Оружие возмездия - Маркеев Олег Георгиевич

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114

— Меня интересует только ее контакт с кланами, — коротко бросил Винер.

— Вероятность минимальна. С соотечественниками не контактировала, домой не звонила и денежных переводов не посылала. В массажном салоне «Красный дракон» находилась фактически под домашним арестом. Ее надежно посадили на иглу. Героин. До кубика в день, — уточнил он, заглянув в записи.

— Что она заявила в полиции? — спросил Винер.

— Ничего вразумительного. Устойчивый бред.

Винер бросил взгляд на лежащие перед ним фотографии. Распятый на огромной кровати мужчина. Руки и ноги привязаны к спинкам. Рот залеплен застывшим красным воском. Потеки воска на груди, складывающиеся в китайский иероглиф «огонь». Расширенные до предела зрачки, гримаса ужаса, застывшая на лице.

— Разве никто не слышал его криков?

— Рипербан-не то место, где обращают внимание на крики, герр Винер. — Лицо Иоганна осталось бесстрастным, никакой глумливой ухмылки полицейского, расследующего убийство на сексуальной почве. — Он просто не мог кричать. Тайка владела секретами иглоукалывания. Это входило в ее набор услуг: точечный массаж и введение игл, способные довести клиента до оргазма без полового акта. В данном случае она блокировала голосовые связки жертвы. Он мог дышать, чувствовать боль, но не мог кричать. Я показал фотографию тела жертвы специалисту. Вот его заключение: следы уколов точно соответствуют особо болевым точкам и группе точек, блокирующих голосовые связки.

— Иными словами, допросить нашего клиента было невозможно.

— Именно так, герр Винер. Я купил у охранника салона копию записи, они контролируют все комнаты. В момент убийства в комнате находились только тайка и клиент. Это довольно специфическое заведение, ничего экстраординарного, на взгляд охранника, не происходило, пока тайка не выбежала в коридор и не принялась крушить все подряд.

Винер опять повернулся к окну, положил ладонь на стекло. Спустя минуту он ровным голосом отдал команду:

— Возьмите в оборот ее мужа. Дайте ему денег, пусть наймет адвоката. Нашего адвоката, Иоганн, который докажет, что тайка не может давать показания, пока не пройдет курс лечения. Поместите ее в нашу клинику. Пусть из нее вытрясут все. Я хочу быть полностью уверенным, что в деле не появятся узкоглазые из Триады.

— Да, герр Винер. — Иоганн сделал короткую пометку в блокноте.

Винер вернулся к столу, сел во вращающееся кресло, придвинул к себе фотографии.

— Что думают по этому делу в полиции? -спросил он, разглядывая крупный снимок жертвы. Длинные вьющиеся волосы, разметавшиеся по подушке, острая бородка и усики, лицо постаревшего ловеласа, не спешащего покинуть ринг любви. «Почему все несостоявшиеся гении пытаются походить на Сальвадора Дали? — подумал Винер. — Бог мой, мы живем в век тотального разрыва формы и содержания! Имидж подменяет суть... А, насколько мне известно, Дали пятнадцать лет работал копиистом и в совершенстве овладел техникой всех известных мастеров. Лишь после этого стал писать сам. И все его выкрутасы и эскапады просто рекламная кампания того, что, на мой взгляд, в рекламе не нуждается. Он был гением, а наш клиент лишь ремесленником».

— Полиция готова закрыть дело, расследовать практически нечего. Личность потерпевшего установлена, сегодня они проинформируют русского консула.

— История уже попала в газеты? - Винер отбросил фотографию.

— Пока нет. Но я не рекомендую закрывать информацию, repp Винер. Это может показаться подозрительным. Случай слишком зауряден, дальше бульварных газетенок информация не пойдет. Полиция и консул не заинтересованы придавать особое значение гибели русского туриста в публичном доме.

— Интерпол? — Винер поднял взгляд на замершего у дальнего края стола Иоганна. «А он за последнее время растолстел. Похож на тренера по боксу из провинциального университета. Пора убирать с оперативной работы, она уже не для него», — мимоходом отметил Винер.

— В файлах Интерпола на русского ничего нет. Контрабанда, наркотики, участие в организованной преступности полностью исключаются.

— Вернее, не установлены, так? — вставил Винер.

— Русский с девяносто первого года проживает во Франции. Много путешествовал. За это время, поверьте, герр Винер, он обязательно бы засветился.

Винер аккуратно сложил фотографии в конверт.

— Благодарю за работу, Иоганн. Оставьте досье, я его еще просмотрю.

— Какие будут указания, герр Винер? — Иоганн положил на край стола папку и убрал руки за спину.

Винер отметил, как туго натянулся пиджак на животе Иоганна. Начальник службы безопасности стоял в прямоугольнике яркого света, бьющего из панорамного окна, и от Винера не укрылась нездоровая отечность его лица.

«Перевести с повышением в испанский филиал и через полгода с почетом отправить в отставку», — решил он.

— Никаких, Иоганн. Дело закрыто.

Винер вошел в комнату, смежную с большим кабинетом. По закону контрастов, которому старался следовать Клаус Винер, здесь царил полумрак. Два кожаных кресла викторианского стиля, резной столик между ними — вот и вся обстановка. Стену украшал голографическая фотография лунной поверхности с цепочкой следов астронавта. Везде, где приходилось работать Винеру, рядом с залитым солнцем огромным официальным кабинетом оборудовали маленькую затемненную комнату, максимально защищенную от прослушивания. В ней Клаус Винер из главы корпорации «Магнус» превращался в члена совета ложи «Черное солнце». Содержание разговоров в этих «темных комнатах» никогда не предавалось огласке, о принятых решениях информировали лишь немногих, хотя речь порой шла о судьбах целых стран.

Собеседник, который его поджидал, утонув в удобном кресле, тоже контрастировал с мясистым Иоганном, так и не избавившимся от мышления и привычек полицейского. Это был сухопарый старик, абсолютно лысый; и без того большие глаза увеличивали толстые стекла очков. Он саркастически скривил губы и произнес скрипучим голосом:

— Немецкий автослесарь выписывает себе рабыню из Таиланда! Сбылась мечта Адольфа.

Винер сел в кресло напротив, бросил на стол папку и конверт с фотографиями.

— Полюбуйся.

— Если тебе не жаль нервов старика. — Он придвинул к себе папку.

За нервную систему Вальтера Хиршбурга можно было не беспокоиться. Равно как и за ясный ум, несмотря на возраст. Винер был уверен — спроси он у старика его личный номер в СС, Хиршбург без запинки ответил бы; «Три тысячи семьсот два». Войну он закончил тридцатипятилетним штандартенфюрером СД, офицером для особых поручений личной канцелярии рейхсфюрера. Его заслуги и знания стоили того, чтобы тайными каналами увезти Хиршбурга из осажденного рейха. А такую благосклонность заслужили далеко не все.

Тридцать пять — это возраст, когда ни за что не смириться с поражением. Еще есть силы играть, но уже достаточно опыта, чтобы не идти ва-банк. Вальтера Хиршбурга сберегли для долговременной игры. И он играл, участвуя во всех послевоенных операциях «черного братства СС», от присяги которому освобождает только смерть.

Винер взял со стола пульт, нажал кнопку, с потолка на старика упал луч мягкого света галогенной лампы. Направил пульт в угол, и кондиционер, мягко заурчав, стал нагонять в комнату теплый ветерок. Лишь после этого он закурил тонкую сигару.

— Ты знаешь, как за глаза называли Мюллера? — спросил старик, быстро перелистывая отчет.

— Нет, — ответил Винер.

— Чугунная задница. — Старик отложил отчет и достал фото из конверта. — Шеф гестапо был талантливым полицейским. Он мог часами слушать допрашиваемого, не делая ни одной пометки. А потом ломал его на деталях.

— Я всегда думал, что ломали другие, — заметил Винер.

— Брось, Клаус, во всем мире полиция избивает задержанных. — Старик махнул сухой и костлявой, как лапка зверька, рукой. — Пытка не должна быть самоцелью. Она лишь открывает рот клиенту. Но кто-то же должен анализировать его показания. Вот в этом папе Мюллеру не было равных. — Он с интересом стал рассматривать фотографии убитого. — Э, как его уделали! Хотя в американских боевиках показывают и не такое. А их, между прочим, смотрят подростки. Куда мы катимся?

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114