Дорогуша - Скюз Си Джей

И все-таки Генри нужно задабривать. Задабривать изо всех сил.

– Ты на прошлой неделе приезжала, да? Я вроде видел твою машину перед домом.

– Ну да, нужно присматривать сами знаете за чем, – сказала я и многозначительно приподняла брови. Он кивнул. – И еще начала там кое-что разбирать – надо готовиться к продаже, когда опять его выставим.

Тут я нечаянно бросила взгляд на верхний этаж. Бесит, когда твое же собственное тело так делает, правда? Подает мелкие намеки на зверства, которые ты творишь.

– А, мне на днях показалось, что в доме вроде кто-то есть.

– Моя помощница. Надо ведь, чтобы кто-то за всем этим присматривал, когда я не могу приехать.

– Ну и хорошо, главное, чтобы тебе было нормально. Обязательно скажи, если что понадобится. Я обещал твоему отцу о тебе заботиться.

– Ага, мне нормально, Генри, можете за меня не переживать.

Он улыбнулся, продемонстрировав ровный ряд желтых молочных зубиков, но с места не сдвинулся – стоял, как будто чего-то ждал. Тут я сообразила, что он ведь и в самом деле ждет!

– Ой, Генри, простите, я совсем забыла!

Я полезла в сумку, которую повесила на спинку шезлонга, и выудила из нее пакетик травы. Передала его через забор Генри.

– Батюшки, – воскликнул он. – Этого мне на несколько месяцев хватит!

И с довольным покрякиванием сунул мешочек за треугольный вырез свитера.

– Вот спасибо так спасибо.

– Без проблем, просто скажите, когда нужно будет еще.

– Ри-анн-нон, ты уверена, что деньги не нужны? Тут, похоже, ужасно много. Так щедро с твоей стороны, даже неловко.

– Никаких денег, Генри. Вы были хорошим другом моего отца. Мне приятно, что я могу хоть чем-то быть вам полезна. У меня там ее растет просто море. Только никому, договорились?

Он приложил палец к губам, и на этом разговор закончился. Он буквально вприпрыжку поскакал по своей идеально симметричной дорожке, забыв про больные суставы.

А вот Джулия, наоборот, на этот раз как будто совсем не хотела меня отпускать.

– Нет, ну а если с тобой в Лондоне что-нибудь произойдет, а никто даже не знает, что я здесь? Я ведь умру от голода.

– Джулия, уверяю тебя, это не самый плохой способ похудеть. Есть, например, программа «Тренируем супертело» от Давины [32].

– Мне страшно.

– Просто используй пищу и воду экономно, и все с тобой будет в порядке. Я привезла еще журналов и свежий номер «Кроссвордиста». Не благодари.

Она снова завопила как призрак-банши, так что я опять ее связала и, выйдя, захлопнула за собой дверь.

– Господи, женщина, успокойся, в следующий раз привезу «Судоку».

Взвесив все за и против, я решила не отрезать ей еще один палец в наказание за попытку вырыть туннель. Просто не чувствовала в этом потребности, и к тому же у меня не было с собой пакетиков для собачьих какашек.

Джулия всего год училась со мной в одном классе в средней школе, но в тот год она приложила все усилия, чтобы уничтожить то немногое, что от меня еще оставалось после Прайори-Гарденз.

Когда перед самым Рождеством я увидела ее на улице (она вела детей в школу, а я шла на работу), я просто онемела. Меня охватило то же самое чувство, которое я испытывала ежедневно в одиннадцать лет, когда она входила в зал для собраний и устремлялась к стулу рядом со мной – стулу, который Я ОБЯЗАНА БЫЛА для нее занять. Я проследила за ней до самого дома. Увидела, какой свинарник она развела у себя во дворе. Унюхала поднимавшийся над забором дым от ее сигареты. Послушала, как она орет кому-то в телефонную трубку.

Однажды утром я опять пошла за ней следом, только на этот раз уже подготовившись. Разыграла классическую сценку: «Ого, Джулия, это ты? А это я – Рианнон!» – пригласила ее к себе, привезла в дом, и мы мило поболтали за чаем и бисквитом «Виктория» [33]. Она работала парикмахершей, а ее муж, Терри, занимался грузоперевозками.

Потом я избила ее до потери сознания и привязала альпинистской веревкой из магазина «Скалолаз» к прочным винтам-глазкам из папиного ящика с инструментами, крепко-накрепко вкрученным в заднюю стену в спальне.

Я только один раз видела, как папа это делает – избавляется от тела. Надеюсь, когда придет время, это окажется не слишком трудно. Я бы соврала, если бы сказала, что не волнуюсь. Возможно, дело в том, что она женщина. Или в том, что у нее дети – правда, как это свойственно детям, довольно уродливые, но все-таки дети, а значит – невинные души. Впрочем, у них у всех – гены матери: ее веснушки и кривые зубы. Без нее им будет только лучше. Она не дает им свободы. Как когда-то не давала свободы мне. Джулия-кукловод.

Джулия-подлюка, которая щипала меня за спиной у учительницы за то, что я не ответила на вопрос «Твоя лучшая подруга – это я?».

Джулия-писака, которая в начале моей Библии написала «Рианнон жирная свинья», а на первых восьми страницах моего Нового Завета накорябала «Мэри Сосет Член».

Джулия-побивательница, которая завалила экзамен по английскому и выместила свое разочарование на мне – удачно избранной молчунье с травмой головного мозга.

Джулия-поджигательница, которая прожгла дыру в моем школьном сарафане бунзеновской горелкой.

Джулия-убийца, наступившая у нашего пруда на лягушку, с которой я подружилась, – из-за того, что я не сказала: «Ты – моя лучшая подруга».

Джулия – настоятельница на своем, которая смотрела на меня злыми глазами и тыкала мне в ладонь перьевой ручкой на уроках французского, если я не помогала ей спрягать глаголы.

Джулия-отстригательница, которая потихоньку утаскивала ножницы из шкафчика в кабинете рисования и отстригала пряди моих волос.

Джулия-насильница, которая прижала меня к стене у кабинета химии и попыталась изнасиловать палкой за то, что я не сказала: «Ты – моя лучшая подруга».

Я каждую ночь молилась о ее смерти. Но каждое утро сердце мое сжималось от боли, когда на пороге зала для собраний опять, как ни в чем не бывало, появлялась здоровенная девчонка с огромными ногами, рыжими волосами, кривым пробором и запахом помойки изо рта.

Я мечтала о жизни, в которой нет Джулии, жизни, в которой можно спокойно спать по ночам и не страдать от бешеного сердцебиения, жизни, где на уроках можно сидеть с кем угодно и на переменках играть с кем захочется. О жизни, в которой я получаю хорошие отметки и мне есть чем впечатлить учителей, кроме убогой игры в качестве флангового нападающего в нетболе. О жизни без синяков. Когда она ушла, стало полегче. Успеваемость моя улучшилась, голос вернулся и окреп. Я даже на какое-то время завела себе нескольких подруг. Но ненависть у меня внутри уже была запущена и росла. Прайори-Гарденз открутили вентиль, а Джулия не дала закрутить его обратно.

На помощь ко мне так никто и не пришел. Для других детей Рианнон и Джулия были лучшими подружками, и никто не собирался нас разлучать, как бы отчаянно я у себя в голове ни заклинала их это сделать. Я была пленницей под каблуком у Джулии, и она растирала меня в труху.

Так что – да, дорогой «БаззФид», заявления «Я плохо вела себя в школе» и «Я буллила одноклассников» этому психопату не подходят. На самом деле я была образцовой ученицей – молчаливой, усидчивой, послушной. Позволяющей любой сучке ударить меня или плюнуть в лицо – просто потому, что им казалось: это будет жутко смешно.

Только вот теперь эта сучка была моей пленницей. Моей трухой.

Воскресенье, 4 февраля

1. Женщина, которая сидит со мной в поезде и не имеет ни малейшего представления о личном пространстве (пришлось пару раз пихнуть ее локтем), кашляет, не прикрывая рта, и только что съела сэндвич с яйцом и майонезом. Если бы у меня был пистолет, я бы выстрелила и вышибла чертов сэндвич прямо у нее из рук.