Зверь. Изменил мне — изменил меня (СИ) - Вечер Ляна

Перед тем как зайти домой, заруливаю в баню. Одежду я перед пробежкой замочил, чтобы потом постирать. Придётся обойтись полотенцем.

Обёрнутый махровой тряпкой, захожу в избу. Волчица сидит за столом с кружкой чая, а моя истинная на диване с книжкой. Как я понимаю, поболтать у них не срослось.

— Доброе утро, альфа, — Захария встаёт и склоняет голову.

— Карим, оденься, — рычит моя малышка.

Ревнует? Похоже на то. У Динары чуть не молнии из глаз вылетают. К слову, я только ради неё полотенце нацепил. У людей и волков разное отношение к обнажённому телу. При оборотах одежды под рукой, как правило, просто нет. Мы не паримся по этому поводу.

Подхожу к паре, цепляю пальцами хрупкий подбородок и заглядываю ей в глаза:

— Всё в порядке? — спрашиваю строго.

— Нормально… — смотрит на меня волчонком.

— Доброе утро, Захария, — не разрывая зрительного контакта с Динарой, здороваюсь с волчицей.

Иду к шкафу. Не спеша беру одежду и ухожу в закуток с кроватью, чтобы переодеться.

— Отец немного приболел. Отправил меня к тебе, — объясняет Захария.

— Я так понимаю, Назим согласен на все мои условия, — натягиваю джинсы.

— Да. Мы все согласны. Ты наш альфа, — покорно отзывается волчица.

— Отлично, — надеваю футболку и выхожу к дамам. — Завтра на закате мы с моей парой будем в стае. Подготовьте всё.

— Что? — Динара растерянно моргает. — Что это значит?

— Скоро всё тебе объясню, малышка, — обещаю девочке. — Идём, Захария, я провожу тебя.

Мы с волчицей выходим из дома.

Погода портится: ветер поднялся, тучи чёрные притащило. Природа будто чувствует настроение моей пары. С утра солнце сияло в чистом небе, а сейчас того и гляди молния жахнет. В меня.

— Прикажешь что-то конкретное или сделать всё по нашему вкусу? — интересуется Захария.

— Приберите в доме отца, мы будем жить там, — поглядываю на истинную в окне. — И круг Советов приведите в порядок.

— Хочешь собрать Совет? — Захария отводит взгляд. — У нас больше нет старейшин, — тоже косится на окно.

— Разберёмся, — улыбаюсь уголками губ. — Как тебе новая хозяйка стаи? — решаю узнать мнение дочери беты.

— О, она милая! Думаю, Асия наведёт порядок в стае. Нам нужна женская рука настоящей хозяйки.

Мне нравится ответ. Другой я бы не принял.

— Ступай. Погода портится, — разворачиваюсь, чтобы пойти домой.

— Альфа, — Захария ловит меня за руку. — Я хотела сказать тебе спасибо. Отец отменил свадьбу, — улыбается счастливая.

— Не за что. Выбери себе хорошего волка.

— Обязательно, — кивает и улыбка с губ не сходит.

Я рад, что всё идёт по плану. Почти. Осталось обсудить нюансы с Динарой.

Захожу домой, а девочка встречает меня взглядом-плёткой.

— Я жду объяснений, — сидя на диване, складывает руки на груди.

— Пора собирать вещи, — вытаскиваю из-под стола деревянный ящик. — Поможешь?

— Это, по-твоему, объяснение? — Динара приподнимает брови. — Какая стая? Куда? Меня можно было спросить?

Сто вопросов — ответ один. Для меня он очевиден, но девочке надо объяснить.

— Малышка, я всё это делаю ради тебя. Ради нас, — присаживаюсь рядом с истинной. — Сейчас стая находится в упадке, но я это исправлю. Если, конечно, ты будешь рядом — без тебя у меня ничего не получится.

— Как я буду жить с оборотнями?! — Динара паникует. — Они меня сожрут!

— Не говори ерунду, — усаживаю девочку к себе на колени. — Ты пара альфы, главная женщина в стае. Тебя все будут уважать.

— Пф-ф…

— Не понял? — хмурюсь.

— Эта вон твоя… Захария, — Динара поджимает губки. — Как зашла в дом, так сразу стало ясно, с каким уважением она ко мне относится.

— Вы не поладили?

— Сначала она уселась на нашу постель, потом стала проверять пыль на полках и в конце концов заявила, что я плохо мою посуду.

М-да, разница миров налицо. Я обязательно поговорю с Захарией, но и Динаре придётся привыкать к новой реальности.

— Я разберусь с этим, малышка. Но, уверен, Захария не хотела тебя обидеть. Она считает тебя милой.

— Просто тебя здесь не было, — кривится.

— Ты пока многого не понимаешь, но пройдёт время, и всё наладится. У нас будет большой крепкий дом, семья, где все держатся друг за друга. Я соберу в стае лучших шаманов — они обязательно поставят тебя на ноги, — тянусь за тростью. — А эту штуку мы пустим на дрова.

— Не знаю… — девочка прижимается ко мне. — Страшно.

Провожу подушечкой большого пальца по самым желанным губам на свете, вдыхая сладкий девичий аромат, смакуя предвкушение поцелуя.

— Однажды я поклялся, что не дам тебя в обиду. Помни об этом, — целую девочку и чувствую, как она расслабляется в моих руках.

— Как у тебя это получается? — трётся кончиком носа о мою щёку.

— О чём ты? — улыбаюсь.

— Один твой поцелуй — и я забываю обо всём на свете.

— Для этого я и нужен, малышка. Я решаю проблемы, а ты наслаждаешься жизнью.

— Заманчиво, — хихикает.

На самом деле всё так и есть. Так природа задумала. Просто люди в городах забыли свои корни, истоки всего и вся, а оборотни в лесу помнят. Чтить предков, держаться вместе, защищать слабых, быть верными близким и своим принципам — от этого зависит простое, но такое нужное каждому счастье.

Всю ночь мы с Динарой собирали вещи. Думал, у меня их не так много, но я заблуждался. А сколько у меня хлама! Поднял всё ненужное на чердак — потом как-нибудь отвезу на свалку. Или сожгу. Тащить с собой мусор в новую жизнь я не собираюсь.

Малышка на рассвете отправляется спать, а я еду в город. К матушке. Расскажу ей новости и обрадую. Скоро заберу её в стаю. Решу самые насущные вопросы — шаманы, жильё — и сразу же заберу. А Тимур пусть катится к чёрту со своими бабками. Динару он больше не увидит. Никогда. 

Паркуюсь у пансионата и почти на крыльях лечу к маме.

— Сынок, — улыбается и тянется ко мне, чтобы обнять. — Ты так давно не приезжал.

— Прости, родная, у меня были дела, — разомкнув объятия, беру стул и присаживаюсь рядом с её кроватью.

— Рассказывай скорее, что у тебя за дела такие? — матушке не терпится услышать новости.

А я смотрю на неё, и что-то вид мне её не нравится. Бледная она какая-то.

— Мам, как ты себя чувствуешь?

— Всё хорошо со мной, не переживай, — отмахивается. — Рассказывай.

— Первая новость не самая радостная, — дую щёки. — Хотя как посмотреть… Отец ушёл к Луне.

Мама хмурится задумчиво, а потом крестится:

— Мир его праху. Альфа прожил долгую жизнь.

Матушка — добрейшей души человек. Она отлично знает, из-за кого стала инвалидом, и всё равно желает мира праху виновного.

— Но есть и хорошие новости. Я возвращаюсь в стаю. Буду альфой.

— Сыноче-е-ек! Радость-то какая!

Мы снова обнимаемся. Матушка плакать удумала.

— Чего ты? — вытираю пальцами слёзы с её щёк.

— Я уж не надеялась, — шмыгает носом. — Думала, так и останешься неприкаянным одиночкой.

— Одиночкой не останусь точно. Это третья новость, — подмигиваю ей. — Я встретил истинную.

— Ох… — хватается за сердце.

— Мам? — подскакиваю, суечусь рядом с ней. — Воды? Таблетку? Сиделку позвать?

— Сядь ты ради бога! — тянет меня за рукав куртки. — Всё со мной в порядке. Я так рада, Карим, — гладит меня по голове, как маленького мальчика, и улыбается.

Во взгляде у матушки нежность и тяжесть одновременно. Не нравится мне её вид.

— Точно всё нормально? — не могу перестать волноваться.

— Точно-точно, — как всегда успокаивает меня. — Я верила, что ты встретишь пару. Я знала. Ты хороший мужчина, Карим. Ты обязательно будешь счастлив.

— Теперь всё будет хорошо, мам, — держу её за руку. — Сейчас стая не в лучшем виде, но я с этим разберусь. Налажу всё, и ты поедешь домой.

— Поеду, конечно, — крепче сжимает мою пятерню. — Обязательно поеду, — вздыхает.

— Познакомишься с моей истинной. Вы подружитесь. Она тоже человечка.