Шпионский берег (ЛП) - Герритсен Тесс

— Ты это серьезно? — спрашивает он. — Ты действительно согласна?

— Да. Да, да, да!

Он обхватывает меня руками в долгом удушающем объятии. Я ощущаю его слезы на своей щеке, а теперь плачу и сама, плачу от счастья. То, чего я не делала уже очень-очень давно.

Мое место здесь. Рядом с Дэнни.

К тому времени, когда неделю спустя я сажусь на обратный рейс в Стамбул, я уже мысленно составляю заявление об увольнении. Подать в отставку не так легко, как просто отправить письмо в штаб-квартиру. Будут подведены итоги и передана вся собственность, которую я приобрел в Стамбуле за последние три года. В прошлом месяце исполнился мой двадцать первый год работы в Агентстве, так что я буду иметь право на пенсию, когда мне исполнится пятьдесят пять. Это правильное время для отставки, момент, когда многие государственные служащие решают уйти и начать следующий этап в жизни. Мой новый этап будет в Лондоне, в качестве жены врача.

Я уже мысленно прощаюсь со Стамбулом, когда еду на такси из аэропорта в свою квартиру на Таксиме. Прежде мне уже доводилось прощаться с другими городами, с другими должностями, но это прощание особенно горько-сладкое, потому что я люблю Стамбул: энергию, историю, людей и их доброту. Но я оставляю это ради чего-то лучшего, ради Дэнни, и вот тут-то и появляется сладость. Я обещаю себе, что привезу его сюда в отпуске. Я отведу его в мой любимый ресторан "Кофта" на проспекте Истикляль, угощу бокалом сладкой ракии и буду наблюдать за выражением его лица, когда он попробует пикантный искандер, пиде и нежный шашлык из баранины.

Уже почти полночь, когда такси высаживает меня перед моим домом. В кафе-баре через дорогу темно, а любопытной соседки нигде не видно. Моя неделя за городом тоже внесла коррективы в ее расписание, и в кои-то веки я могу войти в здание, не чувствуя на спине взгляда пожилой леди. На лестнице темно, и я нажимаю на выключатель на первом этаже, освещая лестницу ровно настолько, чтобы подняться на второй этаж. Как только я вставляю ключ в свою дверь, таймер на лестнице выключает свет, и я остаюсь стоять в темноте. К черту все это дерьмо об экономии электроэнергии; в глубине души я американский энергетик. Я вкатываю свой чемодан в квартиру, нащупываю выключатель на стене и замираю.

Что-то здесь не так.

Здесь так темно, что я не могу разглядеть даже силуэты своей мебели, но каким-то образом, даже в кромешной тьме, чувствую, что я не одна. Я чувствую запах незнакомого шампуня, слышу слабое дуновения чьего-то дыхания. В моей квартире есть кто-то еще. Я лихорадочно вглядываюсь в темноту, но никого не вижу. Я могу только чувствовать их запах. Слышать их.

— Нет причин для тревоги, Мэгги, — произносит знакомый голос. — Здесь только мы.

— Гэвин? Какого хрена ты здесь делаешь?

— Нельзя, чтобы нас видели разговаривающими с тобой.

Нас? Наконец я нахожу настенный выключатель и включаю его, чтобы увидеть Гэвина, сидящего в моем кресле. Он выглядит напряженным и неуверенным в себе, в отличие от блондинки, стоящей у книжного шкафа. Она молода, ей чуть за двадцать, с платиновыми волосами, которые кажутся серебряными на фоне ее черной водолазки. Я никогда раньше не видела эту женщину, но с первого же мимолётного взгляда на неё, она мне уже не нравится, потому что стоит без приглашения в моей квартире. Мне не нравится, как она смотрит на меня, как будто я всего лишь образец, который нужно вскрыть и препарировать.

Я поворачиваюсь к Гэвину. — Кто она, черт возьми, такая?

— Мэгги, я знаю, это неожиданно. Мне жаль, что пришлось обрушить это на тебя таким образом, но мы не знаем, следят ли за тобой.

— Ты вломился в мою квартиру. Ты напугал меня до усрачки.

— Это было необходимо, — говорит женщина. — Никто не должен знать, что я здесь. — Она спокойно подходит ко мне. Она по меньшей мере на десять лет моложе меня, но двигается со спокойной уверенностью человека, который контролирует ситуацию, и это меня беспокоит. Это значит, что я не та, кто все контролирует.

— Спрашиваю еще раз: Кто ты такая? — говорю я.

— Диана Уорд.

— Настоящее имя? Или прикрытие?

— На самом деле это неважно. Дело не во мне. Это касается тебя.

Я смотрю на Гэвина. — Ты понимаешь, о чем она говорит?

Он вздыхает. — К сожалению, да.

— Расскажи мне о Дэнни Галлахере, — просит Диана.

Смена темы настолько резкая, что я резко поворачиваюсь к ней. — Что?

— Дэнни Галлахер. Человек, которого ты регулярно навещаешь в Лондоне. Человек, с которым ты неоднократно встречалась за последние шесть лет. Барселона, Рим, Париж и другие места.

— Штаб-квартира знает все о Дэнни. Я сообщила им об этом, когда только начала встречаться с ним. — Это то, чего от нас ожидают, когда мы вступаем в романтическую связь. Медовые ловушки расставлены повсюду, и влюбленность не в того человека может поставить под угрозу активы и операции. — Они не возражали против того, чтобы я с ним встречалась. И я тоже провела свою собственную проверку его биографии. Он тот, за кого себя выдает.

— Да, родился в Лестере, единственный ребенок Фрэнка Галлахера, владельца паба, и его жены Джулии, оба ныне покойные. Пять лет проработал врачом в Crisis International, сейчас практикует в Лондоне. На первый взгляд он кажется совершенно безобидным, вот почему доктор Галлахер изначально не поднимал никаких подозрений в штаб-квартире.

— Так почему мы сейчас говорим о нем?

— Потому что ваш агент Доку мертв, вероятно, убийство со стороны русских.

- “Да, у меня была такая же версия”.

— Ты была его куратором. Находилась всего в сотне ярдов от него, когда его вывели из игры. И это заставило нас задуматься, не являешься ли ты слабым звеном. Поэтому штаб-квартира попросила меня поближе присмотреться к тебе и к тому, с кем ты общаешься.

— Постой. Ты обвиняешь меня в том, что я работаю на русских?

— Необязательно ты. Но, может быть, кто-то из твоих близких.

— Дэнни? — Я смеюсь. — О, ты и впрямь в Сибири. Да ты понятия не имеешь, кто такой Дэнни.

Она смотрит мне прямо в глаза. — А ты имеешь?

______________________________________________

Глава 14

На мгновение — всего на мгновение — эти три слова оглушают меня. Затем я думаю о мужчине, которого полюбила, с которым планирую провести остаток своей жизни, и почва под моими ногами снова обретает твердость скалы. — Ты сказала, что подтвердила, что его зовут Дэнни Галлахер, что он родился в Лестере у родителей, о которых он мне рассказывал. Я что-то упускаю?

— Дело в работе, которой он занимается.

— Он врач. Я это тоже подтвердила. Я видела его в действии, когда он лечил пациента. Фактически, спасая ему жизнь.

— Да, давайте поговорим о его пациентах.

Я слышу зловещий тон ее голоса. Тут-то для меня все и начинает разваливаться на части. Вот где скрывалась истина, которую я упускала.

Она ставит ноутбук на мой кофейный столик, поворачивает его, чтобы показать мне фотографию на экране. Это изображение Дэнни, одетого в черный галстук и стоящего с группой одинаково хорошо одетых людей. Рядом с ним стоит темноглазая красавица в мерцающем красном платье с глубоким вырезом. Она лучезарно улыбается Дэнни. По другую сторону от него стоят двое мужчин лет пятидесяти, оба держат в руках бокалы с шампанским. Никто не смотрит в камеру, что говорит мне о том, что это был скрытый снимок, люди и не подозревали, что их фотографируют.

— Фото было сделано семь месяцев назад, — говорит Диана. На частном приеме в Лозанне. Это доктор Галлахер, не так ли?

— Да, — бормочу я, у меня так пересохло в горле, что я даже не могу сглотнуть. — Кто эти люди? — спрашиваю я. Спрашиваю, но что я действительно хочу знать, так это то, кто эта женщина?

— Высокий мужчина справа — Филлип Хардвик, пятьдесят два года, британец. Темноволосая женщина — его любовница, Сильвия Моретти, двадцати шести лет. Итальянка.

Значит, она с другим мужчиной, не с Дэнни. Слава Богу, не с Дэнни. Я испытываю такое облегчение от этой информации, что до меня не сразу доходит смысл того, что Диана говорит дальше.