Книга белой смерти - Вендиг Чак

– Приношу свои извинения. Помиримся?

Лицо полицейского из недоброго стало отвратительным. И Шана готова была поспорить, что дело тут не только в крови – дело было во всем. ЦКПЗ, комбинезоны, вероятность того, что он заразился. Бациллы. Болезнь. Вши, чума. Трэвис елейно улыбнулся, скрывая охватившую его тошноту, и Шане доставило значительное удовольствие зрелище того, как он поспешно удалился прочь. «Беги, козел, беги!»

И все это время путники продолжали идти вперед. Обходя тех, кто стоял на дороге, мешая им, словно это были лишь камни в стремнине горной реки. Два кретина в комбинезонах стояли рядом, вопросительно взирая на чувака с бакенбардами.

– Я Робби Тейлор, глава отряда реагирования, – представился тот Шане, говоря громко, чтобы его было слышно сквозь маску.

– Скажите своим громилам оставить мою сестру в покое!

– Они не… – Робби Тейлор вздохнул. – Ладно, не бери в голову. Просто мы хотели получить образец крови или ДНК, но мы попробуем взять его у кого-нибудь другого. Лады?

– Пожалуй.

– Чудесно. Эй, Авар… – обратился он к парню, который с криками подбежал к ним.

– Арав. По-прежнему Арав.

– Я могу просто называть тебя «Чувак, который должен быть одет в защитный комбинезон».

– Я прошел подготовку…

– Замечательно. Ты можешь проводить… – И снова к Шане: – Как тебя зовут?

– Шана Стюарт.

– Ты можешь проводить мисс Стюарт, обработать ей раны, дать попить? Можешь отвести ее в палатку…

– Нет, черт побери, нет! – с жаром возразила Шана. – Палатка за целую милю отсюда, я видела! Я видела ее там и не вернусь туда, потому что остаюсь со своей сестрой!

– У меня в рюкзаке есть аптечка первой помощи, – сказал Арав. – И у меня есть «аш-два-о».

– Чудесно. Займись этим, – сказал Робби. И нетерпеливо добавил: – Немедленно!

Арав бросил сочувствующий взгляд на Шану.

– Можно?

– Давайте.

Арав пошел первым, а Шана последовала за ним, время от времени подозрительно оглядываясь назад. На всякий случай. «Не вздумайте приставать к Несси, козлы!»

– Меня посадят на карантин? – спросила Шана.

– Не знаю. Протокол… пока что еще не определен.

– Получается не очень хорошо.

– Это неэффективно. Но нам приходится иметь дело с местными правоохранительными органами, различными федеральными ведомствами и больницами. Возможно, вам потребуется пройти обследование…

– Я для обследования никуда не поеду. – Даже сейчас она поглядывала одним глазом на путников. На свою сестру. – Кроме меня, у Несси никого нет.

– Я вам сочувствую.

– Да, спасибо. – Шана сошла с обочины шоссе в тень тюльпанного дерева. – А вид у вас молодой.

– Мне двадцать пять лет. – Арав пожал плечами.

– Но лицо у вас какое-то детское.

– А… Наверное.

Шана собиралась было еще что-то сказать, но поморщилась и резко втянула воздух, так как Арав снова полил ей руки водой, смывая кровь. Натянув голубые латексные перчатки, он помог Шане перевязать содранные ладони широкими бинтами. Движения его были осторожные и точные. Шана делала все возможное, чтобы сохранить стойкий вид. Почему – она сама не знала.

– Готова поспорить, вас в магазине просят предъявить документы, – сказала Шана.

– Вообще-то нет.

– О! Классно!

– Я… ну… не пью, – улыбнулся Арав.

– А. Что, запрещает ислам?

– Я не мусульманин. Мои родители индусы, а я по большей части… никто.

– Так почему же вы не пьете?

Арав молча пожал плечами. Хотя он закончил работу, перебинтовав Шане руки, все равно по-прежнему продолжал их держать.

– Сам не знаю. Мне всегда казалось, что это не мое. В колледже я был занят учебой и у меня не оставалось времени набираться «студенческого опыта», напиваться и мочиться в горшок с цветком в вестибюле общежития.

– А почему вы не взяли религию своих родителей?

Резко отпустив перебинтованные руки Шаны, Арав отступил назад. Дело было сделано, и у него не было оснований задерживаться. Смущение тенью от облака пробежало у него по лицу.

– Да они, в общем-то, не особенно религиозны. Для меня религия всегда была чем-то красивым… но мне просто было нужно думать о другом. Да, кстати, я все закончил. Я имею в виду ваши руки.

– Спасибо. – Шана пошевелила пальцами. Бинты были воздушно-тонкие и нисколько не мешали сжимать руки в кулаки. – А почему вы не в защитном костюме?

– Вы задаете много вопросов.

– Извините. Я нервничаю. И очень устала.

– Я вас прекрасно понимаю. Да, это защитные комбинезоны. – И, словно на исповеди, добавил: – Я не имею соответствующей подготовки.

– Но ведь для того чтобы находиться рядом с этими людьми, нужно быть в защитном костюме. – «И рядом со мной тоже, – вдруг дошло до нее. – Потому что, если Несси чем-то заразилась, я ведь также могла заразиться». Шана забросила эту мысль подальше в море. – А этот ваш Робби, похоже, был сильно недоволен вами.

– Ну да, я сам виноват. Я не должен был приближаться к заболевшим – хотя не думаю, что это респираторное заболевание, так что нужно защищаться от крови и всего остального.

– А что насчет моей крови?

Арав поднял руки, по-прежнему в перчатках.

– Это, конечно, не защитный комбинезон, но все же что-то. – Он помахал пальцем.

– А почему вы подошли близко? Я имею в виду, без костюма?

– Мне показалось, вы в беде.

– Со мной все было в полном порядке.

– Определенно, с вами все было не в полном порядке.

Шана помолчала.

– Ну хорошо. Да, я была в беде.

– Ваша сестра – она выздоровеет.

– Вы не можете этого знать.

– Как я уже говорил, я не религиозен, – потупившись, сказал Арав. – Но мне нравятся легенды. И как раз есть одна легенда, верно? Давным-давно жила принцесса Мира Баи [40]. Когда именно – я не помню. Скажем, четыреста лет назад. Но она не хотела быть принцессой и вместо этого стала бродячим… поэтом, как бы святой; она пела песни и читала стихи, обращенные к богам. Одно ее стихотворение запало мне в сердце. Оно звучит так: «О мой рассудок! Почитай подобные цветку лотоса ноги того, которого невозможно уничтожить. Все то, что ты видишь между землей и небом, когда-нибудь исчезнет».

– Какая мерзость! – заморгала Шана.

– Что? Почему?

– Вы только что сказали, что все мы умрем. Я тревожусь за свою сестру, а вы пытаетесь меня утешить, заявляя, что все мы… исчезнем.

– Нет, я хотел сказать… – Арав смущенно кашлянул. Казалось, от стыда он готов залезть на стоящее рядом тюльпанное дерево и спрятаться в листве до тех пор, пока Шана не уйдет. – Ну хорошо, согласен, получилось некрасиво. Извините. Просто я… мне приятно думать, что мы вместе и все кончится хорошо, даже если это не так. И хотя я не очень-то религиозен, индуизм принимает человека независимо от того, принимает ли тот его, и из этого, в частности, следует утверждение, что это не конец. Мы просто ходим кругами, возвращаясь на одно и то же место.

– Все равно получается какая-то дрянь.

– Извините.

– Я сейчас пойду, поскольку мне что-то не по себе.

– Да, пожалуй.

– У моей сестры дела плохи, да?

– Право… я не знаю, Шана. Извините.

– В таком случае вам не следовало говорить, что она выздоровеет.

С этими словами Шана развернулась и ушла.

И снова она шла позади толпы, возбужденная так, словно по всему ее телу суетились муравьи. Идущий шагах в двадцати полицейский Трэвис искоса поглядывал на нее, и ей требовалось все ее самообладание до последней унции, чтобы не показать ему непристойный жест. Вместо этого Шана достала телефон и снова попыталась дозвониться отцу.

Бип, бип, бип.

Тем временем впереди кретины из ЦКПЗ суетились вокруг парня в наушниках. Они раскрыли ему рот, словно кошелек, и работали внутри, переступая ногами, поскольку парень неумолимо продолжал идти вперед.

Бип, бип, бип.