– Люди шифруют только ценные сведения, значит, здесь скрыто что-то интересное. Ценности прячут в запертой комнате – туда и нужно войти.
– Это единственный способ туда заглянуть.
– Проблема в ограниченности ресурсов. Это хороший ноутбук, лучший в своем классе, но он и в сравнение не идет с тем сверхмощным компьютером, который был у нас в Дордони. К счастью, здесь мы имеем дело с 56-битовым шифровальным алгоритмом. Слава богу, они не использовали 128-битовый ключ! Но и 56-битовый – это уже достаточно серьезно.
– Ты можешь его раскусить?
– Вероятность существует.
– Вероятность... И сколько она займет времени? Часы?
– С этим компьютером – дни. Или даже недели. И то только потому, что я знаю эти утилиты и все это программное обеспечение изнутри.
– Но у нас нет этих дней!
Елена надолго умолкла.
– Я знаю, – отозвалась она наконец. – Думаю, я могу попробовать вывернуться за счет импровизации – разбить работу на миллиарды мелких операций по просчитыванию последовательностей и рассовать по разным хакерским местечкам в Интернете. И посмотреть, что из этого получится. Хотя это в чем-то сродни той старой присказке насчет того, что бесконечное число обезьян с пишущими машинками, барабаня по клавишам, когда-нибудь напечатают полное собрание пьес Шекспира.
– Звучит не очень-то обнадеживающе.
– Ну, честно говоря, я и вправду не очень на это надеюсь.
Три часа спустя, когда Брайсон вернулся в гостиницу, неся с собой порцию индийских блюд, обильно сдобренных карри, Елена выглядела измученной и мрачной.
– Ну как, не везет? – спросил Брайсон.
Елена покачала головой. Она курила – Ник впервые после бегства из Румынии видел свою жену с сигаретой в руках. Елена вынула из дисковода одну из дискет, спасенных ею из дордоньского центра, – тех, на которых были записаны зашифрованные сведения о деятельности «Прометея», – затушила сигарету и отправилась в ванную комнату. Вернувшись, женщина устало опустилась в кресло и положила на лоб влажную махровую салфетку.
– Голова просто раскалывается, – пожаловалась она. – Нельзя так много думать!
– Сделай перерыв, – предложил Брайсон. Он положил бумажные пакеты с едой, обошел кресло Елены и принялся массировать жене шею.
– Ой, как здорово! – пробормотала она. Потом добавила: – Нам нужно разыскать Уоллера.
– Я могу попытаться задействовать один из экстренных каналов связи, но я понятия не имею, насколько глубоко в Директорат проникли чужие агенты. Я даже не уверен, что Уоллер вообще получит мое сообщение.
– Все равно, попытаться стоит.
– Да, но только в том случае, если это не пойдет в ущерб нашей безопасности. Уоллер понял бы такой подход и одобрил бы его.
– Наша безопасность... – пробормотала Елена. – Да, верно!
– Что ты имеешь в виду?
– Слово «безопасность» сразу навело меня на мысль о паролях и шифрах.
– Неудивительно.
– За этой мыслью последовала другая – о Доусоне и о том, как занятой и осторожный человек вроде него будет хранить все свои пароли. Он ведь явно не стал бы пользоваться только одним паролем – это недостаточно надежно.
– И как же он мог их хранить?
– Где-то должен существовать их список.
– Да, я всегда знал, что с компьютерной безопасностью все обстоит точно так же, как с обычной службой безопасности: самое слабое звено в ней – это секретарша, которая хранит все пароли в ящике стола, распечатанными на бумажке, потому что никак не может их запомнить.
– Нет, Доусон наверняка куда умнее. Но криптографический ключ – это длинная последовательность цифр, и ее вправду невозможно запомнить. Значит, Доусон должен был хранить его в... дай-ка мне его карманный «Пилот».
Брайсон сходил к рабочему столу и принес Елене микрокомпьютер. Она включила «Пилот» и принялась постукивать по экрану пером. Потом Елена улыбнулась впервые за последние несколько часов.
– Ага, а вот и список. Хранится под загадочным заголовком «Tesserae».
– Если я еще не окончательно позабыл университетскую латынь, это множественное число слова «tessera», что означает «пароль». Список читается свободно?
– Нет, он зашифрован, но при помощи несложной программы – так называемого «программного обеспечения безопасного хранения информации». Защита для пароля. Справиться с ней проще простого. Это все равно что запереть парадный вход и оставить открытой дверь гаража. Я могу воспользоваться той же самой программой для восстановления пароля, которую недавно скачала. Задачка для первоклашек.
К Елене снова вернулись ее обычный энтузиазм и энергия. Женщина опять уселась за стол. Десять минут спустя Елена объявила, что код взломан. Теперь она могла прочесть всю информацию, которую Доусон так старательно прятал.
– Боже милостивый. Ник! Файл «Переводы» – это список платежей, произведенных по счетам в различных лондонских банках. Суммы начинаются со ста тысяч фунтов и доходят до трехсот!
– И кто же получатели?
– Тут такие имена! Просто-таки таблица «Кто есть кто в парламенте» – члены палаты общин, причем самой разной политической окраски: лейбористы, либеральные демократы, консерваторы и даже ольстерские унионисты. Здесь перечислены имена, даты получения платежей, суммы и даже место и время встречи с каждым из этих людей. Исчерпывающий отчет!
У Брайсона участился пульс.
– Взятки и шантаж. Два основополагающих элемента грязной борьбы за политическое влияние. Старый трюк, который часто использовали русские для шантажа кого-нибудь на Западе: тебя просят выступить в качестве консультанта, потом платят за это символическую сумму. Все вроде бы вполне законно, но ты уже у них в руках – они располагают доказательствами, что на твой банковский счет поступали платежи из СССР. Таким образом, Доусон не просто подкупал членов парламента, он еще и хранил доказательства – на тот случай, если кто-нибудь вздумает дергаться, чтобы можно было его шантажировать. Вот так Симон Доусон и расширял сферу своего влияния. Так он получил возможность втайне контролировать Руперта Вере, своего начальника, иностранного секретаря. Возможно, именно он стоял за спиной у лорда Пармоура и десятков других влиятельных лиц в парламенте. Симон Доусон был тайным казначеем. Если некто желает повлиять на ход политических дебатов – причем столь важных и напряженных, как обсуждение Договора о наблюдении, – ему явно понадобятся деньги – смазывать соответствующие шестеренки, чтобы лучше вертелись. Вознаграждение. Взятки для беспринципных политиков, чьи голоса можно купить.
