Алиенист - Карр Калеб

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133

– Он что-то натворил? – поинтересовался Мюррей.

– Нет-нет, – замахал я руками, лихорадочно соображая, что в порыве энтузиазма я совсем забыл сочинить правдоподобную легенду, объяснявшую наш интерес к этому человеку. – Я… э-э… это касается его брата. Есть… э-э… вероятность, что он вовлечен в… своего рода земельный скандал. И мне пришло в голову, что мистер Бичем поможет нам его отыскать или, по крайней мере, сделает заявление для прессы.

– Брат? – удивился Мюррей. – Он никогда не говорил, что у него есть брат. – Я уже открыл было рот, чтобы нагородить еще с три короба несуразностей, но Мюррей продолжил: – Впрочем, он вообще не отличался разговорчивостью, этот Джон Бичем. Я мало что знаю о нем, и уж конечно – ничего о его личной жизни. Всегда отличался исполнительностью и прилежанием. Так что я счел крайне поразительным, когда… – Мюррей умолк и окинул нас внимательным взглядом, задумчиво постукивая длинным костлявым пальцем по спинке своего стула. Наконец он встал, подошел к передвижной лестнице и резким толчком отправил ее к дальней стене. – Он появился у нас в 1890 году, – крикнул Мюррей, последовав за ней и забираясь наверх. Он вытянул ящик чуть ли не из-под самого потолка и принялся искать в нем папку. – Подавал прошение на должность счетчика.

– Прошу прощения?

– Счетчика, – повторил Мюррей, спускаясь по лестнице с большим конвертом. – Это человек, в обязанности которого входят непосредственный подсчет и опрос населения. С июня по июль 1890 года я нанял порядка девяти сотен счетчиков. Работа сдельная – две недели, но двадцать пять долларов. Все кандидаты заполняют анкету. – Открыв конверт, Мюррей вытащил сложенный лист бумаги и протянул мне: – Это Бичема. – С трудом сохраняя невозмутимость, я углубился в изучение, а Мюррей подытожил: – Он был довольно квалифицирован – такие нам и нужны. Высшее образование, неженат, безупречные рекомендации… Анкета действительно выглядела безупречно, вот только правды в ней не было ни на грош. Представленные сведения сплошь были враньем и виртуозной фальшью – при условии, конечно, что по Соединенным Штатам не бродят два Джона Бичема с хроническим лицевым тиком. (Мне вдруг стало интересно, насколько это вероятно по антропометрической система Альфонса Бертильона.) Сара читала анкету у меня через плечо, и когда я повернул к ней голову, кивнула, придя к тому же выводу: в 1890 году так же, как до и после, Бичем оттачивал свое мастерство изощренного обмана.

– Адрес местожительства вы найдете вверху анкеты, – продолжал Мюррей. – На тот момент, когда я ею уволил, он еще проживал в указанных апартаментах.

В начале анкеты почерком, уже хорошо нам знакомым, стояло: «Бэнк-стрит, 23» – почти в самом центре Гринвич-Виллидж.

– Да… – задумчиво сказал я. – Да, я вижу. Благодарю вас.

Несколько встревожившись нашим пристальным интересом к анкете, Мюррей выхватил ее у меня из рук и снова сунул в конверт.

– Что-нибудь еще? – спросил он.

– Еще? – отозвался я. – Да нет, наверное. Вы нам очень помогли, мистер Мюррей.

– В таком случае, приятного вечера, – ответил он, садясь и снова натягивая нарукавники.

Мы уже направились к двери, но тут я изо всех сил сделал вид, что мне в голову пришла еще одна запоздалая мысль.

– Да! – воскликнул я, оборачиваясь к Мюррею. – Вот еще что… Вы упомянули об увольнении. Могу ли я поинтересоваться о причине, если мистер Бичем, по вашим словам, был таким отменным работником?

– Полагаю, мистер Мур, я мало похож на сплетника, – холодно ответил управляющий. – К тому же ваше дело касается его брата, не так ли?

Но я зашел с другой стороны:

– Искренне надеюсь, что за время работы на Тринадцатом участке он не совершил ничего неблаговидного.

Мюррей только хмыкнул:

– Если бы совершил, я вряд ли повысил бы его от простого счетчика до клерка и держал на службе следующие пять лет… – Мюррей вдруг осекся, дернул головой и воззрился на меня. – Минуточку. А откуда вам известно, что он был назначен на Тринадцатый участок?

Я улыбнулся:

– Безразлично. Благодарю вас, мистер Мюррей, и приятного вечера.

Схватив Сару за руку, я повлек ее вниз по лестнице. За нами заскрежетал стул, и в проеме наверху возник сам управляющий.

– Мистер Мур! – гневно взвизгнул он. – Остановитесь, сэр! Я требую, чтобы вы немедленно сообщили, откуда у вас эти сведения! Мистер Мур, вы что, не слышите!…

Но мы уже выскочили на улицу и свернули на запад. Я по-прежнему тащил Сару за собой, но едва ли это было необходимо – она и сама шагала бодро, а когда мы достигли Пятой авеню, громко расхохоталась. Дожидаясь просвета в потоке транспорта, она вдруг повернулась ко мне и обхватила меня руками за шею.

– Джон! – выдохнула она. – Он настоящий и он здесь – господи, мы же теперь знаем, где он живет!

Я обнял ее в ответ, и осторожно ответил:

– Мы знаем, где он жил, Сара. Сейчас июнь, а места он лишился в декабре. Полгода без работы могут изменить многое в жизни человека. К примеру, его способность платить за квартиру в приличном районе.

– Но он мог найти себе другую работу, – возразила Сара, хотя ее ликование несколько поугасло.

– Будем надеяться, – ответил я. Поток экипажей перед нами поредел. – Пойдем.

– Но как? – не выдержала Сара, когда мы ступили на проезжую часть. – Как тебе это пришло в голову? И что это за история с Тринадцатым участком?

Пока мы шагали к Бэнк-стрит, я объяснял Саре свою логику. Как мне рассказывали друзья, писавшие о ней, перепись населения 1890 года, длившаяся лето и осень, вызвала грандиозный скандал сначала в Нью-Йорке, а затем и по всей стране. Основными причинами его послужили, что неудивительно, городские политические боссы, чья власть напрямую зависела от результатов подсчета, и они старались воздействовать на все стадии переписи. Многие из тех девяти сотен, что в июле 1890 года появились в конторе Чарльза Мюррея на 8-й улице и подали прошения на должности счетчиков, были агентами либо Таммани-Холла, либо Платта. От хозяев они получили инструкции подправлять свои результаты, с тем чтобы можно было гарантировать: избирательные участки, преданные соответствующим политическим партиям, не будут перекраиваться, что привело бы к потере политической власти на уровне штата и всей нации. Иногда это означало, что следует раздуть подсчеты в конкретном районе, а для этого – сфабриковать данные естественного движения населения, сочинив несуществующих граждан. Ибо счетчики, совершенно очевидно, не просто записывали цифры – им следовало проводить тщательные опросы целых слоев населения, для того чтобы определить, не просто сколько граждан проживает в стране, но и как они живут. В собеседовании задавались вопросы настолько личного свойства, что, как один мой коллега по «Таймс» написал в своей статье, «в иных обстоятельствах подобный интерес государства к своим гражданам выглядел бы оскорбительным». Ложные сведения от агентов республиканцев и демократов, затопившие контору мистера Мюррея, были по необходимости весьма изобретательны и зачастую неотличимы от настоящих. Подобная практика не ограничилась Нью-Йорком, хотя, как обычно, этот город во всем доходил до абсурдной крайности. В результате все сроки составления итоговых отчетов в Вашингтоне были безнадежно сорваны. Человеку, поначалу возглавлявшему это предприятие, тому самому суперинтенденту Портеру, о котором упоминал Мюррей, пришлось покинуть пост в 1893 году, и перепись заканчивал его преемник Ч. Д. Райт. Однако и по сей день неясно, насколько надежны ее окончательные результаты.

Счетчики распределялись по избирательным округам, которые в Нью-Йорке административно подразделялись на участки. Мой вопрос Мюррею о Бичеме и Тринадцатом участке был задан наудачу. Я помнил, что Бенджамин и София Цвейг жили на территории этого участка, и я полагался на гипотезу, что Бичем скорее всего познакомился с ними по долгу службы, скорее всего – опрашивая семью для переписи. К счастью, я попал в точку, хотя нам по-прежнему не было ясно, за что Мюррей уволил нашего человека.

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133