Мертвый сезон. Мертвая река - Кетчам Джек

Карла совершила несколько ходок от сарая к печке и обратно, запасшись дровами на хороший срок, после чего приготовила чашку кофе и присела к столу – оценить оставшийся объем работы. Ванная вымыта, спальни вычищены, а теперь и кухня приведена в полный порядок. Значит, оставалась одна гостиная и, если ей очень уж того захочется, чердак. В принципе, если бы она на завтра не ожидала приезда Джима, Мардж и остальных, то с уборкой гостиной можно было бы несколько дней повременить, однако появление в доме целых шестерых гостей все же требовало дополнительного свободного пространства.

«Глупая идея, – подумала она, – позвать их всех сюда так скоро, еще до того, как я здесь обустроилась». Но она пригласила их импульсивно – что сделано, то сделано. Съемки Джима уже закончились, и кто мог знать, когда ему придется отчаливать в Лос-Анджелес ради очередной идиотской телерекламы или чего-то в этом роде. По крайней мере, для него визит окажется вполне своевременным. И все же как ее угораздило увлечься актером? Подобная публика вообще никогда не привлекала ее – актеры всегда прямолинейные, эгоцентричные. Но Карла прекрасно знала, почему связалась с ним. Все было просто: она никогда в жизни не видела никого красивее. Это признание самой себе заставило ее улыбнуться.

После Ника ей казалось намного приятнее просто иметь подле себя симпатичного парня. Такого, что будет спать с ней, изредка возить в разные места и при этом не пытаться ничего менять в ее жизни. С Ником все было намного сложнее и требовало от нее гораздо больших душевных сил, нежели она могла себе позволить. Нынче ее интересовали не столько парни, сколько работа – она всегда отдавала слишком большую часть своей жизни отношениям, и те никогда не складывались по-настоящему. Нынче Карла упрощала житье-бытье ради карьерного роста; осознавая достигнутые успехи, чувствовала контроль над собой – и получала огромное удовлетворение. Что до Джима – он был очень красив, и к нему было здорово прижиматься. Этого ей пока хватало с лихвой.

Карла рассеянно потягивала кофе, глазами следя за ярким пятном солнечного света на кухонной стойке. «Даже отношения с Ником теперь стали проще», – подумала она. После всех перипетий они умудрились остаться друзьями. Сейчас она с нетерпением ждала с ним встречи. Карла вспомнила, как он ревновал ее к Джиму на первых порах, – и порадовалась, что этот период уже пройден. Между ними состоялся тот «маленький разговор», на деле растянувшийся до самого рассвета, – но это уже дела минувшие. Если разобраться, то нынче ей от мужчин требовались только две вещи: секс и дружба. Джим давал ей первое, Ник – второе, и жизнь, похоже, сложилась для нее неплохо.

Карла стала продумывать, как разместит гостей на ночь. Ник и Лора, рассудила она, устроятся в одной спальне; Мардж и Дэн – во второй; тогда как они с Джимом, скорее всего, улягутся на старую раздвижную кушетку у окна в гостиной – надо заранее вычистить ее выдвижную часть. Одним махом прикончив остатки кофе, будто виски, она приступила к работе.

Планировка дома казалась довольно чудно́й – складывалось впечатление, будто при постройке только в последний момент вспомнили, что надо куда-то впихнуть и гостиную. Комната протянулась вдоль стены первой и самой большой спальни, словно ей также было суждено стать еще одной спальней, и в итоге получалось, что с одной стороны дома – кухня, непомерно огромная, а с другой – целых три спальни примерно одинакового размера плюс ванная. Еще в гостиной имелся небольшой камин, и Карла решила заранее приготовить для него запас дров, ибо предвидела, что, с учетом расположения основного очага в кухне, тепла не хватит на «дальний» обогрев. Кроме того, в этой комнате, в отличие от остальных помещений дома, ощущался специфический, хотя и несильный запах плесени, что никак не радовало новую хозяйку. Вся мебель была довольно старой, хотя, судя по ее виду, даже и в лучшие времена не отличалась добротностью. Один за другим Карла выносила стулья на улицу, чтобы они хорошенько проветрились, и вытряхивала пыль с подушек.

Одной из отличительных особенностей этой комнаты были проходившие под самым потолком массивные, вручную отесанные деревянные балки. Если верить словам агента по недвижимости, дом этот был построен не менее ста лет назад, и догадаться об этом можно было в первую очередь именно по этим стропилам – крепким, из красивого темного дерева. На них так и подмывало вырезать собственные инициалы, на добрую столетнюю (ну, или сколько еще просуществует этот дом) память, но это уже форменный вандализм. «Особенно атмосферным этот потолок станет в каминных отсветах, – подумала Карла, – когда сверху на меня заберется один красивый молодой киноактер». Мысли и пришедшие за ними на ум образы пробудили приятное волнение внизу живота.

«Стыд и срам, дорогуша».

И все же она надеялась, что камин в рабочем состоянии. В противном случае они с Джимом замерзнут тут к чертям. Конечно, можно оставить чердачную дверь открытой, и накопившееся за день тепло несколько смягчило бы стылость. Но… что-то не хочется. Что-то в этом старом чердаке было жуткое – пусть себе стоит закрытым. Нужно просто уже, в конце-то концов, прибраться – и сесть за растопку.

К двум часам в гостиной стало достаточно чисто, и Карла вернула большую часть мебели обратно. Она устала. Но день, по ее ощущениям, вполне себе удался, и она была рада, что решила покинуть мотель достаточно рано, чтобы закончить с уборкой сегодня. В противном случае гости застали бы ее за этим делом.

Где-то в глубине души Карле хотелось, чтобы гости уже уехали обратно, ибо сейчас, спася дом от наслоений пыли и грязи, она почувствовала его почти что своим. Нахлынуло приятное предчувствие того, что и правка рукописи пройдет как по маслу. Кухонный стол станет прекрасным рабочим местом. Более того, если раздвинуть его на полную длину, он окажется самым большим рабочим столом за всю ее карьеру. Всяко не та фанерная дощечка в три четверти дюйма толщиной из ее нью-йоркской квартиры и не офисный стол, извечно заваленный корреспонденцией и договорами. На этот – хоть ноги закидывай. За таким-то столом за месяц можно достигнуть большего, чем за два – в прежней домашней обстановке. Еще и тишь такая волшебная кругом, и мысли сами рвутся в долгий полет. Никаких баров, отвлекающих внимание по вечерам, никаких похмелий с утра, а с отъездом Джима – еще и никаких мужчин, только усложняющих ее жизнь.

Впрочем, временами ей будет все же не хватать крепкой мужской ласки, и на секунду она даже представила себе, какие парни могут водиться в этой местности. Скорее всего, самые обычные фермеры и рыбаки. А что, это может оказаться даже занятным. Интересно, а нормальный культурный бар в этой глуши тоже имеется? Надо как-нибудь забраться во взятый напрокат «Пинто», лично все обследовать. Но не более чем один-единственный раз. И никаких увлечений – ради бога, ничего даже отдаленно похожего на романы. Она здесь, чтобы продолжить работу над книгой о рок-н-ролле пятидесятых годов; у нее – контракт, и должна получиться хорошая книга, которая сделает Карлу известной… или хотя бы ее кто-нибудь да рассмотрит на должность полноправного редактора. Большие деньги и радужные перспективы, вот что ей нужно. Вот что ей важно.

Через пять дней гости съедут, и она сможет приступить к работе. Долгие одинокие прогулки по морю и восемь часов в день за машинкой. Звучало как рай. Книга получится солидной, полностью профессиональной и захватывающей. Мечта редактора. Ее начальник предоставил ей две дополнительные недели к отпуску при том понимании, что, когда она вернется в город, рукопись будет завершена. Конечно, будет! Вот только закончит она ее уже через неделю, причем работая не на износ, в свободном графике, а все остальное время посвятит отдыху, побудет немножко одна. Карла понимала, что слегка жульничает, получая полный оклад на таких условиях, но она очень усердно работала – значит, заслужила этот отгул, эту прибавку к отпуску.