Последнее оружие - Ле Руа Филипп

– Вы разделите кровать, – сказал он в лифте. – А я лягу на полу.

– Почему не она?

– Последние дни Лин провела в больнице, угодила под водопад и в тюрьму. Немного удобств ей не помешает.

– Я вам не слишком нравлюсь, верно? – спросила Лин.

В обществе молодой женщины Сильви становилась сама не своя, взрывалась, теряла выдержку. Она чувствовала, что Лин небезразлична Натану, И это ее бесило.

– Звоню Тайандье, – сказала она, взглянув на свои часы.

– Пусть надавит на президента, чтобы выяснить, точно ли Аннабель была его любовницей.

Лин фыркнула. Натан заключил из этого, что гипотеза не выдерживает критики.

– Кто тогда был любовником Аннабель? – спросил он ее.

Сильви смотрела на них, словно что-то пропустила.

– Тот, у кого огромная власть.

– Больше, чем у французского президента?

– Да.

– Кто же он?

– Не знаю.

– И вы говорите это только теперь? – возмутилась Сильви.

– Я ничего не говорю.

– Звоню Тайандье.

Лин отправилась под душ и вышла из ванной нагишом. Натан перевел взгляд на Сильви, сосредоточившейся на своем телефоне.

– Я лягу на полу, – сказала Лин. – Так будет лучше для всех.

– Исключено. Прикройся, а то простудишься.

Она натянула майку и трусики и скользнула под одеяло. Сильви положила трубку.

– Кристиан поговорит с президентом, но нет никаких гарантий, что ему удастся что-то разузнать.

– Пускай и Музес сделает то же самое.

– Я ему уже сказала.

– Хорошая инициатива.

– Пойду приму душ.

Это прозвучало как приглашение. Услышав звук текущей воды, он вошел в ванную, разделся, отодвинул плексигласовую шторку и прильнул к Сильви. И немедленно получил заряд тестостерона от соприкосновения с ее мягкой намыленной кожей.

– Может, предпочитаешь присоединиться к ней в постели? – сыронизировала она.

– Потом.

Он гладил ее бедра, груди, словно хотел вылепить ее тело, вспенивая гель и заставляя пульсировать кровь. Жидкости смешивались в облаке пара, которое возносило их на седьмое небо.

70

Натан оставил Сильви и Лин, заснувших в большой кровати, и вышел подышать токийским воздухом, прежде чем его снова разбавит углекислый газ. В парке Хибия пожилые японцы уже танцевали спозаранок балет тай-цзи-цюань. Остановившись рядом с прудом, он тоже сделал несколько упражнений, расслабляя тело и впитывая энергию из земли, пока она не брызнет с кончиков пальцев.

Потом отправился в полицейский участок и выпил кофе, дожидаясь Санако. Сразу по прибытии капитан велел доставить Мак-И в комнату для допросов. Руки в наручниках были соединены за спиной. Они усадили его на неудобный табурет.

– Из какой ты семьи? – спросил Санако.

– Инагава Каи. Закурить дадите?

– Ответь сначала на вопросы, тогда еще и кофе получишь. Признаешь, что похитил Кенджи и Хиноширо?

– Да.

– Зачем?

– Я исполнитель.

– Куда ты их доставил?

– Никуда.

– Хватит заливать.

– Мы их сунули в фургон, который ждал снаружи.

– И куда повезли?

– Моя работа на этом закончилась.

– Что делал потом?

– Пошел в массажный салон.

– Кто твои двое сообщников?

Мак-И умолк, как только дело дошло до имен.

– Они из Бутоку Каи?

С проворством обезьяны задержанный подпрыгнул и поджав ноги, пропустил под ними из-за спины скованные руки. И был перехвачен Натаном, который вновь пригвоздил его к табурету. Санако даже моргнуть не успел.

– Что за игры, Мак-И? Наша компания надоела?

– Просто хотел показать вам свою правую руку. Видите, одной фаланги не хватает. Если заговорю, потеряю остальное.

Натан отпустил его шею.

– Ты уже заговорил. Назвал Бутоку Каи.

– Вы меня вынудили.

– Можно и повторить.

– Тут не массажный салон. Там вы меня врасплох застали. А тут хоть обе руки переломайте, ничего не скажу.

– Кто заказал похищение мотоциклистов – Бутоку Каи или Инагава Каи?

Никакого ответа.

– Можем пустить слушок, что ты выдал Бутоку Каи.

Санако приблизился к нему и снял наручники.

– Полиция засунет нос в их дела. И устроит там такой бардак, что ты станешь козлом отпущения для девятисот тысяч черных поясов. Вот, свободен. Можешь идти.

– Если вы это сделаете, я покойник.

– Ты в любом случае в проигрыше, ты же восемь-девять-три. [23]

– Что вы предлагаете?

– Выслушать меня. Я тебе расскажу, как было дело. Пока я ошибаюсь, ты останешься сидеть. Как только угадаю, встанешь и выйдешь в дверь. И я забуду твое имя. Уловил, как тебе повезло, восемь-девять-три?

Мак-И смотрел ему в глаза. Капитан начал:

– Это твой оябун [24]поручил тебе похитить Кенджи и Хиноширо. Хотя нет, скорее, вакагашира. [25]Опять неверно, раз ты все еще сидишь. Ты упомянул Бутоку Каи. Какая связь между ДНБК и таким восемь-девять-три, как ты? А, понял, это была услуга. Кто-то из ДНБК просто попросил запихнуть мотоциклистов в фургон.

На этих словах Мак-И вышел из комнаты.

71

Во второй раз за свою жизнь Тайандье пересек двор Елисейского дворца. Без грима, который наносили при каждой телесъемке, президент выглядел на десять лет старше. А со времени их последней встречи, произошедшей всего три недели назад, постарел еще больше. Может, из-за расследования, которое топталось на месте? Из-за беспорядков в предместьях? Из-за интриг премьер-министра? Комиссар добился встречи под тем предлогом, что якобы располагает кое-какими новостями. На самом же деле Сильви попросила его прояснить вопрос о любовнике Аннабель.

– Что вы хотите мне сообщить, Тайандье?

– У Аннабель была связь с высокопоставленной особой.

– Моя частная жизнь никого не касается.

– Не в обиду вам будь сказано, но ваша частная жизнь и меня не интересует.

Тиканье часов на камине.

– Что, собственно, вам известно, комиссар?

– У Аннабель была связь с кем-то более значительным, чем вы.

– Вот как?

– И вы ведь его знаете, не правда ли?

– Некоторые вещи должны оставаться государственной тайной.

– В таком случае не надо торопить расследование.

– Я это делаю ради той особы, на которую вы намекаете.

– Имя?

– Не могу вам его назвать.

– Пока вы молчите, мы не продвинемся.

Президент накрутил резинку себе на пальцы.

– Возьмите другой след! – воскликнул он.

– Другого у меня нет.

– В таком случае вы некомпетентны! Я прикажу, чтобы вас заменили!

– Прекратите ваши угрозы, пожалуйста.

Президент щелкнул резинкой, и та рикошетом угодила ему в лицо.

– Зачем вы это делаете?

– Чтобы не курить.

– Я не о резинке, а о вашей готовности подмочить свою репутацию ради этого человека.

– Он женат и поэтому хочет сохранить анонимность. А ко мне обратился, чтобы пустить в ход все средства.

– Крупная шишка в деловом мире?

– С чего вы взяли?

– У хозяев «Мицубиси» и «Чейз Манхэттен банка» тоже пропали любовницы. При таких же обстоятельствах, что и Аннабель.

Тиканье часов и пощелкивание резинки. Тайандье все не отставал:

– Выше вас, помимо председателя Еврокомиссии, я вижу только заправил САС 40.

Резинка упорхнула, стукнув об оконное стекло. Президент утратил равновесие.

– Если будете и дальше скрывать от меня его имя, мне придется допросить их всех.

– Всех не придется. Хватит одного.

– Кого именно?

– Я вам и так уже слишком много сказал.

– Рискую ошибиться шишкой. А мне бы не хотелось показаться нескромным…

– В эти выходные он выдает замуж свою дочь.

– Спасибо, господин президент.

– И вот еще что, Кристиан. Если не хотите, чтобы мы оба лишились работы, не упоминайте мое имя.