Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
— В кино показывают другое.
— Кино снимают в Голливуде, а не в округе «семь-пять».
— И что же ты сделала с этими прокладками?
— Прошла в первый ряд и попросила копа, сидевшего там, уступить мне место. Они так захохотали, что, возможно, описались. А я села и начала записывать то, что говорил нам сержант: о просроченных ордерах, отношениях с населением и известных местах продажи наркотиков. Через две минуты копы перестали смеяться и, видимо, смутились. Они — а не я.
— Ты знала, кто это сделал?
— Конечно.
— И ты не доложила о нем?
— Нет. Видишь ли, это самое трудное в профессии женщины-копа. Приходится работать с этими людьми, и нужно, чтобы они прикрывали тебе спину. Ты можешь бороться на каждом шагу, но, если поступишь так, считай, что проиграла. Самое трудное состоит не в том, чтобы иметь мужество бороться. Самое трудное — знать, когда бороться и как.
Гордость и сила духа...
— Как и у нас, в нашем деле. Если ты привлекаешь публику, тебя наймут. Но тут есть своя «Уловка-22» [13]. Пока тебя не наймут, ты не докажешь, что соберешь толпы, а пока не начнешь приносить доход, тебя не наймут.
Они уже были рядом с огромным сияющим шатром, и Сакс заметила, как при взгляде на него загорелись глаза девушки.
— Это то место, где ты хотела бы работать?
— Да! Это мое представление о счастье — «Сирк фантастик» и свои передачи по Эн-би-си. — Кара огляделась. — Мистер Бальзак научил меня всем старым трюкам, и это очень важно, их нужно знать как следует. Но, — она кивнула в сторону шатра, — искусство магии развивается именно в этом направлении. Дэвид Копперфилд, Дэвид Блейн... Артистизм, уличная магия. Сексуальная магия.
— Тебе надо пройти здесь пробу.
— Мне? Ты шутишь! Я еще совсем не готова. Мое выступление должно быть идеальным. Я должна быть лучшей.
— Лучше мужчин?
— Нет, лучше всех — и мужчин, и женщин.
— Почему?
— Ради публики. Мистер Бальзак твердит как заезженная пластинка: мы в долгу перед публикой. Каждый твой вздох на сцене — только ради публики. Иллюзия должна быть не просто хорошей. Зрители должны быть не просто довольны — представление обязано вызывать у них трепет. Если хоть один зритель уловит твои движения — ты проиграла. Если замешкаешься хоть на миг и трюк покажется скучным — ты проиграла. Если хоть один зритель зевнет и посмотрит на часы — ты проиграла.
— По-моему, невозможно всегда все делать на сто процентов, — возразила Сакс.
— Но это необходимо!
Они наконец вошли в «Сирк фантастик», где полным ходом шли репетиции — на этот вечер было назначено первое представление. Вокруг расхаживали десятки исполнителей: одни в сценических костюмах, другие в джинсах, шортах и теннисках.
— Вот это да! — выдохнула Кара. Сейчас она походила на маленькую девочку; ее глаза не отрывались от сверкающего белого холста.
Услышав наверху и сзади громкий треск, Сакс слегка вздрогнула. Подняв глаза, она увидела два огромных транспаранта, хлопающих на ветру: на одном было выведено «Сирк фантастик», на другом изображен худой человек в черно-белом клетчатом трико, который простирал вперед руки, приглашая публику войти. На мужчине была черная полумаска, черты лица казались гротескными. Этот образ встревожил Сакс: она сразу вспомнила Кудесника, скрывавшего лицо под разнообразными масками.
Свои мотивы и планы он тоже скрывал.
— Это Арлекин, — пояснила Кара. — Ты слышала о комедии дель арте?
— Нет.
— Это итальянский театр масок. Он существовал, по-моему, с шестнадцатого по восемнадцатый век. «Сирк фантастик» использует маски как лейтмотив. — Кара указала на висевшие по сторонам транспаранты поменьше с изображением других масок. Из-за крючковатых носов, высоких бровей, резко выступающих скул вид у них был озабоченный и гротескный. — Комедия дель арте имела около дюжины постоянных персонажей. Все труппы использовали их в своих пьесах. Маски они носили для того, чтобы показать, какой именно персонаж изображают.
— И это комедия? — удивилась Сакс, разглядывая особенно демоническую маску.
— Думаю, сейчас это назвали бы черной комедией. Арлекина нельзя считать положительным героем. Мораль у него вообще отсутствовала. Все, что его интересовало, — это еда и женщины. К тому же он появлялся и сразу исчезал, словно подкрадывался к зрителям. Другой герой, Пульчинелла, своего рода садист. Он устраивал всякие гнусные проделки — даже со своими любовницами. Там был еще Доктор-отравитель. Единственно приличная — вот эта женщина, Коломбина. Мне нравится в комедии дель арте то, что роль Коломбины исполняла женщина. Не то что в Англии, где женщинам не разрешалось выступать на сцене.
Транспарант снова захлопал. Глаза Арлекина теперь смотрели за спину Сакс, словно Кудесник старался не замечать ее.
Нет, мы не знаем, кто он и где находится...
Обернувшись, она увидела приближавшегося охранника.
— Нужна помощь, офицер? — спросил он.
Сакс сказала, что хочет видеть директора. Охранник ответил, что того сейчас нет на месте, и предложил ей поговорить с его помощником.
Сакс согласилась, и к ним вышла невысокая женщина, худая, с измученным лицом, черноволосая, похожая на цыганку.
— Чем вам помочь? — спросила она со странным акцентом.
— Мы расследуем серию преступлений, совершенных в этом районе, — сказала Сакс. — Нам хотелось бы знать, есть ли у вас иллюзионисты или участники номеров с быстрым переодеванием.
Лицо женщины выразило беспокойство.
— Есть, конечно. Ирина и Влад Кладовы.
— Пожалуйста, по буквам.
Когда Сакс записала их имена, Кара кивнула:
— Я слышала о них. Это украинцы, артисты Московского Цирка, выступавшие несколько лет назад.
— Верно, — подтвердила помощница директора.
— Они провели здесь все утро?
— Да. Они закончили репетировать двадцать минут назад. А сейчас пошли по магазинам.
— Вы уверены, что они все время были на месте?
— Да. Я слежу за тем, кто и где находится.
— А другие? — спросила Сакс. — Из тех, кто занимается иллюзией или протейской магией? Даже если они не выступают.
— У нас больше таких нет. Только эти двое.
— Ладно, — кивнула Сакс. — Вот что мы сделаем — пришлем сюда двух полицейских, и они будут находиться неподалеку. Они приедут сюда примерно через пятнадцать минут. Если услышите, что кто-то надоедает вашим сотрудникам или публике, ведет себя подозрительно, сразу дайте им знать. — Это предложил Райм.
— Да, я всех предупрежу. Но может, вы объясните мне, в чем дело?
— Сегодня совершил убийство человек с квалификацией иллюзиониста. Мы видим, что с вашим представлением это не связано, но все же хотим подстраховаться.
Поблагодарив помощницу директора, они ушли. Та расстроилась и, вероятно, жалела, что спросила о причине их визита.
— Так что ты знаешь насчет тех артистов? — поинтересовалась Сакс, когда они вышли.
— Украинцев?
— Ну да. Можно им доверять?
— Это муж и жена, у них двое детей, и они путешествуют с ними по свету. Это лучшие в мире исполнители номера с иллюзионной трансформацией. Не представляю, чтобы они имели отношение к убийству.
Набрав номер Райма, Сакс продиктовала Тому имена украинцев и сообщила о том, что узнала.
— Пусть Мел или кто-нибудь другой пропустит их через базу данных Госдепартамента.
— Сделаем.
Сакс закончила разговор, и они направились к выходу из парка — навстречу свинцово-серым облакам, внезапно появившимся на небе.
Позади снова раздался громкий хлопок — это ветер трепал транспарант, на котором игривый Арлекин продолжал зазывать прохожих в свое таинственное королевство.
* * *
Ну как, почтеннейшая публика?
Вы уже отдохнули?
Это прекрасно, поскольку подошло время нашего следующего номера.
Возможно, вам неизвестно имя П.Т. Селбита, но если вы хоть когда-либо бывали на выступлениях иллюзионистов или видели их по телевидению, то, вероятно, знакомы хоть с какими-то из тех трюков, которые этот англичанин исполнял в начале 1900-х годов.
