Мне уже не больно - Рокс Лили

Но этого краткого момента мне достаточно, чтобы понять – что-то здесь не так. Лана словно на миг теряет свою привычную маску хладнокровной уверенности. Она становится другой, уязвимой. Я никогда не видела ее такой.

Что это? Он ей нравится? У них что-то есть?

***

Только предрассветная серость заползла в окно, я проснулась. В шкафу на полках нашла аккуратно сложенную одежду с яркими бирками. Взяла теплый бежевый кардиган с крупной вязкой. Он был мягким, уютным, хотя немного широким в плечах, словно предназначен для кого-то крупнее меня. На полке рядом лежала темно-синяя юбка из плотной ткани, до колен. Ее талия оказалась чуть великовата, пришлось затянуть ремнем, чтобы не сползала. Под кардиган я выбрала белую блузку с легким кружевным воротником. В коробке стояли новые замшевые ботильоны на невысоком каблуке – вот с ними угадали идеально. С вешалки сняла светло-серое пальто средней длины.

Вещи, которые я держала в руках, пахли новой тканью и чем-то чужим, безликим, как будто они не принадлежали никому, не хранили в себе ни воспоминаний, ни жизни. Просто вещи. Но почему-то в этот момент в голову внезапно пришел тот теплый запах старой куртки, в которой я сюда приехала. Она не была новой или особенно красивой, но пахла чем-то гораздо большим, чем просто ткань. Она пропиталась моими ожиданиями, мыслями о будущем, надеждой, которую я тогда еще не потеряла. Этот запах давал мне ощущение безопасности, как будто все еще может быть хорошо, как будто впереди меня ждет что-то светлое и лучшее, что я давно потеряла. Но что когда-то было у меня. И эти воспоминания еще можно спасти…

Я тихо, почти неслышно, спустилась по лестнице, стараясь не потревожить тишину дома. Каждое мое движение казалось слишком громким, словно могло разбудить всех, кто находился внутри. На мгновение задержалась у входной двери, прислушиваясь к внутреннему страху, что вот-вот появится охранник, схватит меня за руку и вернет обратно, как непослушного ребенка. Но этого не произошло. Все оставалось тихим, и никто даже не заметил моего отсутствия.

На улице было сыро, воздух пропитан холодной влагой, и мелкий дождик неторопливо накрапывал, создавая ощущение бесконечной серости. Я натянула капюшон, и шагнула в этот сырой мир, который казался таким чужим. Ветер легкими порывами щекотал лицо, обдувал пальцы, и я инстинктивно сунула руки в карманы. Пройдя вдоль стены дома, свернула за угол, туда, где за его спиной открывался небольшой, почти забытый сад.

Передо мной предстала унылая картина: тонкие ветви деревьев, облепленные редкими, пожухлыми листьями, тянулись к небу, сирень стояла рядом, над старой деревянной скамейкой, которая выглядела так, будто вот-вот развалится. Вдоль кирпичного забора рядком торчали кусты смородины, такие голые и безжизненные в этот промозглый день.

Чуть дальше раскинулась малина, ее тонкие, изогнутые ветви тянулись к небу, как руки, покрытые мелкими колючками, словно пытаясь достичь чего-то недостижимого.

Я остановилась на автомате, вдыхая холодный воздух и сканируя сад. Боковым зрением уловила какое-то движение в кустах. Сердце сразу замерло, но вокруг стояла тишина, лишь капли дождя падали на землю с приглушенным шорохом. Ничего. Наверное, показалось. А потом… опять. Как в том жутком сне. Словно тени, невидимые, но ощутимые, ползут ко мне, точь-в-точь как в ночных кошмарах.

Что-то шевельнулось прямо в кустах малины. Я замерла, мышцы окаменели от ужаса. Мой разум начал медленно сдавать позиции, ускользая в тот же мрак, что и во сне. Ощущение невыносимой тишины накатывает, как волна, окутывая меня липким страхом. Я видела эту тень… она была там… Она за мной.

В голове мелькает безумная мысль: сон продолжается наяву. Я не могу дышать, грудь сдавило от напряжения, я просто не могу двигаться. Все тело цепенеет. «Нет-нет-нет, это не может быть реальностью!» – шепчу я про себя, но губы немеют, и слова вязнут в горле. Тени сгустились в моем воображении, оборачиваясь в нечто темное и неуловимое. Они ползли ко мне медленно, но неумолимо, их присутствие висело в воздухе.

И тут меня прорывает. Паника захлестывает, и ноги сами собой бросаются бежать. Я рванула назад со всех сил, словно за мной гналось нечто невидимое. Глаза в бешеном ужасе выхватывают детали: серый дом, дорожки, деревья, ставшие нереальными фигурами, словно искаженными тенями. Раз, другой – спотыкаюсь, едва не падаю в лужу, хлюпаю в кроссовках, наполняя их холодной водой. Я ощущаю, как мир вокруг сливается в хаотичный калейдоскоп – но что бы там ни было, это не остановит меня.

Добежав до двери, я резко захлопнула ее и привалилась спиной, пытаясь отдышаться. Мой взгляд метался по коридору, чтобы удостовериться, что никакие тени не последовали за мной. Сердце гулко билось в ушах, а легкие жгло от холода и страха. Я была уверена, что кто-то – или что-то – там, в кустах, следил за мной.

– Что-то ты быстро нагулялась, – прозвучал голос Лазарева, разорвавший тишину, словно нож. Он стоял на лестнице, зябко кутаясь в халат, и лениво наблюдал за мной.

– Погода… дрянь, – пробормотала я, стараясь взять себя в руки, но руки продолжали дрожать.

Он нахмурился, заметив мое состояние.

– Бежала-то так зачем? Запыхалась, гляжу. У тебя ведь сердце больное.

Я сглотнула, нервно потирая холодные ладони.

– Там… кто-то в кустах малины…

Лазарев приподнял брови, его взгляд стал слегка недоверчивым.

– В кустах малины? Ты кого-то видела?

– Нет, я не видела, – я осеклась, нервно кусая губы. – Но я слышала что-то… как шорох… как будто кто-то там был.

Он внезапно громко засмеялся, резкий и раскатистый смех буквально отрезал последние остатки моего страха. В его глазах вспыхнула насмешка, будто я только что сказала что-то глупое.

– Там садовник, наверное, подстригает кусты, – наконец выдохнул он, качая головой. – Он осенью часто выходит готовить сад к зиме. Ты, наверное, его слышала, а вообразила себе всякое.

Моя кожа покраснела от неловкости, страх медленно отползал, оставляя за собой тяжелую усталость. Конечно. Какая тень? Это просто садовник. Как я могла так перенервничать?

Просто моя паранойя

– Возможно, – неуверенно ответила я, опустив голову. Лазарев заметил мое смущение, но не стал комментировать. – В таком доме с охраной наверняка есть садовник, – добавила я, словно в оправдание.

– Кстати, – Лазарев задумчиво почесал лоб, как будто что-то важное только что всплыло в его голове, – на две недели уезжаю в командировку. Смотрю, вы с Ланой поладили. Она за тобой присмотрит. Вместе с Наташей и Олегом, разумеется.

Я едва заметно кивнула, проглотив ком в горле. Надо было успокоиться. Все будет хорошо. Просто моя паранойя. Показалось. Я ведь не в том сне, не в дурдоме, а в реальной жизни. Но что-то внутри упрямо стучало тревожный сигнал.

– Олег? – тихо переспросила я, чувствуя, как внутреннее напряжение не уходит.

Лазарев усмехнулся, как будто я спросила что-то очевидное:

– Да, Олег. Он управляющий и по совместительству домашний охранник. Следит за домом, чтобы все было в порядке.

Я резко вспоминаю его. Тот самый взгляд – как он смотрел на Лану. Невольно мои глаза сузились, когда я вспомнила эту мелькнувшую, почти неуловимую связь между ними. Лана смотрела на него совсем не так, как на остальных. Ее взгляд смягчался, она словно забывала о своей привычной отстраненности. А он, несмотря на свою сдержанность, всегда как-то по-особенному задерживал взгляд на ней, будто скрывал что-то. Эта их немая игра…

Мое сердце начало стучать сильнее. Значит, все это время, пока Лазарев уедет, Лана и Олег будут здесь вместе. Возможно, это все только в моей голове, но я чувствовала, что в их отношениях что-то неуловимое.

Тень подозрения закралась в мой разум. Я посмотрела на Лазарева, который был погружен в свои мысли, и уже, кажется, вовсе не обращал внимания на мое замешательство.

***

Утренний воздух насыщен серой, мглистой дымкой, как будто сам мир решил скрыться за занавесом тумана.