Симптомы затмения - Минчуань Чжу

Его слова были не лишены смысла. Школа – не самое приятное место, там много злых языков, и нужно вести себя неприметно. Я больше не спорил с Ян Кэ и через «не хочу» отправился на пробежку. Только я спустился вниз на улицу, как мне с жалобами позвонила мама. Она сказала, что вчера вечером они с папой поругались, и примерно полчаса я выслушивал все затаенные в ней обиды. Мама долго и монотонно передавала мне все подробности их ссоры, но я не мог просто положить трубку. Мне только и оставалось, что притвориться, будто я только что закончил пробежку и поднялся в квартиру.

Ян Кэ невозможно обмануть. Лишь только увидев меня, он тут же все понял:

– Ты обманщик! Вернулся, не пробежав даже нескольких метров? Наверняка спустился и сразу пошел за едой…

Совесть не давала мне покоя, и я сразу признался:

– Да, я не бегал, потому что…

– Забудь. Иди, переоденься. – Ян Кэ как всегда неумолим.

Перед тем как зайти в комнату, я заметил на журнальном столике дневник, принадлежавший Чжан Цици, и тут же вспомнил события, произошедшие три месяца назад.

В тот вечер главврач и заведующий отделением были в морге, и мы не могли открыть в их присутствии холодильную камеру. Через день, когда мы с Ян Кэ снова пошли в морг, ни в одной холодильной камере не оказалось конверта, который оставила Чжан Цици. Нам неизвестно, мог ли кто-то выбросить или забрать его.

Изначально я хотел рассказать все без утайки. Но если б мы тогда сразу обнародовали видеозаписи и дневник Чжан Цици, родственники Сяо Цяо наверняка подумали бы, что мы сфальсифицировали доказательства и намеренно устраиваем неразбериху в этом деле, чтобы сбросить с себя всю ответственность. В этом случае руководство клиники тоже не встало бы на нашу сторону. К тому же, если Сяо Цяо действительно является Х., тогда пациентам нашей клиники больше ничего не угрожает; из этого следует, что нет особой разницы, раскрывать всю правду или нет.

Но я все никак не мог понять вот что. Перед исчезновением Чжан Цици Сяо Цяо была на втором курсе ординатуры; как же она могла так ввести в заблуждение лечащего врача, что он неверно поставил диагноз Ню Дагую? Не говоря уже о том, зачем Сяо Цяо вообще понадобилось это делать? Однако психически больному человеку не нужны причины, чтобы совершить какой-либо поступок, – это практически во всех случаях является универсальным объяснением.

Возможно, Сяо Цяо считала себя умнее других, думая, что может водить за нос руководство больницы и манипулировать им, как Сун Цяном и У Сюном. Они оба узнали, что Сяо Цяо одновременно крутила с ними романы, только после ее смерти. Без моего вмешательства они точно учинили бы драку, так как и У Сюн, и Сун Цян винили друг друга в смерти Сяо Цяо.

На протяжении всех тех трех месяцев я время от времени задумывался, почему Сяо Цяо выбрала такое странное прозвище для себя – Х.; нормальный человек не стал бы так себя называть. Вдобавок Чжан Цици была точно знакома с Сяо Цяо; зачем же она в своем дневнике называла ее Х., а не по имени? Для меня это стало неожиданностью. Ответов у меня нет, и я пришел к единственному универсальному выводу: Сяо Цяо была психически больна, а в ее действиях напрочь отсутствовала логика.

– Ты переоделся?.. Если сейчас не выйдешь, я поеду сам.

– Я почти собрался! – Погрязнув в своих мыслях, я затянул с переодеванием, но, услышав, что Ян Кэ уже подгоняет меня, ускорился. Выйдя из комнаты, я увидел по-прежнему лежавший на журнальном столике дневник Чжан Цици и снова невольно подумал: «Сяо Цяо уже умерла, но где тогда Чжан Цици? Как она исчезла?» Эти тайны по-прежнему были покрыты мраком.

В то утро, поехав на автобусе в школу Ян Го, мы изначально предполагали, что вряд ли у учеников могут быть какие-либо серьезные проблемы, тем более что они вполне благополучно ходят на занятия. Максимум, что ждет нас в психологическом центре, – это чтение газет и чаепитие. Мы еще не доехали до школы, как мне поступил звонок от заведующего отделением. Он начал давать по телефону наставления, в частности велел мне не пугаться, когда я увижу одного пациента, и постараться в любой ситуации сохранять спокойствие, чтобы не спровоцировать его. Я начал рассуждать про себя: если состояние больного настолько серьезно, его давно уже положили бы в больницу. Что может быть страшного в самой обычной школе?

Я почувствовал, что заведующий мне не доверяет. Чем больше он заострял свое внимание на том, что мне нужно сохранять спокойствие, тем более я раздражался. Пока я говорил с заведующим по телефону, мы с Ян Кэ проезжали рощу с османтусами. Было начало осени, и густой запах цветов османтуса наполнял воздух. После нескольких поворотов в глубине рощи показалась двухэтажная панельная постройка. Это здание было построено без арматурного каркаса и изначально являлось школьной радиостанцией, но потом его превратили в центр психологической помощи.

Последние несколько лет больница Циншань стала тесно сотрудничать с несколькими школами, в которых организовала «Центры психологической помощи Циншицзы». Аварийного вида здание, представшее перед нами, как раз и являлось главным пунктом этого центра. Врачи всех семи отделений нашей клиники регулярно на протяжении какого-то промежутка времени работают при школах. По большей части наши трудовые обязанности заключаются в том, чтобы выслушивать жалобы учеников, проводить личные консультации и лекции о психическом здоровье. Можно сказать, по сравнению с больницей эта работа довольно легкая.

Узнав, что я буду работать в психологическом центре, У Сюн предупредил меня, что не нужно подходить к этому делу с большим энтузиазмом. Главное, чтобы у обратившегося ученика не было слишком серьезной психологической проблемы или нарушений психики, а так в целом можно работать спустя рукава. Школа просто хочет разнообразить учебные мероприятия и на самом деле не особо заинтересована в проведении консультаций и оказании психологической помощи.

Раньше в школе Ян Го уже работала Лу Сусу, и, так как ее пациенты в большинстве своем пожилые люди, приходя в центр психологической помощи, она ловила себя на ощущении, что сменила работу. Все последние три месяца Лу Сусу не появлялась в клинике; как говорят, сейчас она занимается оформлением развода и разрешением проблем с долгами. Ее обязанности в больнице передали другому врачу. Сказать по правде, мне очень хотелось позвонить Лу Сусу и спросить, почему тогда она притворилась, что разговаривает по телефону, когда ее телефон заблокировали из-за задолженности. Однако это показалось мне слишком бесцеремонным, и я держал свои мысли при себе, пока в конце концов практически не забыл о том случае.

– Ладно, ладно, мы уже приехали, кладу трубку.

Заведующий показался мне слишком надоедливым, поэтому я не воспринял его слова всерьез. Закончив телефонный разговор, я увидел, что дверь центра психологической помощи открыта, а внутри спиной ко входу сидит женщина с седыми волосами, падающими ей на плечи. Психологический центр ориентирован на оказание помощи школьникам, что же здесь делает пожилая женщина? Может, какая-нибудь ученица так поседела из-за переживаний о неразделенной любви и поэтому заведующий столь настойчиво призывал меня к осторожности и осмотрительности? Что тут сказать… Мое воображение сковывала добросердечность. Из-за своего простодушия я думал совершенно не в ту сторону.

2. Психический рак

Кроме седоволосой женщины внутри здания еще была полноватая девушка. Из-за того, что она стояла прислонившись к двери, я не сразу ее заметил. Кабинет внутри центра выглядел очень примитивно: деревянная дверь зеленого цвета, облезлые белые прутья на окнах. Еще не зайдя в кабинет, я почувствовал, как в нос мне ударил сильный плесневый запах.

Услышав звонкий звук наших шагов, седоволосая женщина тут же повернулась и поднялась с места. Она перегородила нам проход и не дала войти внутрь. И хотя ее волосы были седые, на лице совершенно отсутствовали морщины. Женщина выглядела очень энергично, а одета довольно просто; весь ее внешний вид как будто говорил: «Я уже несколько десятков лет работаю учителем».