Смертельная боль - Грубер Андреас

– Какой была ваша начальница? – спросила Сабина.

Глаза Экесона приобрели влажный блеск.

– С ней было очень легко ладить. Пьющая коктейли и играющая в гольф женщина-дипломат на высоких каблуках – это не про нее, хотя такое мы здесь тоже видели. Она была известна своей скромностью и простотой, всегда держалась естественно и производила впечатление человека искреннего, никакой жесткости или напыщенности.

– Как вы думаете, она была создана для этой работы?

– Да, можно и так сказать, – засмеялся Экесон. – Она, как говорится, обладала межкультурной чувствительностью и очень активно представляла интересы Германии в вопросах мира, прав человека и экологической политики.

«Как будто из методички!»

– Она была популярна?

– Она любила дипломатическую жизнь. Это ощущали все, кто взаимодействовал с ней. Особенно норвежские студенты. Они обожали ее лекции в университетах, да и ее саму.

«Кажется, он сам был немного влюблен в нее».

– У нее были политические завистники, конкуренты или враги? Например, какая-нибудь террористическая группа?

– Что? Нет.

Они достигли верхнего этажа и зашагали по длинной красной ковровой дорожке. Сабина воспользовалась случаем и посмотрела на Снейдера. Он коротко кивнул в знак согласия. Судя по всему, его короткая встреча с Катариной фон Тун в Рейн-Майн-Халле лишь подтверждала слова ее секретаря.

Они остановились перед толстой, обитой кожей дверью с рамой из красного дерева.

– Это ее кабинет, – объяснил Экесон. – Все произошло здесь.

Он нерешительно открыл дверь, и они вошли.

«У тебя не будет второго шанса на первое впечатление», – подумала Сабина. Поэтому она абстрагировалась от порошка для отпечатков пальцев, следов мела на полу и полицейской ленты, разделявшей комнату. И попыталась почувствовать атмосферу кабинета… какой она была до того, как кровь забрызгала ковер, стол и стены. Совершенно обычный рабочий день. Катарина фон Тун сидела за столом…

…штора отдернута, в комнате светло, окно приоткрыто, в воздухе висит запах лаванды. Черный кожаный диван для посетителей, стеклянный столик с графином воды, белый торшер, современные картины на стенах, немецкий и норвежский флаги у двери.

На столе – свежая пресса, запросы компаний и документы по лицензиям и таможенным вопросам. Телефон постоянно звонит, горячая линия перегружена, поступают вопросы о безопасности путешествий, просьбы об интервью норвежским газетам и выступлениях на норвежском телевидении. Рядом с телефоном лежит стратегический документ по учебной ликвидации последствий аварии на АЭС в соседней Швеции. У них все-таки как минимум десять атомных электростанций. Кроме того, норвежский китобойный промысел остается проблемой.

– Пожалуйста, простите, что отвлекаю, – осторожно шепчет Сабина, чтобы не слишком мешать работе женщины.

Та сидит за столом – стрижка паж ей очень идет, – сдвигает очки на кончик носа и с улыбкой поднимает голову.

– Все в порядке, вы меня не отвлекаете.

– Сабина Немез, Федеральное ведомство уголовной полиции Германии, – представляется она. – Вы знаете, почему вас убили в посольстве?

Она улыбается, в то время как ее белая блузка медленно краснеет, а кровь капает на пол.

– Я не понимаю вашего вопроса. – Она раздраженно смотрит на свою рану.

– Почему вас убили здесь, в вашем кабинете? Зачем такие сложности? Здесь гораздо труднее из-за всех мер безопасности.

– А где еще?

– Почему не в машине, в квартире или на улице? Например, в каком-нибудь парке, в автобусе, метро, трамвае или на пароме?

– Разве это важно? Чем парк отличается от этого кабинета?

– Вы мне скажите.

– Ну… – размышляет посол, бледнея и теряя все больше крови, – государственная территория – одно из отличий, – задыхается она.

– Вы имеете в виду, что здесь мы находимся на административной территории Германии?

– Я…

– Немез!

– Что? – Она обернулась. Перед ней стоял Снейдер.

– Вы думаете, это было политическое заявление?

– Убийство? – Она заправила прядь волос за ухо. – Я так не думаю.

– Тогда почему оно было совершено здесь?

– Убийца хотел, чтобы произошло именно то, что сейчас происходит… чтобы вмешалось немецкое БКА.

– Я пришел к тому же заключению, – сказал Снейдер Коре и Экесону. – Ключ к раскрытию дела лежит в выборе этого места преступления. Единственный вопрос: почему? Что мы можем такого, чего не могут норвежцы?

– Или не имеют права, – добавила Сабина.

Снейдер улыбнулся:

– Именно поэтому я взял вас с собой, Белочка.

Глава 19

«Белочка»! Сабина почувствовала, как мгновенно покраснела. Прозвище Белка дал ей отец из-за ее каштановых волос и глаз, и она запретила Снейдеру себя так называть.

Проигнорировав свои чувства, Сабина снова сосредоточилась на деле. Из протоколов следовало, что оба тела находились на судмедэкспертизе уже три дня и результаты вскрытия еще не поступили.

– Где жила Катарина фон Тун и на чем она добиралась до офиса?

– У нее не было шофера, если вы это имеете в виду, – объяснил Экесон. – Она водила немецкий электромобиль – это ее личная позиция. В Осло много электромобилей, повсюду зарядные станции, и машинам разрешено ездить по полосам для такси и автобу…

– Это ключ от машины? – перебил Снейдер, снимая оградительную ленту, прошел к столу и взял связку ключей.

– Да, запасной ключ от ее «БМВ-иЗ».

– Где главный ключ?

– Полиция забрала его вместе с кошельком и сумочкой.

«Вот и дипломатическая неприкосновенность». Снейдер кивнул.

– Где сейчас машина?

– Она все еще припаркована снаружи.

– Разве у посольства нет гаража?

– Нет, Катарина всегда парковалась там, в переулке. – Экесон кивнул в сторону окна.

Снейдер положил радиоключ обратно на стол, но Сабина заметила, что он вытащил из связки узкий ключ от обычного замка зажигания.

– Полиция сняла все отпечатки пальцев в этом кабинете? – спросил Снейдер, сунув руку в карман брюк.

– Да, и, насколько я знаю, все отпечатки удалось идентифицировать.

Сабина покосилась на Кору. Судя по всему, она не заметила кражу, а если и заметила, то не подала виду.

– И как полиция это сделала? – спросил Снейдер.

– Они просмотрели журнал посетителей за прошлую неделю и сняли отпечатки пальцев у всех, кто был здесь. После этого всех допросили, и у каждого было алиби.

– Хорошо. – Снейдер сжал губы, затем щелкнул пальцами. – Фотографии с места преступления.

Сабина вытащила их из рюкзака и разложила на письменном столе. Когда Экесон отвернулся, Снейдер встал перед фотографиями, вытащил из пиджака футляр и надел узкие очки для чтения без оправы.

– С каких пор вы носите очки? – спросила она в изумлении.

– Они мне очень редко нужны, – пробормотал он, не поднимая глаз.

«В этом весь Снейдер!» Слишком тщеславный, чтобы признать старческую дальнозоркость. Он принялся изучать фотографии тел, раздетых до нижнего белья, лежащих на полу в луже крови.

– На данный момент мы предполагаем, что преступники скрылись в одежде убитых. Но она должна была быть в крови. Это кто-нибудь заметил?

Экесон помотал головой:

– Мы были слишком заняты пожарной сигнализацией и угрозой взрыва…

– Ладно, все в порядке. – Снейдер попеременно осматривал кабинет и изучал фотографии. Насколько Сабина знала, он в первую очередь концентрировался на том, изменилось ли что-нибудь в помещении – помимо пронумерованных меток криминалистического отдела, которые уже убрали. Наконец он ткнул в фотографию с яркой сюрреалистической картиной на заднем плане. – На этой раме много следов порошка.

Он подошел к картине и осмотрел ее.

– Видимо, следователи нашли здесь отпечатки пальцев… вот в этом месте… – он удивленно поднял бровь, – и некоторые даже еще видны.