в кабинет капитан.

— Что я слышу? Тебе мало служебных часов, и ты теперь занимаешься вне расписания?

— Сэр?

Капитан Джо Кляйн снял очки, которые надевал, работая с бумагами. Это был до блеска выбритый мужчина примерно пятидесяти пяти лет. Он всегда безукоризненно одевался и его часто можно было видеть на экранах телевизоров, что означало, что он знает правила игры не только с точки зрения комиссара полиции, но и с точки зрения телевизионщиков. Он был и красноречив и обаятелен. Эдакий добрый дядюшка. Каждый, кто видел его на экране, думал, что за ним город как за каменной стеной. Мэр считал его незаменимым.

— Не отмалчивайся у меня, — строго сказал капитан Кляйн. — Оставь это для недотеп, которые смотрят на тебя и видят только симпатичную девушку в полицейской форме.

— Есть, сэр.

Он выждал с минуту, потирая свой широкий лоб оправой очков.

— Ты у меня вот здесь сидишь, Минг, — он указал себе на шею. — Ты знаешь об этом?

— Сожалею, что вы так думаете, сэр.

— Нет, не сожалеешь, — сказал он. — Иначе твоя лояльность по отношению ко мне превалировала бы над твоей лояльностью по отношению к Сиву.

— Вы мой начальник, сэр.

Капитан Кляйн вздохнул.

— Садись. — Он отложил в сторону очки и воззрился на нее. — А теперь, будь добра ответить на мой вопрос: какого черта ты лезешь не в свое дело и навлекаешь на меня неприятности? Мне уже звонили из Вашингтона!

— Не понимаю, о чем вы, сэр.

— К чему эта бодяга? — Он имел в виду расследование. — Маркус Гейбл — герой войны, а не кто-нибудь?

— Так это о нем вам звонили из Вашингтона? — Она вспомнила, что Джэггер говорил ей о том, что, если Гейбл все еще работает на ЦРУ, то это заведение постарается его прикрыть.

— Они в Вашингтоне очень беспокоятся о престиже вьетнамских ветеранов и потратили много времени и средств, чтобы подчистить их имидж, изменить в их пользу общественное мнение. Это мандат, оставленный им Администрацией Рейгана, и они не хотят, чтобы у них в этом деле возникали проблемы.

— Я не думала, что создаю кому-то проблемы, сэр. Он искоса взглянул на нее.

— Иногда, — сказал он, — у меня создается впечатление, что ты подсмеиваешься надо мной.

— Совершенно ошибочное впечатление, сэр. Он откинулся в кресле, закинув руки за голову. Когда он снова заговорил, то уже другим тоном.

— Знаешь, Диана, я не слепой и не глухой, и я в курсе того, что кое-кто здесь называет меня Звездой Экрана. Они видят мою популярность, и им покоя не дает, что мне приходится представлять наш департамент перед общественностью. Но я не думаю, что они понимают, какие неприятности я от них таким образом отвожу. Что бы там обо мне не говорили, я способствую торжеству законности в этих краях.

Диана молчала. Она думала, от кого был тот звонок.

— Ты разговаривала с Сивом по телефону? — вдруг спросил он.

— Да, — призналась Диана, и тотчас же пожалела об этом. Что и говорить, на этом он собаку съел. На подлавливании. Вот что получается, когда позволяешь себе отвлечься на минуту.

— Он в отпуске, Минг. Я думаю, этим все сказано. — Капитан надел очки. — У тебя есть достаточно дел, я полагаю, которыми ты должна заниматься в служебное время. Если этой нагрузки тебе недостаточно, я с удовольствием подкину еще.

— В этом нет необходимости, сэр, — сказала она, поднимаясь с горячего сиденья. У стеклянной двери в его кабинет она помедлила. — Сэр?

— В чем дело?

— От кого был звонок?

— От Мортона Саундерса из Госдепа.

— Из Госдепартамента? Не из ЦРУ?

— Ты что, спрашиваешь, чтобы потом проверить, не соврал ли я?

— Нет, сэр, — сказала она, берясь за ручку двери. Надо немедленно связаться с Сивом. — Спасибо, сэр.

— Минг! — услышала она, уже открывая дверь. — Если твоя лояльность распространяется на меня в большей степени, чем па Сива Гуарду, то почему ты не называешь меня боссом?

— Собери их вместе.

Комната, освещенная только полосами света, просачивающегося сквозь бамбуковые жалюзи. За окном течет Сена, а за ней — Военная Академия и Марсово Поле.

— А что произойдет, когда все три части состыкуются? Может, сверкнет молния и ударит гром?

М. Мабюс сгорбился над столом, его ловкие пальцы так и сновали, прижимая друг к другу металлические части.

— Никогда не видел все три клинка в сборе, — сказал Мильо.

— Возможно, Терри Хэй и Мун — единственные люди, которые видели, — отозвался М. Мабюс.

— Только представить себе такое! Эта бесценная реликвия когда-то лежала в земле прямо у меня под носом. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.