— В данном случае — нет. Причиной инцидента послужило их нежелание исправить давний конструкторский просчет.
— Вы уверены в этом?
— Да.
— Откуда у вас такая уверенность? Вы инженер?
— Нет.
— У вас есть степень по авиастроению?
— Нет.
— Какой у вас был профилирующий предмет во время учебы в колледже?
— Но это было так давно…
— Кажется, музыка, мистер Баркер? Разве вы специализировались не по музыке?
— Э-ээ… ну, в общем, да.
Дженнифер следила за нападками Рирдона со смешанным чувством. Беспомощная растерянность интервьюируемых всегда забавляла ее, а телезрители обожают смотреть, как полный самомнения «знаток» словно уменьшается в размерах, будто проколотый воздушный шарик. Однако резкость Марти грозила погубить репортаж. Если он развенчает Баркера…
«Разумеется, эти кадры можно будет вырезать, — подумала Дженнифер. — Либо вовсе исключить из репортажа беседу Марти с Баркером».
— Бакалавр искусств, музыковед, — задумчивым тоном произнес Марти. — Как вы думаете, мистер Баркер, дает ли ваша специальность право судить о самолетах?
— Сама по себе нет, однако…
— Вы владеете другими профессиями?
— Нет.
— У вас есть хотя бы какое-нибудь научное или техническое образование?
Баркер оттянул ворот рубашки.
— Я работал в ФАВП.
— Вероятно, ФАВП предоставила вам возможность пройти техническую переподготовку. Изучали ли вы, скажем, гидродинамику?
— Нет.
— Аэродинамику?
— У меня большой опыт…
— Не сомневаюсь в этом. Но проходили ли вы официальную подготовку по аэродинамике, вычислительной математике, металлургии и иным дисциплинам, необходимым для создания авиатехники?
— Официальную — нет.
— Значит, неофициальную?
— Да, разумеется. Опыт, который накапливался годами…
— Замечательно. Я вижу книги за вашей спиной и на вашем столе. — Рирдон подался вперед и взял в руки открытый том. — Вот, к примеру, «Современные методы прочностных и усталостных испытаний силовых элементов конструкции летательных аппаратов». Книга содержит массу технических терминов. Вы понимаете их?
— Если не все, то большинство.
— Вот, к примеру. — Рирдон ткнул пальцем в открытую страницу и повернул книгу к себе. — На восемьсот седьмой странице есть фраза: «Ливерс и Рэдон вводят параметр двуосности В, связанный с величиной напряжения Т соотношением (5)». Видите?
— Да. — Баркер судорожно сглотнул.
— Что такое «параметр двуосности»?
— Видите ли, это не объяснишь двумя словами…
— Кто такие Ливерс и Рэдон? — перебил Марти.
— Это исследователи, занятые в данной области.
— Вы знакомы с ними?
— Лично — нет.
— Вы знакомы с их работами?
— Я слышал их имена.
— Но вы знаете об этих людях хоть что-нибудь?
— Никакой личной информацией о них я не располагаю.
— Кто они — выдающиеся ученые или рядовые специалисты?
— Я уже говорил вам: не знаю. — Баркер вновь принялся теребить воротник.
Дженнифер поняла, что съемку пора прекращать. Марти загонял Баркера в угол, словно пес, почуявший запах страха. Дженнифер хотела сделать упор на то, что Баркер продолжает свою кампанию уже много лет, составил себе репутацию и готов продолжать борьбу. В любом случае он накануне изложил ей свою версию о предкрылках и пространно ответил на ее вопросы. Она похлопала Марти по плечу:
— Мы опаздываем.
Марти отреагировал мгновенно; беседа уже прискучила ему. Он вскочил на ноги:
— Прошу прощения, мистер Баркер, но мы вынуждены закругляться. Спасибо, что уделили нам время. Вы нам очень помогли.
Баркер казался ошеломленным. Он что-то пробормотал. К нему подошла женщина-гример с салфетками в руке:
— Позвольте, я сниму косметику…
Рирдон повернулся к Дженнифер и негромко осведомился:
— Что ты задумала, черт побери?
— Марти, — отозвалась она тем же приглушенным голосом, — пленка «Си-Эн-Эн» — настоящий динамит. Мой репортаж произведет впечатление разорвавшейся бомбы. Люди побоятся летать на самолетах. Мы устроим крупный скандал, всколыхнем общественное мнение.
— Ничего подобного, — возразил Рирдон. — От этого шута толку ни на грош. Типичный наемный свидетель. Все, на что он способен — это улаживать иски до суда. Он понятия не имеет о том, что говорит.
— Марти! Нравится тебе Баркер или нет, но за этим самолетом уже давно тянется дурная слава. А пленка «Си-Эн-Эн» — просто чудо.
— Да, и ее видела вся страна, — сказал Рирдон. — Но в чем соль твоего сюжета? Может быть, просветишь меня?
— Я все объясню, Марти.
— Да уж, постарайся. — Фраза осталась неоконченной, но Дженнифер отлично догадывалась, что хотел сказать Марти: «Иначе я позвоню Дику и нажму на все рычаги».
Шоссе Авиации 11:15 утра
Для полноты картины требовалось изложить противоположную точку зрения, и Марти взял интервью у служащего ФАВП. Съемка проходила на улице, на фоне аэропорта. ФАВП представлял худощавый мужчина в очках, с такой заурядной внешностью, что Дженнифер не могла припомнить его имя. Его глаза быстро моргали на солнце, он казался таким робким и безобидным, что Дженнифер уже начинала сомневаться в его способности отстаивать свое мнение.
К несчастью, его суждения о Баркере оказались на редкость категоричными.
— ФАВП обрабатывает огромное количество закрытой информации. Некоторые из этих сведений носят технический характер, другие касаются вопросов собственности. Данные затрагивают интересы авиапромышленности в целом и отдельных компаний. Для успешного функционирования ФАВП необходимо, чтобы все наши подопечные находились в равных условиях. Поэтому мы разработали строгие правила относительно распространения этих сведений. Мистер Баркер нарушал эти правила. Казалось, он находил наслаждение в том, чтобы появиться на телеэкране или прочесть в газете свою фамилию.
— Баркер утверждает, что это не так, — сказал Марти. — Он заявил, что ФАВП не справляется со своими обязанностями, и он был вынужден говорить об этом вслух.
— С адвокатами?
— С адвокатами? — переспросил Марти. — Да. Мистер Баркер делился информацией с адвокатами, ведущими судебные дела против авиакомпаний. Он снабжал их конфиденциальной информацией о ходе расследований, которые еще не были завершены. Это противозаконно.
— Вы наказывали его?
— Мы никого не наказываем. У нас нет таких полномочий. Однако нам было ясно, что адвокаты платят Баркеру за эти сведения. Мы обратились в Департамент юстиции, однако дело было спущено на тормозах. Это встревожило нас. Мы надеялись, что Баркера отправят за решетку, а вместе с ним и его клиентов.
— Что же этому помешало?
— Наведите справки в Департаменте. Там работают юристы. А они никогда не сажают в тюрьму своих коллег. Нечто вроде профессиональной солидарности. Баркер работал на адвокатов, и они вытащили его из передряги. Баркер и сейчас работает на них. Все, на что он способен, — это инициировать либо подкреплять своими показаниями необоснованные судебные обвинения. Безопасность авиасообщений его не интересует. Иначе он работал бы у нас, служил бы обществу, вместо того чтобы делать деньги.
— Насколько вам известно, в настоящий момент ФАВП подвергается жесткой критике… — заговорил Марти.
Дженнифер решила, что пора его остановить. Она не видела смысла продолжать интервью, поскольку в любом случае собиралась вырезать большую его часть. Она оставит только слова о том, что Баркер жаждет публичной известности. Эта фраза представителя ФАВП казалась наименее жесткой, и ее будет вполне достаточно, чтобы создать видимость равновесия.
Без Баркера ей не обойтись.
— Марти, мне очень жаль, но нам еще ехать через весь город.
Марти кивнул и тут же принялся благодарить собеседника — это было еще одним свидетельством его неудовольствия, — оставил автограф для его ребенка и уселся в лимузин спиной к Дженнифер.
— Господи боже мой, — пробормотал Марти, как только автомобиль тронулся с места.
