Мое идеальное убийство - Пронина Анна

Борис решил убить Леонида. Совершить свое первое убийство и сделать это во имя женщины. Звучит неплохо.

Борис стоял в тени раскидистой яблони и смотрел на дом, где снимал квартиру Леня. Одноподъездная башня, шестнадцать этажей. Он уже знал, что его шантажист живет на девятом.

Затушив сигариллу, Борис отправился к соседнему дому — девятиэтажка, построенная еще в конце 70-х, извивалась вокруг башни, словно огромная бетонная змея. В этом доме было не меньше двадцати подъездов, наверняка в одном из них или обнаружится незапертый лаз на крышу, или замок окажется слишком хлипким. Первый вариант, конечно, предпочтительнее, надо постараться оставить как можно меньше следов своего присутствия. Борис нащупал в кармане малюсенькую веб-камеру с вайфай-передатчиком. С крыши девятиэтажки он собирался снять свое первое убийство. Кто знает, может быть, даже двойное убийство — у Лени же есть подружка.

А затем можно будет показать эту запись Белле.

Повезло, он попал на крышу здания без особых усилий.

Надежно закрепив веб-камеру, Борис проверил качество изображения, которое передается с нее на мобильный телефон, и отправился к дому Лени.

Леонид и Соня возвращались из магазина с полными пакетами еды. Соня была в бешенстве и с трудом сдерживала себя, чтобы не высказать все, что думает, прямо на улице. Едва за ними закрылась дверь в квартиру, девушку прорвало:

— Леня, это же глупо! Глупо звонить Сахарову с ультиматумом вот так, без плана! Надо было все продумать и сделать более аккуратно!

— В смысле — аккуратно? Зачем эти игры? Он знает, что мы следили за ним. Пусть отдаст деньги! Смотри, я взял красной икры — ты же любишь…

— Да блин, если бы я знала, что мы закупаемся на последние бабки, к тому же взятые у кого-то в долг, я бы не пошла с тобой в магаз! Какого черта ты так расшвыриваешься, если дело с Борисом еще далеко от завершения! Ты даже не подумал о том, как эти деньги у него забрать! Он же может прийти не один!

— Соня, ты начинаешь меня доставать! Завязывай! — В глазах у Лени мелькнула тень, которая напомнила Соне о недавнем скандале и пощечине. Девушка непроизвольно подняла руку к щеке, к тому месту, куда пришелся удар.

— Милый, — робко продолжила она, — но я думаю о твоей безопасности…

— Не гони! Ни хрена ты не думаешь! Только о себе! Когда ты жрать последний раз готовила? — сорвался Леня. Потом замолчал, уставился куда-то вглубь комнаты.

— Слушай, а разве я комп не выключал, когда мы уходили? — прервал он тяжелую тишину.

— Не помню, а что? — Соня повернулась в сторону компьютера.

— Странно…

Леня бросил свои пакеты там, где стоял и, не разуваясь, прошел в комнату. У раскрытой двери на балкон раздувалась от сквозняка синяя штора, рядом стоял старый компьютерный стол с большим плоским, но уже довольно стареньким монитором, на котором мигала зеленая лампочка. В системном блоке шумно работал вентилятор.

Леня дотронулся до клавиатуры, и компьютер вышел из спящего режима. Если за секунду до этого у парня еще оставались сомнения — быть может, он просто нажал не на ту кнопку, — то теперь Леонид точно знал: он не забыл выключить компьютер. Машину кто-то включил, пока они с Соней ходили за продуктами… Включил, запустил текстовой редактор и оставил на экране монитора жуткое послание:

— Леня, что это?

Соня смотрела в монитор из-за его плеча.

— Херь какая-то…

— Леня, это выглядит как твоя предсмертная записка… «я и Соня добровольно решили проститься с жизнью»? Что это значит? Это ты написал? Я с жизнью прощаться не собираюсь! — голос Сони дрожал.

— Ты рехнулась? Конечно нет. Я же сказал тебе, что выключил комп, когда мы уходили! Здесь кто-то был…

Проверяя первую мысль, пришедшую в голову, Леня полез в папку, где лежали файлы с видеодневниками Златы. Точно! Не было ни файлов, ни самой папки. И комп кто-то знатно почистил — не восстановить.

— Сахаров! — догадался Леня. — Но когда он успел?

Он медленно осмотрел единственную комнату. Спрятаться тут негде — он знал каждый квадратный сантиметр этой полупустой ретроквартиры. Он встал, прошел на кухню, где места было еще меньше. Осененный догадкой, замер у двери в санузел, прижал палец к губам, знаком велел Соне спрятаться в комнате, дотянулся до швабры. Смешно, что он сделает Сахарову этой штукой? Но Леня чуял, что надо хоть как-то вооружиться.

— Мразь, тварь, трус! — заорал он и, распахнув дверь в санузел, замахал перед собой рукояткой.

Ему никто не ответил. Здесь тоже было пусто.

«Наверное, все-таки смылся, сука!» — Леня заглянул в комнату и понял, что Соня исчезла. Он растерянно заморгал. Ну, конечно! Балкон. Но…

Леня стоял в коридоре, точно между комнатой и кухней. Отсюда он видел почти весь балкон, там было пусто. Хотя нет, отсюда не виден небольшой кусок справа за стеной.

Леня понимал — Сахаров там, у него Соня, и черт его знает, чем это все закончится.

Чуть ранее

Никакого плана у Сахарова не было. Он подумал, что убийство должно быть снято на видео, прикинул, как это можно сделать, нашел, где живет Леня со своей девушкой, посмотрел в интернете, как вскрываются старые советские замки, но что делать дальше, он, если честно, не мог себе представить.

Красиво, эстетично, вдумчиво «убивать» манекены, может быть, сложно с точки зрения планирования, но легко и приятно с точки зрения искусства. А вот совершить реальное убийство, выпустить кишки двум живым, пусть и крайне неприятным ему людям…

Размышляя об этом, он не мог построить в своей голове четкий план, разработать детали, так как внутри сразу начинал закипать котел с бульоном противоречивых чувств: азарт, жажда крови, страх за свою безопасность, брезгливость к мертвому человеческому телу… Кроме прочего, вертелись мысли о том, что для Беллы подобный акт уничтожения двух бесполезных людишек был бы совершенной мелочью в череде ежедневных дел.

Как бы она это сделала?

Нет, так рассуждать бесполезно. Белла — не просто убийца. Судя по всему, она кайфует от мучений своих жертв, причем мужчины явно предпочтительнее, а женщины и дети идут за компанию. Тех, кто ей не нужен, или тех, чья смерть и только смерть ей выгодна, она убивает незамысловато и не марая рук — с помощью огня. Но поджечь квартиру в многоэтажном доме ради смерти Лени и Сони?

Нет, свое первое убийство Борис не так себе представлял.

Хотя… ну что он представлял? Все его фантазии обычно были напрочь оторваны от реальности, они были убийствами сферического коня в вакууме [5].

В его воображении жертвы не сопротивлялись и даже с благоговением принимали смерть, кровь капала равномерно, растекалась по полу или столу красивыми узорами, кожа бледнела быстро и эстетично, тонкие синие вены, из которых утекала жизнь, переплетались причудливыми узорами.

Олень… во всем виноват тот чертов северный олень! Его убийство было слишком красивым, практически актом искусства. Уничтожение обычного человека, какого-то там краснорожего Леонида Краснова, — это плевок краской на холст, клякса на чертеже фасада, уродливая статуя, портящая своим видом входную группу идеального дома.

В своих фантазиях Борис всегда представлял, что убивает женщину, а не мужчину. И его идеальное убийство происходило в кристально чистой бело-голубой ванной комнате, иногда — на берегу моря, под шум волн. Борису казалось, что глубокий синий как нельзя лучше подчеркивает густой черно-красный цвет крови. Прекрасное сочетание.