Немая улика - Цинь Мин

Судмедэксперт Чжао на пару минут впал в ступор, а потом спросил:

– Что же тогда делать?

– Реконструировать события того дня, – решительно ответил я.

Мы с Чжао вернулись на место преступления, встали в центре комнаты и начали воссоздавать действия убийцы той ночью. Я попросил Чжао Юна встать в угол между стеной и диваном, а сам сделал вид, что нападаю.

– Смотри, я вот так бью тебя ножом и случайно раню себя между пальцами, но все равно продолжаю наносить удары. В это время моя кровь должна попасть на…

На место воображаемого ранения я налил немного воды, после чего снова начал имитировать удары. Капли воды падали на пол. Я указал на них:

– Ага, нужно взять на анализ капли крови, которые находятся рядом с этими каплями. Как я уже говорил, убийца порезался там, где на руке находится большое скопление кровеносных сосудов, поэтому кровотечение должно было быть обильным. Эти капли пропустили, потому что на фоне огромных луж крови они довольно неприметные. Я уверен, что мы точно на верном пути.

– Хороший способ, – похвалил меня Чжао. – Гораздо проще, чем искать иголку в стоге сена!

Мы взяли на анализ шестнадцать образцов крови, отправили их в лабораторию на анализ ДНК, после чего вернулись к следственной группе и стали ждать результата.

Время текло медленно, я не находил себе места. Сыграет ли мой «козырь в рукаве»?

Но мое беспокойство продлилось недолго, потому что из лаборатории, проводившей анализ ДНК, пришли радостные новости: все шестнадцать образцов крови принадлежат Хун Чжэнчжэню.

– Так! – крикнул начальник Сюй, ударив по столу рукой. – На этот раз он не отвертится. Я хочу выразить лаборатории огромную благодарность!

Хоть начальник криминальной полиции Сюй отдал должное только лаборатории, мы с Чжао ничуть не расстроились, потому что для нас было важно не потешить свое самолюбие, а насладиться непередаваемым чувством выполненного долга. Я вернулся в гостиницу и лег спать, надеясь, что утро принесет с собой признание Хун Чжэнчжэна.

Конечно же, голова преступника склонилась перед молотом правосудия и он признался, что заколол Ян Фэна и его жену, но так и не смог объяснить мотив убийства и настаивал на том, что был один.

Начальнику Сюйю пришлось поблагодарить и меня на собрании следственной группы, где обсуждались результаты нашей деятельности.

– В какой одежде был Хун Чжэнчжэн той ночью? – спросил я.

– В черной футболке, – ответил следователь.

– Тогда мы сейчас же должны отправиться на поиски человека в белом, – уверенно заявил я. – Мне кажется, Хун Чжэнчжэн не может назвать мотив убийства, потому что у него его вообще не было, – но мотив был у того, кого он сейчас прикрывает.

– Похоже, вы склонны верить, что убийцы работали вдвоем, – уважительно произнес начальник Сюй.

– Предлагаю продолжить допрос родителей, – ответил я.

6

– Необходимо создать две рабочие группы, – начал я. – Первая группа будет опрашивать родителей из класса Ян Фэна, которые были знакомы с Хун Чжэнчжэнем. Вторая поговорит с детьми из этого же класса. Нужно найти тех, кто посмышленее. Но помните, что при разговоре должны присутствовать родители и учителя. К тому же у меня есть просьба: если вторая группа обнаружит что-то стоящее, пусть сразу же сообщит мне, я хочу поучаствовать в разговоре.

Начальник Сюй одобрительно кивнул, и две группы следователей немедленно приступили к работе.

Я был уверен, что первая группа сможет разузнать что-то намного быстрее, но мои ожидания не оправдались. Следователи первой группы провозились немало времени, но почти ничего не выяснили. Оказалось, что Хун Чжэнчжэн не появлялся в Тинтане уже больше года. В день совершения преступления он вернулся из-за границы. Вдобавок Хун никогда не пользовался мобильным телефоном, поэтому мы даже не могли просмотреть его журнал вызовов.

– Ну так продолжайте опрашивать! Узнайте, кто из родителей ездил когда-нибудь туда, где работал Хун Чжэнчжэн. Может, кто-то общался с ним год назад! – злился по телефону начальник Сюй.

– Ну, это займет много времени, – поникшим голосом отвечал следователь на другом конце провода.

– Начальник Сюй, не переживайте, – сказал я. – Может, вторая группа что-то найдет…

Не успел я договорить, как телефон начальника Сюйя снова зазвонил – вторая группа действительно кое-что выяснила.

Очень скоро я прибыл в учебный корпус начальной школы Красного знамени и сразу заметил девочку, на вид лет двенадцати-тринадцати. Она робко прильнула к матери, пока с ней разговаривала женщина-полицейский. Я молча подошел, чтобы послушать.

– Ты говоришь, что дружишь с Сяоцин, верно? – спросила женщина-полицейский.

Девочка кивнула.

– Если Сяоцин обижали, ты же расскажешь тете?

Женщина-полицейский мягко уговаривала девочку. Та замолчала, подумала недолго и спросила:

– А учитель Ян узнает, что это я рассказала?

Похоже, эта девчушка еще не знала, что их учитель уже никогда и ничего не узнает.

Женщина-полицейский ответила:

– Тетя обещает, что о нашем сегодняшнем разговоре будут знать только твоя мама, ты, я и дядя, стоящий позади меня.

Я втайне презирал эту очаровательную женщину за ее ложь. «Словам красивой женщины нельзя верить», – подумал я про себя, еле сдерживая смех.

Но стоило девочке взглянуть на меня, как она сразу же сказала:

– Пусть этот дядя тоже не знает, я стесняюсь говорить при нем.

Я не был уверен, что верно понял, в чем дело, но спрятался за дверью и начал подслушивать.

– Дело вот в чем… – Девочка замялась, но вскоре продолжила свой рассказ: – Два дня назад после обеда во время самоподготовки учитель Ян позвал в свой кабинет Сяоцинь. Она не возвращалась целый урок. А когда вернулась и села рядом со мной, я поняла, что что-то случилось: она вся тряслась, лицо было бледным. Я спросила, не простудилась ли она, но Сяоцинь помотала головой и тихонько заплакала. Я хотела понять, что происходит, поэтому отвела ее из кабинета в то место, где мы часто болтаем. А потом она рассказала… рассказала мне один секрет.

– Не переживай, все хорошо, – поддержала ее служащая.

– Она долго лежала у меня на коленях и плакала, а потом сказала, что учитель Ян уже очень много раз обижал ее…

«Боже! Изнасиловал ребенка!» Каждый раз, когда я узнавал о подобных случаях, мое сердце начинало колотиться. Стоя за дверью, я сжал кулаки и выругался про себя: «Мразь в шкуре учителя».

– А как он ее обижал? – продолжала спрашивать женщина-полицейский. Я чувствовал себя неловко; неужели того, что сказала девочка, мало?

Та помолчала, а потом ответила:

– Она сказала… сказала… она сказала, что учитель Ян засунул ей руку под юбку, а потом поднял ее.

Я продолжал стоять за дверью и молча сжимать до боли кулаки.

Женщина, сдавленно кашлянув, спросила:

– И что ты ей ответила?

– Я сказала ей, чтобы она пожаловалась своему папе. Пусть он врежет этому негодяю. – Эта маленькая девочка знала, как постоять за себя.

– Ты видела ее папу? Откуда ты знаешь, что он сможет побить учителя Яна? – Сотрудница полиции искусно задала этот вопрос. Так можно было понять, знал ли отец Сяоцинь учителя Яна, а еще выяснить его происхождение и особые черты.

– Не видела. Мама Сяоцинь умерла, а папа очень много работает. На родительское собрание всегда приходит только тетенька из его магазинчика. Бедная Сяоцинь… – чуть не плача, сказала девчушка. – Но она рассказывала мне, что ее папа раньше служил в Народной вооруженной полиции и здорово дерется.

Я помахал женщине, намекая, чтобы она прекратила этот разговор. Мы уже располагали достаточным количеством информации, и не нужно было провоцировать психологическую травму у невинного ребенка.

Служащая сказала ей несколько утешительных слов и направилась к выходу, после чего мы вместе с ней поспешили в городское управление.