В течение часа подошли все трое компаньонов, чтобы пожелать ему удачи и подождать в номере 217 его возвращения. Стивен рассчитался с отелем и заказал билеты на вечерний рейс в Лондон. Робин ушёл, опять решив воспользоваться лестницей, а не лифтом. Выйдя из отеля, он немного прогулялся, затем взял такси и поехал в гавань.
Найти «Мессенджер-Бой» не составило труда. Блестящая, свежепокрашенная тридцатиметровая яхта, пришвартованная в восточном конце гавани, красовалась под огромным панамским флагом. «Чтобы не платить налоги», — решил Робин. Как только он поднялся по трапу, его сразу же встретила сестра Фобер.
— Доброе утро, доктор Баркер, — приветствовала она Робина по-французски.
— Доброе утро, сестра. Как себя чувствует мистер Меткаф?
— Ночь прошла спокойно, сейчас он завтракает и разговаривает по телефону. Хотите его увидеть?
— Да, пожалуйста.
Робин вошёл в роскошную каюту и увидел человека, против которого в течение восьми недель он готовил заговор.
Харви разговаривал по телефону:
— Да, дорогая, я чувствую себя хорошо. Но тогда это был экстренный случай. Не беспокойся, я буду жив. — И он положил трубку. — Доктор Баркер, я только что разговаривал со своей женой в Массачусетсе и сказал ей, что обязан вам жизнью. Даже в пять часов утра она была рада услышать это. Как я понимаю, я находился в частной клинике, с частной машиной «скорой помощи» и вы спасли мне жизнь. Или так, по крайней мере, пишут в «Нис-матэн».
В газете Робин увидел старый снимок Харви в бермудских шортах на палубе «Мессенджер-Бой», знакомый ему по досье. Заголовок гласил: Millionaire s’evanuit au casino [36], и ниже: La Vie d’un Millionaire Americain a ete souvee par une Operation Dramatique! [37] Стивен остался доволен.
— Скажите, доктор, — с наслаждением произнёс Харви, — мне что, правда угрожала опасность?
— Вы находились в критическом состоянии, и последствия могли оказаться весьма серьёзными, если бы мы не удалили вот это из вашего живота. — И Робин театральным жестом вынул из кармана камень с наклейкой.
Глаза Харви стали большими как блюдца.
— Ого! И вот это я всё время носил в себе? Бесподобно! Не представляю, как мне отблагодарить вас, доктор. Если в будущем я смогу вам чем-нибудь помочь, не стесняйтесь и сразу обращайтесь ко мне. — Харви предложил Робину грейпфрут. — Слушайте, а вы сможете побыть со мной, пока я совсем поправлюсь? По-моему, сестра не очень понимает всю серьёзность моего состояния.
Робин лихорадочно соображал, что бы ему ответить.
— Боюсь, мне придётся вас огорчить, мистер Меткаф. Сегодня заканчивается мой отпуск, и я должен вернуться в Калифорнию. Разумеется, ничего срочного — несколько несложных операций и довольно напряжённое расписание лекций. — Он отрешённо пожал плечами. — Разумеется, если бы я задержался здесь на несколько дней, мир от этого не рухнул бы, но работа помогает мне вести тот образ жизни, к которому я привык.
Харви сел на кровати, осторожно придерживая живот.
— А теперь послушайте меня, доктор Баркер. Мне, собственно, наплевать на нескольких студентов. Я больной человек, и вы нужны мне здесь, пока я полностью не поправлюсь. Не беспокойтесь, вы внакладе не останетесь. Когда дело касается моего здоровья, я никогда не считаю деньги. И более того, если вас это убедит, я выпишу вам чек на предъявителя. Меньше всего мне хочется, чтобы дядюшка Сэм узнал, сколько я стою.
Робин деликатно кашлянул, соображая, как американские врачи решают щекотливую проблему получения гонорара со своих пациентов:
— Но мой гонорар может показаться вам очень высоким, чтобы, как вы говорите, не быть внакладе, в случае если я остаюсь. Тысяч восемьдесят. — Робин с трудом перевёл дух.
Харви даже глазом не моргнул.
— Я понимаю: вы же самый лучший. Да и не такие уж это деньги за то, чтобы остаться в живых.
— Бот и отлично. Сейчас я поеду к себе в номер и посмотрю, смогу ли изменить свой график для вас.
Робин вышел из каюты, и белый «роллс-ройс» доставил его в отель. Все присутствующие в номере 217 в изумлении смотрели на него, не в силах поверить только что услышанной истории.
— Стивен, ради всего святого, этот человек — безумный ипохондрик. Он хочет, чтобы я остался здесь, пока он не поправится. Это же не входит в наши планы.
На что Стивен хладнокровно возразил:
— Все, Робин, остаёшься и продолжаешь игру. Почему бы не предоставить ему то, что он хочет, — за деньги, конечно, за его счёт. Иди позвони ему. Скажешь, что каждый день в одиннадцать утра будешь навещать его, чтобы проверить пульс. Ну а нам придётся вернуться в Лондон без тебя. И постарайся покрыть счёт за отель, хорошо?
Робин поднял трубку и набрал номер…
После продолжительного ленча в номере 217, отмеченного ещё одной бутылочкой «Крюг» 1964 года, трое молодых людей выехали из «Отель де Пари». Прибыв на такси в аэропорт Ниццы, они успели на лондонский рейс 012 в 16.10, снова заняв места в разных концах самолёта. Одна фраза Робина из его рассказа о встрече с Харви Меткафом прочно застряла в голове у Стивена: «Если в будущем я смогу вам чем-нибудь помочь, не стесняйтесь и сразу обращайтесь ко мне».
Каждый день Робин навещал своего пациента. В гавань его привозил шофёр в белой униформе на белом «роллс-ройсе» с белыми шинами. «Только Харви может быть таким наглым», подумал Робин. На третий день сестра Фобер попросила его поговорить с ней наедине.
— Мой пациент, — с грустью в голосе призналась она, — пристаёт ко мне с неприличными предложениями, когда я меняю ему повязку.
Робин позволил доктору Баркеру высказаться несколько непрофессионально:
— Не могу так уж совсем порицать его за это. Тем не менее, сестра, не падайте духом. Уверен, вы и раньше сталкивались с подобными предложениями.
— Разумеется, но они никогда не поступали от пациента всего через три дня после серьёзнейшей операции. Вероятно, у него очень крепкое здоровье.
— Давайте-ка пропишем ему на пару дней катетер. Это несколько успокоит его… темперамент. (Она улыбнулась.) А вам не надоело сидеть целыми днями на яхте? — продолжил Робин. — Поужинаете со мной сегодня после того, как мистер Меткаф отойдёт ко сну?
— С удовольствием, Docteur. А где мы встретимся?
— Номер двести семнадцать, «Отель де Пари», — ответил Робин, ничуть не краснея. — Скажем, в девять вечера.
— Я буду ждать, Docteur.
— Ещё немного «Шабли», Анжелин?
— Спасибо, хватит, Уайли. Это незабываемый ужин. Но могу ли я предположить, что, возможно, ты получил ещё не всё, что хотел?
Она поднялась, прикурила две сигареты и одну передала ему. Потом отошла, её длинная юбка слегка покачивалась у бёдер. Ничем не поддерживаемая грудь колыхнулась под розовой блузкой. Она выдохнула клуб дыма и пристально посмотрела на него.
Робин подумал о безупречной репутации доктора Баркера в Австралии, о своей жене и детях в Ньюбери и об остальных членах Команды в Лондоне. А затем выбросил их всех из головы.
— Ты пожалуешься мистеру Меткафу, если я буду приставать к тебе с неприличными предложениями?
— От тебя, Уайли, — улыбнулась она, — они не будут неприличными.
Поправляясь, Харви стал очень болтливым, и на шестой день Робин с серьёзным видом снял швы.
— Все очень хорошо зажило, мистер Меткаф. Если будете вести себя осторожно, то уже на будущей неделе вы вернётесь к своему обычному образу жизни.
— Великолепно. Я собираюсь сразу же отправиться в Англию, в Аскот, на скачки. Знаете, моя лошадь Розали — фаворитка этого года. Доктор, может, вы присоединитесь ко мне в качестве гостя? Вдруг рецидив?
— Не беспокойтесь. — Робин едва сдержал улыбку. — С вами будет все в порядке. Жаль, что не смогу остаться посмотреть, как Розали выступит в Аскоте.
